В наших местах поговоривают - до Бога далеко, а Хозяин близко.
Живет, сказывают, на краю болота старик, за лесом следит, за всеми, кто туда заходит. Да, заодно, за людьми, что рядом живут, приглядывает. На большое не замахивется, старостой себя величает, а кто в помощи нуждается, всякому поможет. Но, всякого и испытывает.
...
В один миг весь мир перевернулся перед глазами.
Будто наткнувшись на невидимую стену, конь, взвившись на дыбы, сбросил растерявшегося седока, и метнулся прочь с дороги, через поля.
Ещё минуту назад всадник шел галопом, так, что ветер трепал его волосы, норовя сорвать с головы треуголку. Полы кафтана и ботфорты были покрыты слоем пыли, после долгого пути.
Временами он останавливался, чтобы дать коню отдохнуть, но, после короткого отдыха снова торопливо пускался в путь.
А места те, надо сказать, отличались особенной дикостью. Узкая, вьющаяся между прогалинами старого леса, дорога, порой перемежалась небольшими полосками засеянных полей. Местами же было настолько глухо, что кроны деревьев смыкались над головой, и только тонкая строчка пути вилась вперед в этом царстве зеленого сумрака, негостеприимного к незваным чужакам.
Но, вот, деревья в очередной раз расступились, и вдали уже показались первые постройки села, когда он увидел, что узкий путь перекрывает фигура здоровенного, ссутулившегося мужика, опирающегося на посох.
Увидев его, всадник, не сбавляя скорости, замахал плетью, и закричал, приказывая освободить дорогу. Мужик же стоял, ничуть не смущаясь несущегося на него разгоряченного коня.
«Как есть, затопчу, дурака. Не повадно будет холопам государеву человеку дорогу перекрывать» - только и мелькнуло у него в голове.
…
И вот, он лежит в пыли, слышит стук копыт удаляющегося коня.
Вскочив на ноги, он взглянул на исчезающего из виду скакуна и, плюнув со злобой, обернулся.
На дороге никого не было.
На минуту остолбенев, он обернулся кругом, прошел немного вперед. Вокруг не было ни души. Потерев глаза, путник еще раз обернулся вокруг, подобрал с земли плеть и треуголку, отряхнул с кафтана пыль и побрел в поля искать коня.
…
Поручик торопился. В две седмицы ему было приказано завербовать толковых мастеровых людей, никак не меньше трёх, с тем, чтобы отправить их на строительство новой столицы – Петербурга. Он же безуспешно колесил по округе вот уже четвертый день.
…
До поздней ночи бродил он по полям и перелескам, ища своего четвероногого беглеца, а когда стемнело, уже совсем выбившийся из сил, набрёл на одиноко стоящую избушку.
В маленьком слюдяном окне, виднелся свет, и поручик, постучавшись, вошёл в горницу.
Внутри было довольно скромное, хоть и добротное убранство. Горница была простой, но удивительно чистотой. За столом, спиной к вошедшему, сидел широкоплечий мужик с длинными седыми волосами и бородой.
- Ну, что, гостюшка, дорогой, нагулялси? – не оборачиваясь, произнес старик, - садись вечерять будем.
Вошедший, с удивлением, обнаружил, что на столе, напротив чугунка, приготовлено две ложки, да две краюхи хлеба. В избе же кроме них никого не было.
- Проходи, чавой встал, щи застынут.
Поручик, скинул кафтан, положил рядом с треуголкой на лавку и, подойдя к столу, сел напротив старика.
Старик сидел подбоченясь, криво ухмылялся себе в бороду. Лицо его, в свете лучины, казалось очень добрым и по-отечески теплым. Взгляд же напоминал острый взгляд зверя. Да, именно кошачьи глаза, заставили поручика поежиться и торопливо убрать руки под стол, в попытке нащупать засапожный нож, спрятанный за голенищем.
- Чего, мил человек, все суетисси? Вон, коня в спешке уже порастерял. – спокойным, ровным голосом произнес мужик,
- Ты кто таков? Чьих будешь? – поручик строгим голосом пытался придать себе уверенность.
Мужик, все так же улыбаясь, блеснул на гостя желтоватыми глазищами.
- Да я тут почитай за старосту что-ли. Приглядываю, чтобы порядок был, да проезжие не баловали. Вот ты, зачем к нам пожаловал?
- Государево дело. В город мужиков потребно, - отвечал с напором поручик, пытаясь справится с накатившим страхом.
- В го-ород, - протянул старик и почесал бороду, - Ну а мужиков-то, ты спрашивал? Хотят ли в город твой?
Город-то что? Точка на карте. А между двумя точками то почитай ещё сколько. Вот где Россия-то.
Думаете живёте там? А вы, замкнулись в камне, в городах позапирались. выдумали жизнь. А жизнь-то выдумывать не надо. Вот она вся, перед тобой лежит. В лесах да степях раскинулась, в траве стрекочет, рекой журчит.
