Осенью проектные работы завершились, настало время для воплощения в стекле и бетоне. Я вспомнил о муже очаровательной «испанки», владельце строительного треста. Отыскал визитную карточку, позвонил.
- Здравствуйте, Игорь Романович!
Мне показалось, он не очень-то удивился.
- Здорово, рыжий! Хочешь что-то построить?
- Как вы и говорили – город.
- Большие планы, - хмыкнул он. – Для которых требуются большие деньги.
- За финансовую сторону дела не беспокойтесь, в этом смысле я крепко стою на ногах.
- В таком случае отправь исходные данные…
Мне кажется, он принципиально обращался на «ты», на правах своеобразного «старшего товарища».
Дело пошло споро. С подключением к газовому трубопроводу договорился Вениамин – парень дорос у меня до статуса коммерческого директора. Родственник его был какой-то газпромовской шишкой, поэтому разрешение на включение мы получили моментально.
Приятно, когда у тебя есть деньги! И вдвое приятней, когда знаешь, как ими распорядиться.
Когда выкопали первые котлованы, переехал на стройплощадку, в походный офис – небольшой вполне благоустроенный вагончик. Наверное, подобным образом себя ощущали создатели Магнитки и ДнепроГЭСа в начале прошлого века – с той разницей, что за моими строителями не маячил вооруженный конвой.
Самым ответственным объектом стала лаборатория полупроводников. Впрочем, «лаборатория» - не совсем верный термин. На деле здание представляло собой производственный комплекс, внешне похоже на мавзолей: в основании бетонный прямоугольник десятиметровой высоты, напичканный самым современным оборудованием, венчал его ещё один прямоугольник, но значительно меньше – там располагались мой офис и ключевые службы завода. Туда вели три скоростных и один грузовой лифт.
Свой офис я назвал Манджет – по названию небесной барки Амон-Ра. На плоской крыше сделал резерв электропитания – комплекс солнечных батарей и энергоемких аккумуляторов. Производство такой резерв спасти не мог, но для удержания серверов и каналов связи – самое то. Там же оборудовали вертолётную площадку: квадратный периметр зелёных огней с буквой «Н» посередине. Я не особенно понимал, зачем она, но проектировщики уговорили – пусть, мол, будет.
Я смотрел на сверкающее поле солнечных панелей и вдруг понял, что вольно или невольно создал святилище богу солнца Ра. Впрочем, не удержался от некоторой «джеймсбондовщины»: в стену был врезан потайной сейф для особо ценных документов и моего золотого пистолета, подаренного Герой Афанасьевым. Для строительства Манджет был привлечен белорусский подрядчик, в чьем послужном списке значился знаменитый чернобыльский саркофаг. Они-то и сделали мне тайник – его невозможно было обнаружить, даже используя рентген и ультразвук.
К весне с производственным сектором было покончено – пора приниматься за жилой и прочую бытовую инфраструктуру. Для подписания контракта на служебном «Геллендвагене» прибыл Игорь Романович. Торжественная процедура происходила у меня в вагончике: пока юристы сверяли последние запятые в контракте, мы уединились в углу за столиком.
- Как там… Анжела? – вдруг спросил я.
В глазах Игоря Романовича блеснули озорные искорки.
- Не забыл, значит?
- Она довольно яркая женщина, - признал я.
- Тем не менее мы расстались…. Теперь у меня Кристина… - подмигнул лукаво. - Хочешь, познакомлю?
- Нет, спасибо…
- Шучу, не напрягайся! Я никогда не мешаю дело и развлечение.
Контракт подписали на том же кофейном столике. Игорь Романович полюбовался на цифру, спросил:
- Наверное, хочешь стать миллиардером?
Я пожал плечами.
- Откуда такой размах? Зачем этот город?
Я предпочел ничего не объяснять. Но вам попробую.
