⠀
Лучшую пору своей синеглазой юности она прожила врагом народа.
⠀
Симферополь оккупировали, когда ей было девять. Отец давно ушел на фронт, как и все мужчины их крымской армянской диаспоры — потомки выживших в геноциде армян.
⠀
Ей было одиннадцать, когда отца ранили. Он лежал в симферопольском госпитале, уже шел на поправку, и в ту ночь, чтоб не занимал койку, его отпустили домой — их дом был соседним с госпиталем.
⠀
В два часа ночи в дверь постучали. Ничего не об'ясняли. Кроме того, что моя одиннадцатилетняя бабушка, ее младший брат и сестричка-грудничок, а также их мама — с сегодняшнего дня враги народа и подлежат депортации неизвестно куда. Через двадцать минут. А папа — советский воин — остается долечиваться и потом вернется на фронт.
⠀
Двадцать минут раненый папа наблюдал, как его семью поторапливают со сборами, грузят, в слезах и соплях, в воронок и увозят неизвестно куда.
⠀
Их увезли на Урал. Выдали лопаты, сказали: 'Ройте землянки, живите'.
⠀
Мой дед, мать и сестру которого депортировали так же, пока он получал награды на фронте, написал об этом неумелую, но очень точную книгу 'Правда внукам'.
⠀
Моя бабушка решила бы, что неправильно прожила свою жизнь, если бы ее внуки забыли о том, что все это было. И что она — с девяти лет и до самой смерти отпахавшая свою честную трудовую судьбу — ни одной минуты ни в чем не была виновата и никаким врагом никогда не была.
⠀
Бабушка, спи спокойно в своей могиле на солнечном кладбище Краснодара, где твое изможденное глупостью, несправедливостью и жестокостью сердце нашло наконец приют. Спи спокойно — мы помним.