А вы? Деревья порубили вокруг, камня холодного понатаскали, стен высоких понастроили, забрались наверх, аки вороны, сидите там, друг у друга на голове, да туда же и нужду правите.
- Ты, старик, говори, да не заговаривайся. Не разумеешь. Город, он средоточие большой мудрости. Люд туда ремесленный, да ученый сбирается. Великие дела творят. Как города подымем, так и всему народу легче жить станет. Из дремучей вашей неграмотности в свет выведем, в Европу.
- Все вы хотите, чтоб больше чем в неметчине города, богаче. А что она, неметчина? У ей город на город налезает, простору не осталось, а значит и жизни там нет. Посади воробья в клеть, долго-ль протянет. Вот, то-то и оно.
А ты, поди ж, погляди на него, на народ-то наш. Хоть в неволе, да вольный. Почитай вас, дармоедов столичных, с шеи, как ярмо скинуть и не будет на свете счастливее человека. Тут тебе и лес и река и чисто поле. Простор. Понимать надоть.
Все, что человек руками своими сделал - счастливее делает. Все, что своей головой додумал - ума прибавляет. Руками потрудисси и глядь, смекалка появилась, как сноровистее да быстрее сделать. За смекалкой брат ее старший – ум идёт. А там и мудрость следом. То и ладно.
Не в городах мудрость, внутри тебя она. А, ежели, пусто в голове, да в душе, то и в академиях ума не наберешься, и в церквях белокаменных душу не намолишь.
Вот, тебя, к примеру, взять. Тебе ж, дурню, учиться еще и учиться. Вот сегодня ты, наконец, сделал шаг в правильном направлении. Ты натолкнулся на препятствие. Коня своего порастерял.
И я помогу тебе коня твоего добыть. К утру будет. Но, будет и уговор. В округе на тринадцать верст мужичков не тревожь, городом не принуждай. Они почитай под моей защитой.
А средь них, как раз, дюже мастеровых. И теперь тебе придется думать. Придется понимать: что, и почему, и как. А до этого ты делал все накатом, пнули и погнал за государевыми делами, головой-то зачем думать, попал не попал, и цена этому грош.
Дальше и посмотрим, на что ты гож. Мастеровых успеешь ли в срок найти, а то и сам одумаешься, слова мои к твоему сердцу путь найдут. Все пути перед тобой, один другого сложнее. А все одно, накатом к счастью дорога не ведет.
Но, испытание, неудобство его и нужно для того, чтобы сказать себе: я хочу, чтобы было лучше, хочу быть счастливым. И — шаг за шагом идти вперед. Не может быть ладно кажной день. Это тебе хочется, чтобы было. А на деле дорожка к счастью — тернистая дорожка. Но, само стремление тебе помогает. И когда ты выйдешь наконец на желанную полянку и вдохнешь полной грудью — ты скажешь себе: вот, все правильно, все сошлось.
А до того - зубы сжал, стиснул, и прешь, прешь, прешь... аж трещит все. И после - то же самое. Без этого самоистязания, без удовольствия преодоления себя ничего не будет.
Так как? Согласен ли?
⠀- По рукам, - сказал гонец, понимая, что без помощи чудаковатого старика, знающего каждый куст в округе, коня ему не найти.
Поутру, лишь только забрезжил рассвет, проснулся гонец от конского ржания за окном. Перед полатями была аккуратно сложена его вычищенная одежда, а на столе ждал простой, но сытный завтрак.
Хозяина нигде не было видно.
Обойдя вокруг избы и покричав старика, гонец засобирался. Конь, на удивление, выглядел свежим и отдохнувшим. Грива была аккуратно, волосок к волоску вычесана, а к седлу приторочен узелок со снедью в дорогу.
…
Меньше, чем через час, он по единственной тропинке выбрался на знакомую дорогу и вскоре добрался до ближайшего села, где встретил местного приказчика.
От него он узнал, что в том селе проживает семейство каменщиков, недавно закончивших возведение церкви. Махнув рукой на уговор со стариком, выдал он на руки приказчику указ о направлении всех каменотёсов в Петербург, для государственных дел. Завербовав мастеровых отца с сыновьями, сам же он, дав им время на сборы до утра, отправился в соседнее село.
Но, по утру, гонец из села не вернулся. Не появился он и через день. А на следующий день вернулся паренек, посланный с наказом, узнать, долго ли ждать ещё мастеровым. От него и узнали, что гонец в их село не заезжал, и ничего о нем не слыхивали.
Приказчик, не желавший расставаться с мастеровыми, решил указ придержать и инициативу не проявлять, покуда не будет вестей о гонце. Лишь направил барину отчёт, мол, был проездом гонец с царевым указом, да уехал с концами.
А мужики же меж собой поговаривали: «Никак, сам Хозяин его прибрал».
Приезжали потом из столицы, искали поручика того, расспрашивали. Да не нашли ничего. Только до сих пор люди рассказывают, что встречается в наших лесах ворон, человечьим голосом кличет, будто ищет чего.
Поговаривают, мол, что это гонец тот, счастье свое ищет.