***
Если взглянуть на список отечественных миллиардеров, мы увидим людей, которые занимаются добычей и переработкой природных ресурсов, фактически – наследия СССР. Ни один российский миллиардер ничего не придумал, по сути не создал. И это не какая-то зависть, это горькая правда. Можно завидовать Биллу Гейтсу, Марку Цукербергу, Конраду Хилтону - люди придумали, выстрадали, подняли с нуля и заработали – красиво, черт побери! А тут просто обворовали старух и младенцев в девяностые, украли народное добро и считают себя ровней тому же Джобсу.
Европейская конструкция успеха гласит: «Быть богатым престижно».
Или: «Учись! Зарабатывай!»
В нашей же схеме гайки крутятся в обратную сторону: «Не высовывайся».
Или: «Что ни делай, всё равно ничего не получится».
А также: «Ты что, самый умный, что ли?» и прочие постулаты, известные всем с детского сада, с годами они кристаллизуются в философию: «Ничего никак не изменить». Люди уверены, что в любой сфере деятельности есть серьёзные дяди, у которых всё схвачено, и трогать их не моги.
Страна между тем рассыпается на глазах. Ветшает жилфонд, вымирают деревни, брошенных сирот – больше, чем в войну. А наши олигархи в то же самое время покупают американские спортивные команды. Парадокс или извращенное правило?
Да, я сам начинал черт знает с чего – с золота, ваучеров. Но в отличие от прочих понимаю, что капитал, по сути, взят в долг, как слитки дяди Юры. И теперь долги пора отдавать – именно поэтому я решил построить город.
И мне не стыдно за свои миллионы – ничуть. Теперь, друзья мои, всё по-честному.
Не позволяйте шуму чужих мнений перебить ваш внутренний голос. И самое важное: имейте мужество следовать своему сердцу и интуиции. Они каким-то образом знают то, кем вы хотите стать на самом деле.
Да-да, это волшебство. Самое настоящее.
***
Над долиной взметнулись аисты строительных кранов. Появились бетонные остовы – высокие, словно скелеты великанов. Вскоре они обросли кирпичной кладкой – этаж за этажом. На земле проступила мозаика будущих дорог, вдоль неё вытянулись цепочки уличных фонарей.
К июню закончили коробки домов – строители приступили к внутренней отделке, укладке асфальта и запуску городской инфраструктуры.
К августу подрядчики сдали первый дом, люди понемногу переезжали в город. Стало ясно, что кормежка походным «дошираком» - не выход. Ситуацию требовалось сдвинуть в цивилизованную сторону.
Амон-Ра послал в мой офис толстенького хитрована. Он выглядел так, словно знает какую-то тайну, но надежно хранит за оттопыренными щеками.
- Хочу арендовать помещение, - сказал он. - На днях новый дом закончили, там первый этаж свободен.
- Зачем?
- Магазин сделать, продовольственный.
- Почему только продукты? Сделайте супермаркет.
Хитрован оживился.
- Но есть одно пожелание, даже требование, - сказал я.
- Слушаю.
- Вы не должны торговать крепким алкоголем.
Лицо хитрована вытянулось, из хомяка он превратился в суслика.
- Почему?
- По кочану. И еще. Сигареты должны стоить втрое дороже, чем где-либо.
- Обалдеть! – вырвалось у него.
- Чем меньше будет желающих курить, тем лучше.
- Ещё какие-то пожелания?
- Будет здорово, если вы обзаведетесь собственной пекарней: горожанам нужен хлеб. Если предоставите толковый расчет, прокредитую самым льготным образом.
Хитрован просиял. И вскоре в городе появился супермаркет. А спустя пару месяцев он запустил пекарню, где пекли отличный хлеб, вкуснейшие булочки. Пример толстячка оказался заразительным - предприимчивые люди построили гостиницу, парикмахерские…
Как всегда, проблема была с людьми - приходилось с каждым общаться индивидуально, объяснять, что я намерен построить свой собственный мир, в котором царит достаток и нет места сволоте. Многих интересовал досуг. Настолько многих, что я сразу решил делать кинотеатр и пару спортивных залов.
С сотрудниками в городе появились новые люди. Одна из новоприбывших как-то спросила меня:
- Скажите, зачем это нужно лично вам? Почему бы вам не поступить как обычному богачу, приобрести виллу и яхту?
