В один из удивительных теплых дней прямо на улице ко мне подошла незнакомая старушка, и подарила яичко… красно-коричневого цвета! Это сейчас цветной скорлупой никого не удивишь, а тогда курицы неслись исключительно белыми яйцами, поэтому подарок показался совершенно чудесным. «Христос Воскресе!» - почему-то сказала женщина. А я в ответ растерянно кивнула: «Спасибо».
У нас в стране Пасху не очень-то жалуют – так уж повелось с советских времен, когда веру старались не допускать до народа. Сейчас, конечно, отношение к церкви изменилось, однако главный праздник православных - Воскресение Христово в государстве так и не признали. Всенародных торжеств не устраивают, добавочных выходных не назначают: не Новый год, обойдемся, и так на уик-энд попадает.
Впрочем, на все эти официальные заморочки лично мне плевать с высокой елки. Есть в календаре или нет – неважно, #Пасха - мой самый любимый праздник. Потому что благодаря ему коренным образом изменилась моя жизнь.
Благая весть от приятеля
Первый раз я услышала о Боге в 1980-м, когда мне исполнилось пять. Скорее всего, для ребенка, родившегося в атеистическом государстве – слишком рано. Действующих церквей тогда в стране практически не было, космонавты уже десяток раз слетали в космос и никого там не обнаружили, а граждане СССР твердо верили: религия – опиум для народа.
Именно поэтому происшедшее со мной я считаю чудом и сейчас: в тот день, болтаясь во дворе, мы с подружкой обнаружили в куче палой листвы крестик.
Я и сейчас хорошо помню его. Кажется, крест был самодельным: две перекладины, а на них – тщедушная выпуклая фигурка. Раскинувший руки Незнакомец выглядел так, словно силится обнять весь мир.
Некоторое время мы задумчиво взирали на «украшение». Мне понравился крест, нравился и человек на нем, но детский разум улавливал в находке какой-то подвох. Что-то зловещее мнилось в позе незнакомца, в том, как бессильно склонил он голову на грудь.
Сомнения разрешил страшно умный второклассник Серега, подошедший взглянуть, что там «нарыла» мелюзга.
- Дак это ж Исус Христос, - важно объяснил пацан. – Бабка говорила, был он хорошим человеком, а потом его разбойники поймали, отвезли в горы и повесили-распяли на кресте.
Благая Весть, преподнесенная в таком вот искаженном виде, потрясла меня до глубины души. Я вообще была страшно жалостливым ребенком и рыдала даже, когда в кино расстреливали каких-нибудь фашистов. А тут – хороший человек…
Короче, кто взял себе тот крестик, я теперь уже и не вспомню. Но знание о «добром Исусе», казненном злодеями-недоумками, осталось со мной навсегда.
Бог есть?
А еще через какое-то время выяснилось: есть на свете люди, верящие, что тот самый казненный Иисус – Господь Бог.
Сразу скажу – все три вышеупомянутых слова для меня абсолютно ничего не значили. Просто идиомы: шел, споткнулся, почти упал, выругался: «О, господи!» Или задают тебе дурацкий вопрос, а ты в ответ «бог знает». Вот и все понятия.
А тут, представьте, внезапно оказывается, что Бог – мыслящее существо. Справедливое, но доброе вроде Деда Мороза, при этом создавшее весь мир и живущее на небе. Да по сравнению с этим даже дедушка Ленин «м е р т вый, но вечно живой» нервно курит в углу.
Необходимо было срочно во всем разобраться, поэтому я отправилась к маме. Педагог-физик по профессии, завуч по должности и коммунист по убеждениям, та сразу расставила все точки над «I». «Если бы #Бог существовал, на Земле бы не было войн», - сказала она. И это был железный аргумент. Так что мне ничего не оставалось – только принять информацию. А спустя пару недель наступила Пасха.
Небо весны
То бишь, Пасхи, конечно, случались и раньше – но прежде я их не идентифицировала. Тут же все пошло по-другому: в кулинарии неподалеку от дома обнаружились странные красивые пироги. На ценнике значилось «Кулич Майский» и я, хоть ты тресни, понять не могла что же есть этот самый загадочный «кулич».
А в один из удивительных теплых дней прямо на улице ко мне подошла незнакомая старушка, и подарила яичко… красно-коричневого цвета! Это сейчас цветной скорлупой никого не удивишь, а тогда курицы неслись исключительно белыми яйцами, поэтому подарок показался совершенно чудесным. «Христос Воскресе!» - почему-то сказала женщина. А я в ответ растерянно кивнула: «Спасибо».
В этот же день произошло еще одно необыкновенное событие: бабушка моей подруги Катьки (сто лет ее не видела – нас разлучила Припять) забыла закрыть на ключ дверь в свою комнату. Мы мечтали попасть туда уже очень давно, а тут – как на заказ – спаленка стояла приоткрытой. Конечно, Катька и я тут же сунулись туда. И первой, что там увидели – оказалась икона Божьей Матери. В окладе, потемневшем от времени, ярко освещенная апрельским солнцем, дева Мария ласково глядела на нас. А в окно лилась бесконечная синь небес.
И тут я поняла, что весна наконец-то наступила…
Молитва варвара
Это ощущение весны возникало у меня, лишь только заходила речь о Боге. Нет, как честный октябренок, после – пионер, я прекрасно знала, что «сказки про Христа» - выдумка богатеев, а человек и вовсе произошел от обезьяны. Нас последовательно приучали к мысли, что жизнь конечна, а смерть – навсегда.
К счастью, тогда, в годы общего безверия, мне не пришлось получить опыта у м и р а ния кого-то из близких. Потому атеизм казался не таким уж и страшным: гражданская п а н ихида, венки, все дела…
Это теперь я понимаю – поколение, взращенное на той идеологии – было поколением мучеников. Ведь, как можно продолжать жить, осознавая, что любимый тобой человек ушел в ничто, стал прахом? Никак. Вот и я старалась об этом не думать.
