Вечер спустился как-то резко, словно округу накрыло плотным покрывалом. Задёргивая шторы, Надя задержала взгляд на окнах противоположного дома. Там, вспыхивая в сумраке, постепенно зажигались окна квартир. За каждым были скрыты от назойливых глаз люди, за каждым проходила чья-то жизнь.
И только одно окно никогда не светилось в темноте. По крайней мере, Надежда никогда не видела его тёплого света. Это было крайнее справа окно на четвёртом этаже. Рядом с ним оконный проём светился часто, скорее всего, это была кухня. А вот в комнате свет ни разу не зажёгся...
Рассказ
Отогнав от себя странные мысли о чужой жизни, женщина плотно задернула шторы и включила светильник. Его мягкий свет разогнал успевшую сгуститься тьму. Подойдя к полке с книгами, Надя взяла томик своего любимого Пастернака и опустилась в большое, мягкое и очень уютное кресло - она очень долго искала в магазинах мебели именно такое. Вообще, вся обстановка в этой квартире была подобрана по вкусу хозяйки: никаких новомодных предметов интерьера, пугающих своим холодным никелированным блеском и большим количеством стекла. К стеклу у Надежды была особая неприязнь...
Тогда, в другой жизни, стекло она даже любила - в их загородном доме были огромные и такие весёлые окна, оригинальные зеркала, низкие стеклянные столики, прозрачные полочки и фотографии в причудливых рамках. Фотографий было много, наверное, не меньше пары-тройки сотен - муж Нади страстно увлекался фотографией.
Вадим не был профессионалом, но в любую свободную минуту брал в руки «Никон» со всевозможными прибамбасами и - снимал, снимал... Сначала он фотографировал саму Наденьку, как супруг ласково называл её. Этих снимков накопился почти целый ящик комода... Потом началась эпопея с ежедневными фотосессиями их сына.
Илюшка... Илюшенька... Маленькое курносое солнышко... В каких только ракурсах папа не снимал тебя! Среди игрушек, на природе, на руках у мамы, чуть позже - за рулем большого детского квадроцикла, подаренного сыну на трехлетие...
Было ли это счастьем? Надежда никогда раньше не задумывалась над таким вопросом. Она просто жила, дышала своими любимыми мужчинами, каждое утро просыпалась в ощущении бесконечного, полного блаженства, непередаваемого трепета от предвкушения чего-то светлого, доброго, теплого, что обязательно должно было сегодня случиться. И оно случалось - каждый день, каждую минуту, наполненные большой человеческой любовью.
С каким предвкушением она проснулась в тот день? Женщина не помнила. Наверное, всё было абсолютно обычно, никакие внутренние звоночки не прозвенели, не предупредили её о грядущем конце... Тогда, десять лет назад, они всей семьёй собирались за город, на лошадиную ферму - познакомить Илюшку с этими большими и добрыми животными. Уже сели в машину, как Вадим вдруг вспомнил, что оставил дома свою фотокамеру, без которой такая поездка была для него немыслима.
Почему Надя не вышла из машины, не высадила сына, не настояла на том, чтобы остаться дома? Возвращаться - дурная примета, теперь она твёрдо это знала... А тогда... Тогда она просто ждала, когда муж вернётся, с любовью глядя на сына, сидящего в детском кресле на переднем сидении...
До фермы было не так далеко. Вадим был очень аккуратным водителем, он никогда не нарушал правил, почему же он решил посадить сына рядом с собой? Надя не знала ответа. Просто в то утро случилось именно так и никак иначе...
Ехали под звуки музыки любимой радиостанции мужа. Он отвлёкся всего лишь на мгновение - искал удобный съезд с дороги, ему хотелось обязательно запечатлеть жену и сына на вершине располагавшегося неподалёку от трассы живописного холма, откуда - муж был уверен - открылся бы великолепный вид...
