На протяжении всей истории человечества, войны велись по разным причинам: за золото, за веру, за свободу, за женщину и даже за старое ведро. Но мир был священен. Нарушение мирного соглашения часто имело весьма неприятные последствия для агрессоров во все времена. Так и произошло с польским королём Владиславом, который, под влиянием церкви, решил потягаться с самой грозной империей XV века, решив свою судьбу в битве под Варной.
Предыстория
После смерти короля Венгрии Сигизмунда в 1437 году начался кризис. Его преемник, король Альбрехт II, правил всего два года и умер уже в 1439 году не оставив наследников. Венгерские дворяне призвали короля Польши Владислава на трон Венгрии. После коронации в Венгрии Владислав больше никогда не возвращался на родину, живя в Венгрии, которой правил при помощи венгерского воеводы Яноша Хуньяди, весьма талантливого полководца своего времени. В начале 1440-х годов Владислав начал кампанию против османского султана Мурада II, дабы уменьшить влияние османов на Балканском полуострове и вернуть Сербию своему вассалу Георгию Бранковичу. Компания проходила настолько успешно , что султан Мурад II, вынужденный сражаться и с крестоносцами в Румелии, и с Ибрагимом Караманидом в Анатолии, вынужден был в 1444 году подписать с Владиславом Сегедский мирный договор, по которому признавал независимость пограничных с Венгрией сербских земель. По этому же договору обе стороны в течение 10 лет обещали не переходить Дунай. В августе 1444 года Мурад передал султанский трон своему 12-летнему сыну Мехмеду, решив отойти от государственных дел.
Инициация похода и силы сторон
Папский престол внимательно следил за Турцией. Воспользовавшись тем, что армия Мурада находилась в Анатолии, а у власти в Османской империи оказался подросток, кардинал Джулиано Чезарини объявил данную на Евангелии клятву Владислава хранить мир недействительной, и при поддержки Папы, объявил крестовый поход. Разумеется, Владислав решил нарушить перемирие и возобновить военные действия против турок, однако не встретил поддержки ещё не завоёванных Венгрии и Албании. С объединёнными силами Польши и Венгрии, под командованием короля и воеводы Хуньяди, войско двинулось на юг. Целью экспедиции было нападение на Эдирне, тогдашнюю столицу Османской империи. Крестоносцы рассчитывали на помощь христианского флота, состоявшего в основном из папских и венецианских галер. Однако, это оказалось технически трудно осуществить, поскольку османская артиллерия охраняла оба берега проливов. Поэтому папские и венецианские корабли под командованием Альвизе Лоредано, войдя в Дарданеллы, направились к Варне, чтобы встретить там крестоносцев и перевезти их вдоль побережья в Константинополь.
Получив известие о вторжении христиан, Мехмет II понял, что он слишком молод и неопытен, чтобы успешно бороться с коалицией. Он отозвал на престол Мурада II, чтобы тот возглавил армию в битве, но Мурад II отказался. Рассерженный на своего отца, который давно ушел в созерцательную жизнь на юго-западе Анатолии, Мехмед II написал: «Если ты султан, приходи и возглавь свои армии. Если я султан, я приказываю тебе прийти и возглавить мои армии. " Только после получения этого письма Мурад II согласился возглавить османскую армию.
Мурад, вновь взявший управление империей в свои руки, подкупив генуэзцев, на их кораблях, перебросил войска из Малой Азии в Румелию. Таким образом, путь крестоносцам на юг был закрыт и королевские войска оказались в опасной ситуации — османские войска могли зайти им в тыл. В этих условиях отступление по узкой долине реки Провадийски было опасно, поэтому Владислав и Хуньяди решили идти единственным свободным путём в Варну — из этого города можно было отступить в сторону Добруджи. 9 ноября армия крестоносцев подошла к Варне и встала лагерем. В тот же день несколько позже османская армия тоже подошла к Варне.
Ночь перед битвой
Поскольку османы пришли с запада, христиане оказались между Чёрным морем, озером, крутыми лесистыми склонами плато Франгана южном хребте Дели Орман и врагом, не имея путей отступления. На военном совете, состоявшемся на рассвете 10 ноября 1444 года, Чезарини предлагал построить вагенбург, окружив лагерь повозками, чтобы армия могла засесть в укрытии и дождаться прибытия христианского флота, после чего сможет или уплыть, или атаковать врага. Епископ Эгера Симон Розгони, хорватский бан Ференц Таллоци и многие венгерские и польские рыцари, и даже сам король поначалу поддержали Чезарини. Однако потом взял слово Хуньяди, который доказывал несостоятельность оборонительной тактики. Он объяснил, что прятаться за телегами недостойно армии, которая стремится к победе; это может быть только последним укрытием уже побежденной армии. Под влиянием речи Хуньяди весь совет принял решение вступить в битву на поле, во многом благодаря сообщениям о том, что османская армия уже начала расставлять войска. Расстановку христианских войск доверили Хуньяди.
