В нашем Борисоглебском училище была такая традиция – впервые вылетевший самостоятельно курсант ставил своему летчику-инструктору бутылку коньяка со своим позывным на этикетке.
А потому русский бренди в каптерке в конце вывозной программы не вызывал у командования необузданного прилива гнева за «нарушение» воинской дисциплины и последствий для будущего летчика в виде копки ямы. За ошибки в полете в 85 году все поле вокруг лагерного аэродрома Уварово кубометрами выкопанной земли перемерено было, а вот за него – нет.
Видимо поэтому и наделавшее в те времена и дел и шума апрельское Постановление Пленума Верховного Совета СССР о борьбе с пьянством и алкоголизмом за летными буднями прошло для нас как-то не заметно. Да и было нам в то время по 18-19 лет, так что о серьезности момента мы тогда даже не догадывались.
В полку подходила к концу вывозная программа. Основной массе курсантов до первого самостоятельного вылета оставалось не больше одной-двух летных смен.
Только вот не задача: погода - явление не предсказуемое и планы командования и чаяния курсантов воспринимает равнодушно! Приковали сложные метеоусловия самолеты к земле.
И вот в один из таких ненастных вечеров перед отбоем в курсантской казарме начался не шуточный «шмон». При этом вызывало недоумение, что из чемоданов изымалось исключительно приготовленное для соблюдения не писанного закона спиртное…
Наутро перед штабом эскадрильи было объявлено общее построение.
Наш командир с невесть откуда взявшейся заметной помятостью на всегда до блеска выбритом лице, двинул короткую, не больше сорока минут, вдохновленную речь о том, что «гвардейцы» его эскадрильи не могут плестись в хвосте других частей УАП на пути выполнения указаний Пленума. А потому с пьянством, как нам указала Партия, бороться мы, почему-то все вместе, будем беспощадно.
- Так что, товарищи курсанты, чтобы показать достойный пример нашим сослуживцам из других, не «гвардейских» подразделений, мы сегодня устроим алкоголю публичную казнь! – подытожил он, к своему облегчению, зажигательную речь.
На штабных ступеньках появились два ящика с изъятым в наших чемоданах алкоголем.
Уверенным движением комэск открыл первую бутылку и вылил ее содержимое в диск грузового автомобиля, зарытый в штабной курилке вместо пепельницы. И ни один мускул не дрогнул на его суровом командирском лице.
В след за первой, той же участи подверглось и содержимое остальных бутылок. Чтобы не затягивать процесс, к этому, прямо сказать, «варварскому» по отношению к благородному напитку, действу присоединились и остальные офицеры.
Но к нашему удивлению, предательски, для командования, сменивший направление ветерок не донес до наших, еще не загрубленных жизнью, носов уже известный запах русского бренди. А вот запах черного чая крепчал с каждой вылитой поллитрой.
Вызванное этим открытие удивление заставило нас, наконец-то, обратить внимание, что следы бессонной ночи, оказывается, есть на лицах всех офицеров летно-инструкторского состава…
Но широкий шаг на встречу к светлому трезвому будущему, на которое пятой «гвардейской» эскадрильи Жердевского УАП указало Политбюро коммунистической Партии, был сделан! Свидетелей тому была масса!
Как мы в условиях лагерного аэродрома и амбарных замков на дверях вино-водочных магазинов умудрились раздобыть вылетной коньяк – это история отдельная и у каждого курсанта она своя!
