Классика, как золотой самородок на дне реки, невидимый из-за мутных потоков третьесортной информации. Лежит, забытый, променянный на мусор.
А что ждет детей, которые не научатся отличать мастерство от посредственности, великое от ничтожного. Чувство вкуса не купишь за деньги. Это пространство культуры, а она формируется годами и личным примером.
Делюсь находкой дня.
А.С. Пушкин «Подражание Корану»
Александр Сергеевич был высокоодухотворённым художником слова, который проявлял интерес ко всем явлениям жизни, в том числе и к религии. Его интересовала культура, духовность не только русского народа, то и многих других этносов.
Интерес к исламу как одной из мировых религий, основанной на принципах добра и гуманизма, отражается в тематике пушкинских произведений. Примером могут послужить «Бахчисарайский фонтан» и, конечно же, «подражание Корану».
«Подражание Корану» — это вольное переложение текста Корана в поэтической авторской форме.
Известно, что Александр Сергеевич читал Коран во французском и в русском переводах. И мудрость великой книги вдохновила его на создание «Подражания…»
В основу сюжета этого стихотворения легла притча о забвении и воскрешении Пророка. Конечно, в авторском исполнении образ Пророка расширяется до понятия Человека вообще в философском смысле.
Человек, заблудившийся в пустыне, стал роптать на бога. Бог дарует ему спасение в виде колодца с прохладной водой. Утолив жажду, человек, по воле Всевышнего засыпает на долгие годы. За это время «пальма истлела», колодец «иссяк и засохнул», от верной ослицы остались лишь белеющие кости. Человек понимает, что проспал всю жизнь и не в состоянии исправить ничего. Но Господь прощает человека, вновь дарует ему силы и молодость, воскрешает его близких. И человек, уже воодушевленной верой, продолжает жизненный путь.
Тема «Подражания Корану» — смысл человеческой жизни, предназначение человека. Автор затрагивает проблему взаимоотношений человека с близкими людьми, с природой, с его душой, с Богом в душе.
Идея заключается в том, что человек не должен проживать жизнь впустую. Лишь забота об окружающих, лишь умение делать бескорыстное добро делают жизнь осмысленной, оправдывают проступки человека.
....
Любой философский и религиозный текст насыщен символами и метафорическими образами. И «Подражание Корану» не исключение.
В структуре произведения можно выделить философские образы человека и Бога и символические образы кладеза (колодца), пальмы, пустыни, ослицы.
Пустыня — символ жизни человека, не обременяющего себя заботой о ближнем, думающего только о себе, ослепленного тщеславием или эгоизмом. Кладез — символ того, что принято называть «дарами божьими»: то, ради чего стоит жить, в чем человек может черпать жизненные силы (вера, труд, любовь). Пальма — символ защиты человека от неприятностей (может быть, родители, товарищи, старшие). Ослица — символ верного спутника человека (друга, жены, сестры, матери), которые служат ему, помогают во всем, ничего не требуя взамен, и человек, привыкнув, перестает замечать и ценить своего безропотного помощника.
...
В целом «подражание Корану» можно охарактеризовать как философски направленное произведение, затрагивающее тему смысла жизни человека. Автор показывает, как человек возрождается от бессмысленного существования к праведной жизни, от безверия к вере, от эгоизма к деятельной доброте
Источник: https://moluch.ru/th/6/archive/45/1662/
------------------------------------------------
I
Клянусь четой и нечетой,
Клянусь мечом и правой битвой,
Клянуся утренней звездой,
Клянусь вечернею молитвой:
Нет, не покинул я тебя.
Кого же в сень успокоенья
Я ввел, главу его любя,
И скрыл от зоркого гоненья?
Не я ль в день жажды напоил
Тебя пустынными водами?
Не я ль язык твой одарил
Могучей властью над умами?
Мужайся ж, презирай обман,
Стезею правды бодро следуй,
Люби сирот, и мой Коран
Дрожащей твари проповедуй.
II
О, жены чистые пророка,
От всех вы жен отличены:
Страшна для вас и тень порока.
Под сладкой сенью тишины
Живите скромно: вам пристало
Безбрачной девы покрывало.
Храните верные сердца
Для нег законных и стыдливых,
Да взор лукавый нечестивых
Не узрит вашего лица!
А вы, о гости Магомета,
Стекаясь к вечери его,
Брегитесь суетами света
Смутить пророка моего.
В паренье дум благочестивых,
Не любит он велеречивых
И слов нескромных и пустых:
Почтите пир его смиреньем,
И целомудренным склоненьем
Его невольниц молодых.
III
Смутясь, нахмурился пророк,
Слепца послышав приближенье:
Бежит, да не дерзнет порок
Ему являть недоуменье.