В этот момент со встречной полосы резко вывернул в их сторону микрофургон с аляповатой картинкой на борту и надписью «Овощи-фрукты». Надя услышала крик и поняла, что это кричит она сама. Затем удар... Звон и скрежет... Потом - тишина...
Перенеся длительную кому, полгода скиталась она по разным медицинским центрам. На похоронах Надежда не присутствовала - всем занимались её родители. Память не сохранила этого скорбного момента, когда два гроба - большой и маленький, опускались в одну общую могилу. Последние воспоминания, связанные с той жизнью, - это чёткая картинка, которая запечатлелась в угасающем сознании: детская ручонка, засыпанная осколками стекла, сияющими в лучах солнца, и - мандарины, множество ярко-оранжевых мандаринов, высыпавшихся из искореженного фургона на дорогу и прямо в салон их разбитой машины...
Справедливости женщина не искала. Парень, водитель того злополучного грузовика, приходил к ней в больницу, когда она уже вышла из сумеречного состояния, плакал, просил прощения. А она даже не слышала, что он ей говорил. Она умерла вместе со своими любимыми мальчиками там, на дороге. Ни на одном из судов Нади не было. Загородный дом продал её адвокат - она так и не смогла найти в себе силы побывать там, где осталась её прошлая жизнь.
Квартирка, в которой эти десять лет жила Надежда, была куплена ею после длительного курса реабилитации, здесь ничего не напоминало о былом. И только ночи, бессонные ночи, которых так боялась женщина, назойливо возвращали её на десятилетие назад. Эта наступающая ночь не могла быть исключением... Проворочавшись почти до рассвета в постели, женщина всё же задремала...
Утром, взбодрив себя кофе, она поспешила на работу. Фирма, которой владел Вадим и которая перешла ей по наследству, стала центром жизни Нади. И надо сказать, начальницу здесь любили. Нет, не потому, что жалели, а потому, что она действительно была хорошим руководителем.
Только одно, на первый взгляд странное правило существовало в стенах их офиса: никаких детей. Сотрудники, зная это, никогда не приводили своих сыновей и дочек сюда даже на минутку, уважая чувства начальницы.
Поэтому Надя пришла в замешательство, увидев в холле мальчугана лет пяти, веснушчатого и улыбающегося редкозубой улыбкой. Охранник, виновато отводя взгляд, пояснил, что это ребёнок мужчины, который пришёл устраиваться на работу - накануне отдел кадров вывесил на одном из сайтов объявление о наборе сотрудников.
Погасив вспыхнувший было гнев, Надежда поднялась в свой кабинет. День пошёл своим чередом: бумаги, совещания, рабочие встречи, короткий перерыв на тот же кофе, и снова череда важных, но почему-то совсем не радующих дел. Наверное, не радовали они Надежду потому, что, как бы ни была она занята в течение дня и до позднего вечера, а возвращаться в пустую квартиру всё равно приходилось.
Она как могла оттягивала этот момент. В кабинет то и дело заглядывали подчинённые-девушки и, смущаясь, отпрашивались «убежать сегодня пораньше». Надя не препятствовала. Она не привыкла мешать другим устраивать свою личную жизнь. А для этого сейчас было самое время - весна.
Наконец здание офиса почти опустело. Надежда встала, слегка потянулась и выключила компьютер. Рабочий день закончен. Нужно зайти в магазин и отправляться в свою уютную, но пропитанную холодом одиночества квартиру.
Заглянув в ближайший к дому супермаркет, она медленно ходила вдоль полок с товарами. Что нужно тридцатипятилетней, не имеющей семьи женщине, чтобы не остаться голодной? Совсем немного. Надя положила в корзину небольшой кусок телячьей вырезки, замороженные овощи, гроздь бананов.
Поспешно отведя глаза от полки с цитрусовыми (она не могла даже видеть эти веселые оранжевые фрукты), Надежда нагнулась, чтобы выбрать несколько свежих кабачков, и еле устояла на ногах: кто-то несильно, но чувствительно толкнул её сзади. Развернувшись, она увидела того самого конопатого мальчишку, что смутил её сегодня утром в холле офиса.
