Друзья! Продолжаем публикацию нового цикла очерков в разделе "Дороги русских поэтов". На сей раз речь пойдет об Италии и Риме, а серия носит название "Русский Рим, Зинаида Волконская и Гоголь".
Столица Италии, начиная с пушкинской поры, не случайно стала центром притяжения не только российских поэтов и писателей, но и художников, архитекторов, композиторов, музыкантов. И так получилось, что рассвет русского присутствия в Риме пришелся на 20–40 е годы XIX века, когда в Вечном городе блистали русские салоны Зинаиды Волконской, которые вдохновляли русских поэтов и писателей. Об этом малоизвестном, но крайне интересном факте литературной истории России рассказывает историк, поэт, автор проекта «Поэтические места России» Сергей Дмитриев.
Полную версию очерков вы можете прочитать на нашем сайте
Глава 3. Зинаида Волконская: на пути к Риму
Возвращаясь к московским салонам, следует отметить, что Волконская была великолепным режиссером этих встреч, выступая на них певицей, музыкантом, поэтессой и даже прозаиком, читая отрывки из своих исторических произведений. Волконская очень ценила импровизации, и серьезная музыка и литература не случайно соседствовали на ее салонах с шарадами, шутками и эпиграммами. Самое удивительное, что в Волконской сочеталось ясное понимание и даже чутье на все талантливое в русской литературе, музыке и культуре, стремление помогать носителям этих талантов всеми возможными способами и в то же время готовность удалиться от России далеко-далеко, в ставшую, по сути, второй Родиной Италию. Кстати, именно итальянские певцы и композиторы постоянно блистали на московских салонах Волконской, связывая две страны в одну художественную цепь.
Однако неправильно было бы думать, что всё на московских салонах Волконской было идиллическим и бесконфликтным, иногда там не могло не проявляться и лицемерие, и притворство, и чрезмерное увлечение театральностью, и выпячивание кого-то в противовес другим. Тот же Пушкин, человек открытый и резкий, иногда просто уставал от театральных постановок с участием Волконской и отвергал настойчивость в уговорах обязательно что-то прочитать для публики.
Сопровождали Волконскую в годы пребывания в Москве и различные светские толки и пересуды, связанные с тем, что в нее постоянно кто-то влюблялся, а княгиня имела свойство «играть» со своими воздыхателями. Известно, что в нее были влюблены итальянский художник и скульптор М. Барбиери, расписывавший интерьеры ее дома, поэт К.Батюшков, посвящавший ей стихи, художник Ф. Бруни, создавший несколько ее портретов, а также знаменитый А. Мицкевич, который своей влюбленностью в Волконскую разрушил свою помолвку с Каролиной Яниш. Славу «роковой женщины» подкрепляли слухи, что княгиня приносила несчастье всем, кто в нее влюбляется. Особенно потрясла многих история с поэтом Дмитрием Веневитиновым, который был моложе княгини на 15 лет, страшно в нее влюбился, в течение трех лет сгорал от этой любви и посвятил своей Музе несколько стихотворений. Волконская не отвечала ему взаимностью, но и не прогоняла прочь, даря свою дружбу. Она преподнесла ему перстень, найденный при раскопках Помпеи и Геркуланума, а поэт заявил, что наденет его перед свадьбой или смертью, и оказался прав, скончавшись вскоре от простуды и унеся заветный перстень в могилу. Волконская потом долго терзали укоры совести, она даже сблизилась на почве общего горя с матерью поэта! И как напоминание об этой истории остались стихи Веневитинова, обращенные к княгине:
Зачем, зачем так сладко пела ты?
Зачем и я внимал тебе так жадно
И с уст твоих, певица красоты,
Пил яд мечты и страсти безотрадной?
Хочется особо подчеркнуть, что сила душевного и художественного «магнита», которым обладала Волконская, многие годы притягивала к ней самые яркие таланты русской культуры. И не случайным представляется, что ей принадлежит, пожалуй, два несомненных рекорда пушкинского времени: никто не может сравниться с ней ни по количеству ее портретов — более 20, сделанных различными мастерами кисти, ни по количеству посвященных ей стихов, которые были написаны также не менее чем 20 российскими и иностранными поэтами. В этом очаровании княгиней немаловажную роль сыграла и ее необычная красота: золотые волосы и глаза «цвета цейлонского сапфира» — именно такое сочетание поразило поэта И.И. Козлова, который писал в 1826 г., незадолго до того, как ослеп:
Волшебным голосом плененный
Я только помню, что видал
Певицы образ незабвенный.
О! Помню я, каким огнем
Сияли очи голубые,
Как на челе ее младом
Вилися кудри золотые.
И помню звук ее речей,
Как помнят чувство дорогое;
Он слышится в душе моей,
В нем было что-то неземное.
Отъезд Зинаиды Волконской в Италию в 1829 г. вызвал у многих друзей княгини печальные чувства. Лучше всех их выразил Е.А. Баратынский в послании «К З.А. Волконской», в котором он писал, что из России
Где жизнь какой-то тяжкий сон,
Она спешит на юг прекрасный,
Под Авзонийский небосклон
Одушевленный, сладострастный,
Где в кущах, в портиках палат
Октавы Тассовы звучат;
Где в древних камнях боги живы,
Где в новой, чистой красоте
Рафа́эль дышит на холсте;
Где все холмы красноречивы…
Где жизнь игрива и легка,
Там лучше ей, чего же боле?
Зачем же тяжкая тоска
Сжимает сердце поневоле?..
И неутешно мы рыдаем.
Так, сердца нашего кумир,
Её печально провожаем
Мы в лучший край и лучший мир.
Антологию стихов, посвященных княгине, можно было бы еще долго продолжать. Приведем лишь стихотворение «Зинаида Волконская», написанное в 1919 г., то есть почти ровно через сто лет после описываемых событий, забытым поэтом уже Серебряного века Леонидом Гроссманом:
Она вошла в московские салоны,
Чтоб в городе шатровых куполов
Пропеть под мерный гул колоколов
Палящие Петрарковы канцоны.
И полюбила темные иконы,
Кириллицу, славянский часослов,
Чтоб вспоминать о них среди балов
В толпе конгрессов Вены и Вероны.
Но снова Древний Рим пред ней возник,
И позабыла в дыме базилик
О бедных храмах с нищими в приделах,
Когда горящий пурпуром прелат
Пред нею пел в торжественных капеллах
Терцины католических кантат.
Чтобы читать интересные истории о русской поэзии, подпишитесь на наш канал .