С небесной книги список дан
Тебе, пророк, не для строптивых;
Спокойно возвещай Коран,
Не понуждая нечестивых!
Почто ж кичится человек?
За то ль, что наг на свет явился,
Что дышит он недолгий век,
Что слаб умрет, как слаб родился?
За то ль, что бог и умертвит
И воскресит его — по воле?
Что с неба дни его хранит
И в радостях и в горькой доле?
За то ль, что дал ему плоды,
И хлеб, и финик, и оливу,
Благословив его труды,
И вертоград, и холм, и ниву?
Но дважды ангел вострубит;
На землю гром небесный грянет:
И брат от брата побежит,
И сын от матери отпрянет.
И все пред бога притекут,
Обезображенные страхом;
И нечестивые падут,
Покрыты пламенем и прахом.
IV
С тобою древле, о всесильный,
Могучий состязаться мнил,
Безумной гордостью обильный;
Но ты, господь, его смирил.
Ты рек: я миру жизнь дарую,
Я смертью землю наказую,
На все подъята длань моя.
Я также, рек он, жизнь дарую,
И также смертью наказую:
С тобою, боже, равен я.
Но смолкла похвальба порока
От слова гнева твоего:
Подъемлю солнце я с востока;
С заката подыми его!
V
Земля недвижна — неба своды,
Творец, поддержаны тобой,
Да не падут на сушь и воды
И не подавят нас собой.
Зажег ты солнце во вселенной,
Да светит небу и земле,
Как лен, елеем напоенный,
В лампадном светит хрустале.
Творцу молитесь; он могучий:
Он правит ветром; в знойный день
На небо насылает тучи;
Дает земле древесну сень.
Он милосерд: он Магомету
Открыл сияющий Коран,
Да притечем и мы ко свету,
И да падет с очей туман.
VI
Не даром вы приснились мне
В бою с обритыми главами,
С окровавленными мечами,
Во рвах, на башне, на стене.
Внемлите радостному кличу,
О дети пламенных пустынь!
Ведите в плен младых рабынь,
Делите бранную добычу!
Вы победили: слава вам,
А малодушным посмеянье!
Они на бранное призванье
Не шли, не веря дивным снам.
Прельстясь добычей боевою,
Теперь в раскаянье своем
Рекут: возьмите нас с собою;
Но вы скажите: не возьмем.
Блаженны падшие в сраженье:
Теперь они вошли в эдем
И потонули в наслажденьи,
Не отравляемом ничем.
VII
Восстань, боязливый:
В пещере твоей
Святая лампада
До утра горит.
Сердечной молитвой,
Пророк, удали
Печальные мысли,
Лукавые сны!
До утра молитву
Смиренно твори;
Небесную книгу
До утра читай!
VIII
Торгуя совестью пред бледной нищетою,
Не сыпь своих даров расчетливой рукою:
Щедрота полная угодна небесам.
В день грозного суда, подобно ниве тучной,
О сеятель благополучный!
Сторицею воздаст она твоим трудам.
Но если, пожалев трудов земных стяжанья,
Вручая нищему скупое подаянье,
Сжимаешь ты свою завистливую длань, —
Знай: все твои дары, подобно горсти пыльной,
Что с камня моет дождь обильный,
Исчезнут — господом отверженная дань.
IX
И путник усталый на бога роптал:
Он жаждой томился и тени алкал.
В пустыне блуждая три дня и три ночи,
И зноем и пылью тягчимые очи
С тоской безнадежной водил он вокруг,
И кладез под пальмою видит он вдруг.
И к пальме пустынной он бег устремил,
И жадно холодной струей освежил
Горевшие тяжко язык и зеницы,
И лег, и заснул он близ верной ослицы —
И многие годы над ним протекли
По воле владыки небес и земли.
Настал пробужденья для путника час;
Встает он и слышит неведомый глас:
«Давно ли в пустыне заснул ты глубоко?»
И он отвечает: уж солнце высоко
На утреннем небе сияло вчера;
С утра я глубоко проспал до утра.
Но голос: «О путник, ты долее спал;
Взгляни: лег ты молод, а старцем восстал;
Уж пальма истлела, а кладез холодный
Иссяк и засохнул в пустыне безводной,
Давно занесенный песками степей;
И кости белеют ослицы твоей».
И горем объятый мгновенный старик,
Рыдая, дрожащей главою поник…
И чудо в пустыне тогда совершилось:
Минувшее в новой красе оживилось;
Вновь зыблется пальма тенистой главой;
Вновь кладез наполнен прохладой и мглой.
И ветхие кости ослицы встают,
И телом оделись, и рев издают;
И чувствует путник и силу, и радость;
В крови заиграла воскресшая младость;
Святые восторги наполнили грудь:
И с богом он дале пускается в путь.
1824 г.