Фрэнк Ллойд Райт - кто может не знать этого культового американского архитектора? Его модернистский стиль мгновенно узнаваем. При жизни Райт был своего рода «рок-звездой» в архитектуре.
Но его образ, вместе с его карьерой однажды был практически уничтожен благодаря дикой истории.
Райт начал свою карьеру в качестве архитектора в Ок-Парке, пригороде Чикаго. Он спроектировал несколько домов в своем уникальном стиле «Прерия», который подчеркивал важность семейной жизни. Сам Райт был крепким семьянином, женат на Кэтрин («Китти») и имел шестерых детей.
По мере того как его стиль «Прерия», становился все более популярным, рос и сам Райт. А с популярностью пришли и искушения. У него начались романы с женами его клиентов. По началу он держал их в секрете. Затем в 1903 году у него завязался роман с Мэри Бортвик Чейни, когда Райт проектировал дом для ее мужа Эдвина.
Мэри Бортвик была феминисткой, образованной женщиной, которая говорила на нескольких языках. Райт считал ее первой женщиной, равной себе по интеллекту. Когда они познакомились, она занималась переводом брошюры о свободной любви со шведского на английский.
Эти двое часто разъезжали по Оук-Парку на машине, заставляя местных жителей о них много болтать. Вскоре все сомнения в их отношениях исчезнут.
Пока дом Чейни достраивали, Бортвик и Райт занимались любовью в спальне. К сожалению, уникальный архитектурный стиль Райта погубил его: благодаря открытой планировке этажей и большим окнам соседские дети могли перелезать через заборы и взбираясь на деревья и наблюдать за ними.
Как только дети рассказали родителям о том, что видели, весь город возмутился. Оук-Парк был глубоко консервативным - его даже прозвали «Городом церквей». Из-за этой истории никто больше не хотел работать с Райтом. Его доходы иссякли, и все клиенты исчезли. Ему грозил финансовый крах. Надо было искать выход. И он нашел...
В 1909 году Райт закрыл свою студию, оставил жену и детей и уехал с Мэри Бортвик в Европу. Она тоже бросила мужа и двоих детей, чтобы сбежать со своим любовником.
Однако Китти отказалась дать Райту развод, поэтому двое влюбленных не смогли пожениться. Вместо этого они провели год вместе в Европе, где Райт работал над некоторыми проектами и создавал себе репутацию гениального архитектора для менее консервативного европейского рынка.
Примерно через год они вернулись в США. Однако Оук-Парк и даже Чикаго не хотели иметь с ним никаких отношений. Мать Райта приобрела для него семейную ферму в сельском Спринг-Грин, штат Висконсин.
Там, начиная с 1911 года, он спроектировал и построил "Талиесин", обширный комплекс, напоминающий итальянскую виллу, чтобы жить там с Мэри и работать. Его дизайн сочетал в себе элементы и материалы окружающего ландшафта и до сих пор считается первым его «органичным» стилем архитектуры. В этой пастырской изоляции Райт надеялся возобновить свою карьеру, вдали от любопытных глаз прессы. Но долго скрываться он не мог. Вскоре пресса нашла его «дом любви» и скандальные истории об их романе попали на первые полосы новостей.
Жить женатому мужчине «в грехе» со своей любовницей, которая сама развелась со своим мужем и бросила детей, было ужасно для американцев начала 20 века. Но Райт отказывался стыдиться. Он утверждал, что «законы и правила созданы для простых обывателей».
Резня в Талиесине
Хотя эти события стали худшими моментами в карьере, Райту все же удалось получить заказ на проектирование «Сада Мидуэй» в Чикаго. Он работал там в августе 1914 года. Ему пришлось оставить Мэри Бортвик и двух ее маленьких детей (Марту, 9 лет и Джона, 12 лет), которые приехали к матери на лето, в поместье "Талиесин".
В субботу, 15 августа, в полдень семья села обедать. Мэри и двое ее детей сидели на крыльце в одном конце комплекса. Личный помощник и разнорабочий Райта, 30-летний уроженец Барбадоса Джулиан Карлтон, как всегда, подавал им обед.
В длинном коридоре, в официальной столовой, бригада рабочих, в том числе 13-летний сын одного плотника, тоже села поесть. Карлтон так же их обслужил. После он приказал своей жене, Гертруде, семейной поварихе, идти домой.
