Надо жить невозможным. Душой стремиться к чему-то запредельному - к тому, что вроде бы сейчас никак не осуществимо. Но при этом очень нужному. Для многих людей и многих поколений. Даже тогда стремиться, когда кажется, что ты сам - маленький человек, и непонятно, что ты можешь сделать, когда у тебя и денег нет, и семьи нет, и страны нет...
В начале 17 века Россия была обескровлена войнами, смутами, усобицами. После смерти Бориса Годунова очень быстро стали сменяться правители. Любители "сменяемости власти" могли бы порадоваться - только не в тех условиях. Лжедмитрий I, Василий Шуйский, Семибоярщина. И серьёзные планы пригласить на русский престол польского королевича Владислава. Чтобы Семибоярщина при нём - и тепло, и сытно. Поляки уже как дома себя чувствовали на русской земле, которая была непонятно чья. Была Россия - и нет. Ни армии, ни государства. И патриарх Гермоген в заточении. И в Варшаве уже вовсю празднуют победу над поверженной "Московией".
Кузьма Минин был как раз из тех, у кого была невозможная цель на тот момент - великая Россия. Кругом разруха, распад, уныние, оккупанты в Кремле. А Минин чувствовал этот зов изнутри - может быть, как Жанна д'Арк в своё время ощутила в себе эту миссию спасения Франции - тоже разрушенной и оккупированной. Минин не был воином, не принадлежал к боярскому сословию - обычный купец из Нижнего Новгорода. Предприниматель, если по-современному. Но только из таких, кто "в Бога богатеет".
И все свои средства Минин вложил в создание народного ополчения. И других купцов организовал на это благое дело. Потому что нужно быть богатым, большим и сильным для того, чтобы осуществлять серьёзное, значимое, судьбоносное. Особенно когда речь о спасении Родины. Даже если ты небогатый - будут тебе деньги приходить, когда ради великого стараешься.
И русская армия была создана - снизу, по народной инициативе. Буквально из ниоткуда появилась. И князь Пожарский её возглавил - смелый и талантливый полководец, у которого до этого не было возможности себя проявить. Потому что ещё не было до этого народного духа в ополчении, разрозненные группировки только.
А тут звёзды сошлись. И вера - в невозможное, но правое. И в очень скором времени ополченцы взяли Москву. И страна была очищена от интервентов. В течение нескольких лет было сделано то, что представлялось невозможным, несбыточным.
И когда потом уже Российская империя распадалась - то же самое было, очень похожее: войны, интервенции, обнищание, злоба, уныние. И снова, очень сложными, трудными, напряженными путями Россия стала великой страной - уже под советским флагом.
И страна под советским флагом тоже ушла в историю. Тяжело уходила - с теми же войнами, с оккупацией, с расчленением народов, с беженцами и переселенцами. Не совсем, конечно, не до конца ушла. Фильмы остались, книги, песни. Города с домами, мостами, школами, метро. Память о том великом, что было, тоже жива - хотя где-то её прямо очень старательно вытравливают. Кому-то прямо поперёк горла она стоит - исчезнувшая вроде бы страна. И кажется, что вот ещё чуть-чуть - и забудется навсегда некогда Большая Родина. Как будто её и не было. Как будто и Победы не было, и полёта в космос, и дружбы народов не существовало.
А вот надо жить невозможным. Потому что всё равно что-то такое живёт в душе, не даёт забыть и перевернуться набок. Всё равно остаётся это чувство, что нас тогда насильно разъединили, несправедливо; обманули, обокрали. И лучше от этого никому не стало. Потому что говорили о свободе и демократии - а вырос откуда-то снова фашизм на этой почве. И не национальное возрождение, а национальное вырождение получилось - там, где сильно местечковый национализм в гору полез. И вроде бы уже невозможно всё выправить...
Надо жить невозможным: когда ордынское иго было, то несколько поколений сменилось в этих тёмных реалиях - без книг, без кино, без интернета; неоткуда было черпать знания о том, "кто мы и откуда". И какими-то путями правда всё равно в души проникала, готовилась почва. И пришёл однажды игу конец.
Надо жить невозможным. Невозможным сейчас и реальным завтра. И очень нужным - всегда...