Когда я делал подкаст «Эпоха крайностей» про издательство Ad Marginem, от Александра Иванова я услышал про Прилепина важную мысль. Иванов говорил, что дескать в 2006 году мы издали «Саньку», потому что ничего лучше нам не встретилось, а так-то Прилепин — писатель не близкой нам поэтики. Вот за эту фразу я и зацепился. Вспомнил подзабытое мной слово — поэтика. И понял, что Прилепин, как раз, очень близкий для меня писатель. А дальше уже начинается моё личное пространство отношений с автором. Я хочу и буду читать Прилепина.
В этом шубинском издании под одной обложкой собраны два сборника рассказов «Грех. Одна судьба в нескольких рассказах» и «Ботинки, полные горячей водки. Пацанские рассказы». Большинство из них про русские девяностые прошлого века, иногда вползая уже в век двадцать первый. Оба сборника — убедительная попытка создать в рассказах роман воспитания. Место действия большинства из них — деревни и посёлки.
И вот тут, тут! У меня случилось полное узнавание. Да, я же тоже самое проживал. Рос в такой же деревне, на которой лежала слабая тень той уже исчезнувшей крестьянской Руси. Я и мои сверстники в Клюкве прожили детство, слепленное из армейской и тюремной культуры, приправленное сверху напором телевизора и остатками традиционной крестьянской культуры. И неизбежным фоном для всего этого было крушение страны, самым зримым воплощением которой были неожиданно богатеющие и безысходно беднеющие знакомые и новости про Чеченскую войну.
Его рассказы не увлекательны — в них по сути нет сюжета. Это импрессионистские зарисовки. И я часто ловил себя на мысли, что, если бы я всё-таки исполнил отроческую мечту и стал бы писателем, то был бы каким-нибудь десятым Прилепиным. Ведь он уже всё, что мне хотелось тогда в первой половине двухтысячных выплеснуть в мир в виде прозы, сделал тогда же в своих рассказах.
Господи, да, можно сколь угодно ужасаться прилепинскому пиару на Донбассе и антиэстетике партии «За правду», но диву даёшься как писатель сам себя создаёт. Помните же сакраментальное «Новый Горький явился». Ну, и он продолжает косплеить классика. За этим точно интересно наблюдать. Но главное, за ним не потерять сути — Прилепин такой же крепкий и яркий писатель как Горький.
Я всегда стараюсь писать рецензии на книги максимально обезличенно. Но, увы, в этой книге Прилепин приближается к самым интимным моим образам и воспоминаниям из детства. И теперь я понимаю, что не каждому писателю удаётся вызвать у меня такой же эффект от прочтения.