- Тётя, достань мне апельсины, пожалуйста, - попросил ребёнок, доверчиво глядя снизу вверх прямо в глаза женщины.
Та, замешавшись на мгновение, всё же взяла со стеллажа сетку с тремя апельсинами и протянула её мальчику. Прокричав «Спасибо!» он вихрем унёсся куда-то вглубь магазина.
У Нади защемило сердце, потемнело в глазах.. Чтобы не упасть, она оперлась рукой на полку с товаром...
- Вам нехорошо? - спросил её приятный мужской голос.
- Нет-нет, всё в порядке, просто закружилась голова, - вежливо ответила она и повернула голову, чтобы рассмотреть того, кто проявил такую заботу о незнакомом человеке.
Перед ней стоял... Вадим. Вернее, конечно не он, а незнакомый мужчина, до невозможности похожий на покойного супруга... Надежда отшатнулась, вероятно, очень сильно побледнела, потому что незнакомец, подхватив корзину с продуктами, предложил ей опереться на его руку и, быстро миновав кассу (кажется, и расплатился тоже он сам), вывел её на улицу.
Усадив женщину в припаркованный неподалёку автомобиль, он извинился и вернулся в торговый зал, откуда очень быстро вышел, ведя за руку того самого мальчонку. Всё это Надя наблюдала словно со стороны, словно всё происходившее было всего лишь чередой сцен из очень реалистичного фильма.
Мужчина, усадив на заднее сиденье маленького непоседу, сам сел за руль и повернулся к Надежде.
- Михаил, - представился он и поинтересовался, как женщина себя чувствует.
И почему-то Надя вдруг разговорилась. Она выплеснула незнакомцу всю боль, которую хранила глубоко внутри, говоря сначала как бы отстранённо, потом всё больше и больше погружаясь в эмоции и наконец... заплакала... Она не плакала все эти годы, заперев слёзы под большой замок молчаливой скорби, а сейчас они просто хлынули из её глаз, и остановить этот солёный поток было невозможно.
Сколько они сидели в машине? Она не знала, время просто остановило свой бег. Мальчик на заднем сидении уже уснул, а Надя всё говорила и говорила, не в силах остановиться, боясь, что её перебьют... Но Михаил внимательно слушал, лишь изредка поглаживая руку женщины, в какой-то момент очутившуюся в его руке...
Потом он рассказал о себе: в этот город они с сыном переехали буквально накануне, вселились в купленную через агентство квартиру и заглянули в магазин, чтобы запастись самыми необходимыми продуктами. Как оказалось, с женой, мамой мальчика, Михаил расстался - та просто полюбила другого, более успешного и обеспеченного. Сейчас мужчина ищет работу - надолго его сбережений не хватит.
- А мальчик? Почему сын остался с Вами? - спросила Надя, заранее удивляясь такому поступку незнакомой ей женщины.
- Илюха-то? - переспросил Михаил. - Это сын моей бывшей жены, я его усыновил. Да он и не нужен ей был особо, а я вот к пацану привязался, родным его считаю. И разводился с одним условием: мальчик останется со мной.
Услышав имя ребёнка, Надя замерла... А потом почему-то... улыбнулась. И больше в этот вечер она уже не удивлялась ничему: ни тому, что Михаил направил свою машину во двор, где жила сама Надя, ни тому, что они вошли в ту самую квартиру на четвёртом этаже противоположного дома, окно которой так смущало ранее Надежду.
Оставив в прихожей пакеты с продуктами, она помогла Михаилу раздеть крепко спавшего Илюшу, а потом прошла в ту самую комнату и включила свет. Улыбаясь, она подумала, что теперь здесь по вечерам никогда не будет сумрачно - она была в этом твёрдо уверена.
При желании можно отблагодарить автора) Номер карты СБ - 2202 2065 7839 6413.