А когда мне исполнилось пятнадцать, в городе открылся маленький храм.
Не знаю, что за переворот случился в моей голове, но буквально через неделю-две я заявила родителям, что хочу покреститься. А мама – на тот момент уже вовсе не атеистка – ответила отказом. «Ведёшься на моду, - сказала она. – Но вера – дело серьезное. До нее еще нужно вырасти».
В результате, я успокоила себя тем, что купила в церковной лавке нательный крестик. И стала носить его просто так, решив, что теперь я немножечко ближе к Богу.
Возможно, так и случилось. Потому что у меня вдруг возникла насущная потребность в молитве. Конечно, эти беседы с Господом были ужасно примитивными и практически полностью состояли из просьб. Но, в свое оправдание скажу – просила я отнюдь не всегда за себя. В первую очередь молила о маме, папе, брате Димке, друзьях-близких, и уж потом самую малость – о себе. Удивительно, но Создатель меня услышал.
На краю
Правда, узнала об этом я не сразу: столько событий навалилось – окончание школы, переезд в большой город, новые знакомства, первая любовь. До веры ли тут? Тем более, в кругу моих друзей разговоры про #православие считались моветоном. К другим же конфессиям доверия я не испытывала, а сектантов и вообще на дух не переносила: из-за того, что однажды сама едва не оказалась в неохаризматической «Церкви Христа». Фиг знает, что бы сейчас со мной было, если бы не мой хороший друг, названный братец Митька. Увидев, что я пропадаю, он обругал меня, да так жестко и отрезвляюще, что дурь прошла моментально.
Короче, к Богу я больше не рвалась. Опасалась. Пока однажды не оказалась между жизнью и смертью.
Тем жарким летом мы с друзьями отправились на раскопки в Богучанский район Красноярского края. Именно там, в редкий выходной, во время прогулки я сорвалась со скалы. Каменная «стена-минусовка» будто в замедленном кино проплыла перед глазами, я несколько раз приложилась о нее головой, а потом хлопнулось на покрытый булыжниками берег. Да так крепко, что мне показалось, будто легкие в з о рвались на тысячу осколков.
Я не могла д ы ш ать, но мыслила совершенно ясно. И вот что интересно: в те несколько мгновений, когда поняла, что это конец, я не вспоминала тех, кто мне дорог, а почему-то подумала о Боге. И неожиданно четко осознала: Он есть. Он здесь. Он прямо сейчас слышит меня.
И вот тут я, наверное, впервые за всю свою жизнь взмолилась по-настоящему. Поскольку не знала, цел ли мой позвоночник, просила спасти, вытащить, не оставить и н в алидом. Либо - забрать побыстрей.
Думаю, это было неслыханной дерзостью. Но по милости Своей Господь выполнил мою просьбу. Потому что, упав на камни с десятиметровой высоты, я отделалась лишь переломом запястья.
У Бога все живы
Разумеется, после такого спасения было бы полнейшим свинством не покреститься. Что я и сделала спустя пару месяцев. Правда, сути церковных таинств по-прежнему не понимала, к происходящему относилась несерьезно, да и менять отношение к вере не собиралась. Говорила: «Бог где-то там, внутри меня, а ритуалы нужны только бабкам». И чувствовала себя страшно прогрессивной и самодовольной.
Пока однажды не ощутила, что жизнь моя совершенно никчемна, а душа – свистяще пуста.
Наверное, медики назвали бы это депрессией, но с депрессией я всегда справляться умела – мало ли способов, тут же не радовало вообще ничто. Мир казался серым, будущее – безн а д ежным, жизнь – увечной. До тех пор, пока однажды я случайно не зашла в церковь.
Помню, шла вечерняя служба, и у меня возникло желание остаться там навсегда. Ни до, и после я не ощущала себя такой защищенной. Будто Некто Добрый и Сильный взял меня – крохотную дурынду в Свои ладони и спрятал от всех напастей. Большего мне и не надо было – я наконец-то узнала себя.
А еще через месяц я впервые пошла на Пасхальную всенощную – в красноярский Троицкий храм, расположенный на старинном погосте. Праздничное «стояние» показалось бесконечным: от духоты мутило, толкались люди, спустя два часа службы дико заболели ноги.
Однако неудобства того стоили и моментально забылись после Литургии. Потому что, выйдя на улицу я вдруг услышала, как над темным городом несется нежнейшее пение: «Воскресение Твое, Христе Спасе, ангели поют на небесех…». До сих пор понятия не имею, что это было. Может, снова чудо?
А поблизости, на холмиках с крестами горели оплавленные свечи, оставленные кем-то из прихожан. И погост казался удивительно… одушевленным. Именно тогда я наконец-то поняла слова Спасителя: «У Бога все живы».
***
Та ночь бесповоротно изменила мое бытие и сознание. Да, за прошедшие годы со мной чего только ни происходило – я жила в церкви, уходила из нее, приходила, опять« падала», возвращалась – и так до бесконечности. Но у меня всегда оставался ориентир – добрый Иисус и Его Пасха.
Маяк этот позволял держаться на плаву даже в самые страшные моменты жизни – когда не стало папули, а спустя два месяца навсегда ушел тот самый, вытащивший меня от сектантов, дружище мой Митька.
И то и другое терпеть было невыносимо б о л ьно, куда б о льнее, чем, когда ты летишь с десятиметровой скалы. Куда безнадежней.
Но и в этой боли брезжил свет. Потому что я точно знала, и знаю это сейчас – Христос Воскрес и мы воскреснем.