Когда рабочие начали есть, Карлтон сказал, что ему нужно немного бензина, чтобы почистить ковер (в то время бензин использовался для удаления пятен с ковров). Один из рабочих объяснил ему, где найти канистру с бензином, и Карлтон ушел.
Пока они ели, Карлтон обошел здание, запер двери на засов, прежде чем принести канистру с бензином и топор.
Один из рабочих почувствовал запах бензина, и они видели жидкость, вытекающую из под двери, как раз перед тем, как она загорелась. Пока рабочие отчаянно пытались убежать, Карлтон побежал по длинному коридору к крыльцу, где обедали Мэри и ее дети.
Он резко ударил женщину по голове топором. Затем бросился на детей. Марта попыталась сбежать, но Карлтон успел ударить ее по голове. Девочка умерла на лужайке. Джону тоже не повезло, мальчик погиб.
19-летнему маляру Герберту Фрицу удалось прорваться через окно и спастись из этого ада. Он скатился с холма, чтобы потушить свои пылающие волосы и одежду, и когда он взглянул вверх, он увидел, что жилые помещения охвачены пламенем. Карлтон напал на других рабочих с топором, когда они пытались убежать через разбитое окно.
Двум мужчинам тоже удалось сбежать: 35-летнему плотнику Уильяму Вестону и 38-летнему садовнику Дэвиду Линдблуму. Все трое побежали в ближайший дом, чтобы позвать на помощь.
Вскоре прибежали соседи, чтобы тушить пожар, и увидели ужасную сцену: тела детей Чейни и трех рабочих - 13-летнего сына Уэстона Эрнеста, маляра Эмиля Броделля, 26 лет и 68-летнего бригадира Томаса Брункера лежали на лужайке. Тело Мэри Бортвик в конечном итоге будет найдено внутри, ее череп был практически расколот надвое. Позже еще один рабочий скончался от ожогов, в результате чего общее количество погибших достигло семи.
Пока фермеры работали над тем, чтобы потушить ревущее пламя, шериф и младший шериф округа вместе с проповедником-унитарием, который был родственником Райта, сформировали отряд и использовали собак, чтобы найти Карлтона.
В конце концов они нашли убийцу в подвале, свернувшегося клубочком, почти без сознания. Он выпил кислоту, пытаясь покончить жизнь самоубийством. Его чуть не линчевали на месте, но шерифу удалось отбить его и отвезти в ближайшую тюрьму с вооруженной охраной.
Из-за ожогов, полученных кислотой в области гортани, Карлтон не мог ни говорить, ни есть. Поэтому полиция попыталась выяснить его мотив, допросив Гертруду и всех других рабочих в поместье. Гертруда рассказала полиции, что ее муж становился все более параноидальным за несколько недель до резни. Он стал постоянно класть топор возле кровати.
Выжившие рабочие рассказали, что недавно у них была стычка с Карлтоном, в результате которой его оскорбили на рассовой почве. Также ходили слухи, будто Бортвик сказал Карлтону, что его увольняют. Гертруда подтвердила, что они оба должны были сесть на поезд в Чикаго в тот вечер.
Учитывая, что Бортвик был его первой жертвой, это наиболее вероятно в качестве мотива. Но, в конце концов, никаких иных мотивов выяснить не удалось. Карлтон умер от голода через семь недель так и не дожив до суда.
Пресса яростно освещала преступление, приписывая смерть Бортвик доказательству существования "ангела-мстителя", как будто это было наказание, которого она заслуживала за «пренебрежение узами брака».
Райт похоронил Мэри на участке своей семьи, на близлежащем кладбище "Часовни Единства", которую сам спроектировал. Он похоронил ее тайно ночью в простом сосновом гробу под венком из цветов. Затем Райт разослал местным газетам открытое письмо, в котором поблагодарил общину за поддержку и защиту Мэри Бортвик. В письме он также пообещал восстановить "Талиесин" в честь ее памяти. И он это сделал. К концу года Райт перестроил жилой флигель и успел полюбить другую женщину.
Но восстановленный "Талиесин" долго не простоял. В апреле 1925 года неисправные провода привели к еще одному пожару, уничтожившему жилые помещения. Райт снова перестроил свое поместье, и оно служило его студией, школой и домом до его смерти в 1959 году.
Сегодня он по-прежнему служит архитектурной школой и музеем Райта. Но трагедия 1914 года почти не упоминается, поскольку считается темным пятном на его великом наследии.