- Человеческая жизнь слишком коротка. И я намерен оставить после себя существенный след на планете. Как думаете, цветущий город – это существенный след?
- Спасибо, я поняла, - ответила она.
Когда-то я размышлял, каков должен быть процент инициативных людей, способных двигать общество вперед. Мне казалось, таковых двадцать-тридцать процентов. Но когда заглянул в социологию – ахнул. Не больше трех!
Именно тогда у меня возникла идея прямой связности ВВП территории и процента активных граждан – движителей процессов, так сказать. И если, рассуждал я, увеличить этот самый процент до десяти, можно реально построить самый настоящий город-сад.
Один за другим включались цеха моего завода, я переводил в город оставшиеся технологические активы. Изначально я полагал, что буду возиться несколько лет – неторопливо, основательно, копеечка к копеечке. Но Амон-Ра рассудил по-иному. Землетрясение на Тайване снесло заводы ведущих производителей, корпорациям пришлось искать другие производственные площадки – так я оказался в эпицентре международных интересов.
Приехала канадская делегация – представители тамошнего телекоммуникационного гиганта из города Ватерлоо, штат Онтарио. Интересный, кстати, городок - всего сто тысяч жителей, напичкан наукой и технологиями: два университета, институт теоретической физики, штаб-квартиры крупнейших технологических компаний.
Сотрудники пялились на шумных гостей, а те, в свою очередь, поражались производству, которое я построил в лесной глухомани. Особенно изумляли параметры кристаллов – у визитеров буквально глаза на лоб лезли.
Главаря у них звали Кевин.
- Не может быть! – кричал он. – В мире не существует такой технологии!
- Как видите, технология всё-таки существует, - вежливо улыбался я. – И придумана была не вчера, а два десятилетия назад…
- Наверное, у вас есть якорный инвестор? Условный Роман Абрамович?
- Я самостоятельно решаю вопросы развития.
А про себя подумал, что было бы неплохо Кевину знать про дядю Юру, Мента, Геру Афанасьева и других людей, которые снабдили меня своеобразным бизнес-запалом для настоящего дела. Еще одно интересное наблюдение: самые яркие воспоминания - на старте карьеры, остальные сливаются в серую череду, рабочую рутину.
Канадцы все осмотрели, проверили показатели продукции, взяли опытные образцы. Через неделю я получил заказ и оказался завален как работой, так и деньгами. Мы заложили строительство нового дома, заказали проект городского бассейна.
В сущности, город представлял собой гибрид феодального поместья и коммуны. Из наиболее активных горожан собрал что-то вроде общественного совета, который, собственно, и решал все текущие вопросы. От меня требовалось одно – не перегибать палку с правом вето, которым я обладал по определению – как владелец города.
Однажды меня проведал Рэм, причем сделал это в духе времени – через «Скайп».
- Как дела? – в экране монитора он так улыбался, словно его дела шли лучше всех.
- Нормально.
- Вижу, прешь, как танк, хе-хе…
- Пру… - и вдруг я понял, какая мысль мне не дает покоя. - Рэм, я вот над чем думаю: я пользуюсь теми ценностями, которые создало общество. Пусть в социалистическом варианте, но создало же!
- И в чем проблема?
- Выходит дело, СССР был круче страной, чем сейчас?
- Ты говоришь, ценности создал Советский Союз. Но создавала не какая-нибудь аморфная масса, а вполне конкретные люди. Что было бы с моим патентом, если бы тебя не было на свете? Он сгнил бы в моем портфеле, а мир никогда не узнал его подлинной ценности. Ты же сумел применить его в дело. Да с таким успехом, что уподобился Моисею, накормившему трехтысячный город одним заводом… Именно таких парней с уважением называют «хозяин». И неудивительно, что они щедры – зачем скромничать, они и так владеют целым миром. А Моисей и прочая манна – по сути, побочный продукт. Правда, чаще всего он становится важнее основного…
- Что за парадокс?
- Это не парадокс, сынок. Это жизнь…
(с) моё
