В Хабаровске мы легко расстались с юной попутчицей. Я прибыл в город, где должен был получить назначение в строевой полк. Меня тревожила неопределенность и вероятность попасть в какой-нибудь истребительно-бомбардировочный или ПВОшный полк, а хотелось продолжить летать на истребителях. У меня было два дня в запасе до представления в штабе округа, и я решил познакомиться с культурной жизнью Хабаровска.
Город оставил у меня какое-то неопределенное серое впечатление. Трудно даже сказать, отчего оно возникло и почему впоследствии не рассеялось, когда я видел его в зелени и цветах. Может от грязного снега, который уже видно давно выпал, может от крутых улиц – город лежит на сопках. А может от серого тона стен зданий. Как-то мрачновато выглядел этот большой город по сравнению с веселым и, ставшим за четыре курсантских года родным, Харьковом.
Устроившись в гостиницу, я разузнал про музеи и театры, про репертуар и, не теряя драгоценного городского времени (в какое еще захолустье забросит офицерская судьба?), вышел в незнакомый город. Программа минимум: осмотр достопримечательностей и посещение музея изобразительных искусств. Программа максимум: поход в новый музыкальный театр. Его открытие было приурочено к празднику Великой Октябрьской революции, огромные афиши оповещали о премьерах, билеты были все раскуплены.
Обилие ананасов и бананов в витринах магазинов меня ошеломило. В европейской части страны этого ничего не было на виду. Я купил бананы, с трудом съел один, остальные выбросил. Много лет я не прикасался к этим фруктам, хотя мне вскоре популярно объяснили, что я съел не дозревшие бананы.
Знакомство с городами у меня уже было отработано. Я садился на троллейбус и проезжал по кольцу, разглядывая улицы, людей, наблюдая за пассажирами. Потом садился на трамвай и опять проезжал по всему маршруту и возвращался в исходный пункт. Мог где-то выйти, но потом продолжал путь на этом же номере транспорта. Это облегчало возврат к исходной точке, вносило какую-то систему в знакомство с городом. Конечно, по возможности я выбирал те маршруты, которые были насыщены достопримечательностями. Это определялось опросом нескольких местных жителей, изучением карт, схем и т.д. и т.п.
Картинная галерея меня не впечатлила, видимо, небогат был тогда город художниками. Ничего не зацепилось в памяти из картин.
Вечером за час до начала представления я был у музыкального театра. Меня не испугало отсутствие билетов в кассе, мой небогатый харьковский театральный опыт научил меня покупать билеты у подхода к театру. В большинстве случаев это срабатывает, особенно, если ты один. Сработало и в этот раз. Я попал на «Риголетто», уже знакомую мне оперу.
Внутри театр был роскошен просторностью фойе, высотой и современной отделкой. Это было совсем не то, к чему я привык в Харькове. Там все здания театров были старинные, с соответствующим интерьером, тесноватые. А здесь – обилие стекла, мрамора, красивых панелей из натурального камня. Огромная многометровая сияющая люстра водопадом струилась с потолка почти до пола. Широкая лестница вилась вокруг нее. Я сделал несколько витков по лестнице верх и вниз, любуясь осветительным прибором дизайнерского исполнения. Публика тоже внимательно рассматривала интерьер долгожданного культурного объекта. Для всех это было первое посещение нового театра.
А вот зрительный зал мне не показался. Слишком огромный после харьковских, неуютный, с плохой акустикой. Удивило наличие на сцене микрофонов. Декорации и костюмы были не такие, как в харьковском театре. Это для меня стало открытием, я то думал, что постановки всюду одинаковые, как фильмы. Играли актеры неплохо, но микрофоны меня раздражали мешаниной звуков. Динамики присылали арии совсем не со сцены, а с разных углов зрительного зала. Мне это совсем не понравилось, а точнее, просто испортило впечатление.
На следующий день я снова ездил по городу, был на набережной Амура, а вечером поехал к знакомым моей одноклассницы. Она просила зайти передать привет из Ростова-на-Дону хабаровчанам. Это были преподаватели какого-то института. Пришел я очень некстати, хозяева собирались в новый театр на премьеру. Они немного растерялись, не хотели упустить возможность побывать в театре, но им неудобно было меня не принять. Я напросился идти с ними, а по пути пообщаться. Они обрадовались. «Лишний» билетик купили быстро, но сесть рядом не удалось. Так я оказался второй раз в этом храме культуры. Посмотрел современную музыкальную пьесу на производственную тему с любовной линией. Как раз любовная тема и пелась, да еще с микрофоном. Снова был какой-то кошмар звуков. Актер подходит к стойке на музыкальном эпизоде (топот в динамиках), вытаскивает микрофон из стойки (скрежет, хруст), поет, манипулируя микрофоном (хруст от шнура), а на выходе – неравномерный уровень звука. В общем, расстроили меня эти хабаровские театральные новшества. Больше я в этом театре не бывал, хотя возможности впоследствии были.
На следующий день я заявился в штаб округа, адрес которого выяснил в комендатуре вокзала сразу по приезду. И в первый же день разведал его местоположение, чтобы не искать потом. Зайти в штаб раньше я не догадался, да и планы у меня были культурные на лишние деньки. Встретил там однокашников по училищу, получил направление в полк. К моей радости, к нашей радости– в истребительный, да еще и в знаменитый. В этот же день вместе с новоиспеченными однополчанами я убыл в Приморье. Но не на поезде, а на транспортном самолете. С лётными шмотками, которые мы получили тут же при штабе. К чемоданищу добавилась парашютная сумка и фанерный футляр с ЗШ.
В коридорах штаба нам встречались стайки свеженьких лейтенантов из других училищ. Недавно в сети качинец рассказал мне историю про то, что мы тогда перешли им дорогу. Зам командующего, бывший выпускник ХВВАУЛ, оказал нам протекцию и нас направили в Галёнки Приморского края. А их группу — в Амурскую область. Хотя у них была серьёзная лётная подготовка, уровень «третьего класса». Но какой-то качинец прошлого года выпуска набедокурил и это оказалось аргументом в нашу пользу. Впрочем, как оказалось, в полку уже было 20 человек качинцев 76 года выпуска. Новая партия была бы перебором.
Начиналась офицерская жизнь.