Количество крестоносцев составляло от 16 тысяч до 24 тысяч. Армия была весьма разношерстная, но экипированная лучше. Состояла в преимущественно из венгерских, польских, богемских (чья объединённая армия насчитывала 15 тысяч человек), папских рыцарей, тевтонских рыцарей, боснийцев, хорватов, болгар, а также 7 тысячно валашского корпуса. Но единство этой армии держалось исключительно на Владе, что в дальнейшем сыграло роковую роль.
Армия Мурада насчитывала 60 тысяч человек. Пусть они были и куда хуже экипированы своих коллег-европейцев, воинская организация и дисциплина была на высоте. Буквально за два месяца Мураду удалось перебросить 40 тысяч человек из Малой Азии на Балканы.
Огни сражения
Бой начался 10 ноября 1444 года со столкновения левого фланга крестоносцев с правым флангом турок. Судя по описаниям современников, впечатлённых генеральным сражением последнего крестового похода, побоище было страшным и величественным зрелищем. Так описывает первую фазу боя один из его участников: «отовсюду доносилось звучание громкое войны орудий, бесчисленные трубы христианских войск громом гремели. И тут же от армии турецкой доносились, неистовствуя, оглушая, литавр звуки. Повсюду шум и крики, слышны удары и клацанье мечей, но звонче остального орудий боя звук был, когда друг друга яростно войска атаковали. Летело столько копий, будто то соревнование было, будто весь свет надвое раскололся. От луков бесчисленных такая трескотня стояла, будто на то поле слетелись всего мира аисты и клювом щелкали. Гремело все так, будто раскаты грома раздавались».
Какое-то время упорное сражение здесь не давало результата: только Давуд-бею удалось охватить фланг союзников и даже пробиться через заслон из повозок, но Хуньяди своевременно отреагировал на растущую угрозу и подкрепил Чезарини силами из центра. Давуд-бей был отброшен и вынужден вернуться на исходные позиции.
На левом фланге союзников дела шли как нельзя лучше: под натиском бандерий венгров порядки Анатолийской армии стали разваливаться, войска подались назад и никакие усилия опытного Карача-бея не привели к желаемому для турок результату. Видя в каком отчаянном положении оказались его люди отважный Карача-бей с оставшимися при нём гвардейцами лично возглавил атаку, которая должна была воодушевить войска продолжать бой. Горстка храбрецов бросилась на порядки неверных и была поголовно изрублена. Пал и сам Карача-бей.
Развал правого крыла османской армии обозначил кризис в сражении. Мурад осознал, что находится в очень непростой ситуации, ведь теперь Хуньяди мог продолжить давление на левый фланг турок с двух сторон, а подайся центр хоть на шаг назад как всё будет кончено. Хуньяди не торопился праздновать победу, но был уверен в своих силах. Однако всё было не так просто. Усиливающееся давление на румелийский фланг турок заставило султана ввести в бой отборные части. Теперь уже христиане оказались в сложной ситуации. Хотя крестоносцам удалось рассеять правый фланг турок и большую часть левого крыла, центр турецкой армии ещё не вступал в сражение, в то время как союзники понесли тяжёлые потери, а оставшиеся в строю были измотаны за целый день боя. И всё-таки тактический гений Хуньяди делал своё дело: воодушевлённые ходом сражения воины обрушились на янычар и азапов султана и начали теснить их. Казалось, что победу одержали христиане и уже ничего нельзя сделать.
Александр Македонский наоборот
Думая, что наступил решающий момент битвы, и, не дожидаясь перегруппировки остальных сил, король двадцатилетний Владислав начал атаку во главе большой группы польских рыцарей. Польская тяжелая кавалерия стремительно и мощно врезалась в четырехугольник турецкой пехоты. Польско-венгерский правитель и сопровождавшие его рыцари были немедленно окружены хорошо обученными янычарами.
Кто-то из янычар ловко подрубил сухожилия у королевского коня. Владислав оказался в пыли под ногами у янычар, которые не замедлили расправиться с королем. Некий янычар по имени Ходжа Чизир хладнокровно отрубил голову монарха. А затем насадил на пику, дабы помочь королю лучше лицезреть своё войско.
Смерть короля решила судьбу сражения. Польско-венгерская армия не смогла больше сражаться, рыцари Польши, а за ними и венгры стали поворачивать коней и вырываться из схватки. Правое крыло и центр христианской армии побежали. Только благодаря мужественности и военному таланту полководца Яноша Хуньяди удалось спасти часть сил и отступить в Трансильванию.
Итоги кровопролитной битвы
Разрозненные силы крестоносцев едва смогли отступить: турки начали организованное преследование христиан . Со смертью Влада III, уния между Венгрией и Польшей была разорвана и в странах наступили междуцарствие. Поляки и венгры долго не верили произошедшее.
Поражение крестоносцев открыло туркам дорогу к дальнейшим завоеваниям на Балканах. А султан Мурад II решил оставить голову Владислава как трофей. Он ещё долго показывал её иностранным послам, как доказательство своей силы.
Вот так секунда безрассудства может отнять всё: трон, жизнь и даже голову. Влад понёс своё наказание за нарушение клятвы перемирия, как и Папский престол: Джулиано Чезарини тоже остался на поле под Варной.
