Анна
Анна поправила старенькую гимнастёрку, взяла трость и вышла на крыльцо. Тоня выскочила следом:" Ты к обеду домой вернёшься? Я буду тебя очень-очень ждать.Приходи побыстрее!" Анна улыбнулась и кивнула головой; ей не хотелось расстраивать дочку, но она и сама не знала когда освободится. Больная нога сегодня отказывалась идти... Наверное сказывалось волнение. Она не знала ,что ожидает её в военкомате,но явится туда было необходимо.
В кабинете за столом сидели два человека. Один из них местный военком, а второго Анна никогда не встречала. Она подала свои документы военкому. Их долго рассматривали. Хотя ,что там можно увидеть интересного в двух-трёх бумажках? Наконец их отложили в сторону и незнакомый мужчина стал задавать Анне странные вопросы относительно крушения санитарного поезда в котором она пострадала. Он каким-то непонятным образом так спрашивал , что она невольно почувствовала себя виноватой чуть ли не во всех грехах этого мира. Но больше всего её поразил вопрос, а был ли самолёт?А может паровоз сам взорвался или ещё хуже-его взорвали? Кто мог бы его взорвать? Что она лично видела?Где была в момент взрыва?А потом снова о жителях маленькой татарской деревушки...Могли ли они взорвать поезд?
Беседа,а по сути допрос, длился почти шесть часов, наконец её отпустили. Анне казалось ,что её будто вывернули на изнанку и вываляли в грязи...Ещё никогда в жизни ей не было так мерзко...Одно хорошо-ей разрешили работать по прежнему месту работы.
Посидев немного не лавочке,Анна решила дойти до парикмахерской в которой работала до войны и повидать стариков Фридманов. Дочка рассказала об их беде. Ей сложно даже представить, что кудрявый мальчик с огромными черными очами ни когда больше не возьмет в изящные руки с тонкими , нервными пальцами свою скрипку, не обнимет маму Розу, не вбежит стремительно в парикмахерскую, чтобы сообщить отцу о своей очередной пятерке за экзамен. Как же это страшно, что Юзик навсегда остался девятнадцатилетним там, в снегах под Москвой ...
Старики встретили её как родную,не знали куда усадить,чем угостить,хоть и угощать-то было особо нечем, но запасливая еврейская мама Розочка откуда-то достала три сухих черносливины,заварила морковный чай и долго сидела рядом с Анной и держала её за руку. Они сильно постарели, дорогие её старики . Как же ей хотелось не просто обнять их , а защитить от всех волнений и бед. Но разве это было возможно, когда вокруг шла такая война?!
Домой она возвращалась уже ближе к вечеру и всю дорогу до дома её не оставляли мысли об утреннем разговоре: умом Анна понимала, что человек который с ней "беседовал" просто выполнял свою работу, что даже в тылу было полно диверсантов, которые подло били в спину , были предатели, были провокаторы, но сердце Анны не могло смирится с тем , что рядом с этим отребьем поставили Наилю и Ахмеда и тех простых людей, которые под немецкими пулями рискуя собой, оттаскивали от горящих вагонов раненных бойцов и усомнились в их честности. Она согласилась съездить туда ещё раз вместе с этим человеком,чтобы попробовать убедить его в своей правоте, в которой сама Анна совершенно не сомневалась.
33 несчастья...
Последние дни мая выдались ветреными и холодными...Тёмные низкие тучи висели над притихшим городом- в такую погоду немцы реже бомбили, но тишина эта была угнетающей и тревожной. Мелкий холодный дождик моросил как глубокой осенью.
Настроение у Тони было подстать погоде: Серёга с Толькой уже третий день не приходили домой.Работали посменно, спали там же в депо. Мама уже неделю была в отъезде, ей дали нового напарника и они теперь ездили по формирующимся частям: стригли и брили солдат и офицеров отправляющихся на фронт. После отправки очередного эшелона им давали короткий выходной, мама отсыпалась, а потом снова уезжала в очередную командировку. Тоню очень беспокоило её здоровье: после нескольких дней непрерывной работы правая нога сильно опухала и краснела, мама делала примочки из трав подаренных бабушкой Наилёй, пила отвары и немного придя в себя снова отправлялась на работу.
Сегодня под нудным, моросящим дождём она простояла в очереди за хлебом больше трёх часов .Промокла и замёрзла , а в сумке у неё лежала лишь небольшая булка хлеба ,чёрного и сырого как пластилин-дневная норма на 8 человек, да небольшой пакетик соли. Постного масла и кильки ей сегодня не досталось... Тонька тяжело вздохнула-завтра опять в поход за продуктами, с общего молчаливого согласия она превратилась в снабженца своей большой семьи.
От грустных мыслей её отвлекла коза Маруська, которая усиленно жевала какую-то бумажку. Тонька успела выхватить у неё изо рта только небольшой уголок на котором было напечатано:"...тся к 9 часам утра 8 июня по адре.... .... вещами." Сначала она не поняла что это такое, а когда до неё дошло, что это повестка из военкомата и пришла она Серёге у Тоньки подкосились ноги. Он что-то говорил ей об этом, но тогда это казалось каким-то далёким и даже нереальным, она думала что не поверят ему и обман откроется и ещё целый год Серёга будет рядом , дома. Зря думала- поверили ,что ему исполнилось не 17 а 18 лет. Кусочек бумаги огнём жог ей руки,она не знала что ей делать:сидеть дома и ждать когда он появится или бежать искать его в депо...Решила,что пару дней подождёт дома, а потом видно будет ...
Про повестку Тоня никому не сказала: пусть пока, хоть ещё немного, баба Зина не знает о скорой разлуке с внуком... Ей было очень плохо. Как назло мамы опять не было дома приходилось волноваться и за неё...А тут ещё и Павел явился с работы пораньше и посматривал на неё как-то странно, словно хотел о чём-то спросить и прикидывал как бы это получше сделать. Тоньке надоели эти выкрутасы и она напрямую спросила его о чем он хочет с ней поговорить.
Павел молча вынул из кармана гимнастёрки кусочек луковой шелухи ярко-бордового цвета положил на стол и вопросительно посмотрел на девчёнку. Тонька непонимающе посмотрела на неё и пожала плечами. " Я нашёл это у нас в костре недели две назад, не скажешь откуда она там взялась? А ещё три мешка лука такого же "изумительного" цвета подбросили в местный госпиталь, но самое интересное: точно таким же луком торговали спекулянты на рынке в Горьком. Да, у нас в печке на общей кухне, с ведёрко точно такого же имеется... Ничего объяснить не хочешь? Вот только врать и выкручиваться не пытайся- помнишь при каких обстоятельствах мы с тобой встретились?"
Тоньку накрыла волна жгучей ненависти:" Как же так! Этот гад, живёт вместе с ними, ест и пьёт с ними за одним столом, делает вид , что его волнуют их беды и радости ,а сам шпионит за ними. подглядывает, подслушивает, обыскивает, суёт везде свой нос? Его, как человека , приняли в семью, считали за своего ,а он их предал или пытается предать?! Нет,видимо,мент он и есть мент-волк в овечьей шкуре,каким хорошим бы он не прикидывался! А баба Зина ещё жалеет его. Вот как ей теперь объяснить ,что её любимый Пашенька -та ещё сволочь?!
Павел прекрасно понимал, что творится сейчас в Тонькиной голове. Но разве был у него другой выход? Только эти трое пацанов могли помочь ему нащупать ниточку к горьковским спекулянтам. И сделать это он должен быстро...
Тонька упрямо наклонила голову: ничего рассказывать ЭТОМУ она не собиралась, да и разговаривать им не о чем! Что ему от неё надо,ведь с луком они давно завязали и уже забыть успели про эти дела? Зачем всё это ворошить?
Павел задумчиво ходил по комнате,он ждал когда Тонька немного остынет и тогда можно будет нормально поговорить. Он перебрал в голове несколько вариантов того как можно поговорить с ней ,чтобы не очень обидеть, но не придумал ничего лучшего ,чем рассказать ей правду.А правда была не слишком приятной... Неделю назад на работу вышел его начальник и в первый же день получил рапорт, что он, Павел,намеренно ,затягивает следствие по делу спекулянтов и отпустил малолетнюю преступницу, а теперь ещё и скрывает её от следствия. Обвинение было очень серьёзным и по законам военного времени последствия могли быть крайне жёсткими и коснутся не только Павла, но и Тони то же. Выход из этой непростой ситуации был только один -поймать этих спекулянтов.
Вот обо всём об этом Павел и рассказал Антонине. Девчёнка слушала его с открытым ртом. До их разговора,она действительно не понимала всей серьёзности их положения. Она и сейчас недоверчиво поглядывала в его сторону .Самое неприятное он оставил напоследок: "А теперь самое интересное: этот рапорт подал начальнику ... Петрович!" Тонька от возмущения, чуть с ума не сошла:"Ну ничего себе! А я этого старого доносчика ещё и стригла!"
Позже к ним присоединился Сергей пришедший домой. До поздней ночи они в троём пытались найти выход из этой непростой ситуации и уже когда собрались расходится , Павел потёр подбородок и сказал :"Тонь,у меня для тебя ещё одна плохая новость: ты осталась неаттестованной по немецкому за седьмой класс и немка куда-то испарилась..."- Эта новость добила Тоньку до конца , она даже про повестку Сергею чуть не забыла сказать!