Когда я умер, взорвалось солнце, сметая звезды, обрушилось в море. Когда я умер… Поэзия Константина Ступина нередко обыгрывала темы смерти, невыносимой тяжести бытия, диссонанса с общественными нормами. Неправильный, несценичный, маргинальный он привлёк внимание широкого слушателя в 2013 году, когда начал публиковать акустические версии песен на своём канале в YouTube. Всего четыре весны спустя Ступина не стало. В этом марте вышел документальный фильм «Ступа», зафиксировавший последние шесть месяцев жизни музыканта. Александр Николаенко рассказывает о картине, которой, при всех достоинствах, не хватило широты взгляда, чтобы охватить фигуру Ступина.
1989-й. Орловский дом культуры. На сцене группа «Ночная трость». Юный заросший вокалист в трениках и модной толстовке объявляет, что он Ступа. Скачок на 28 лет вперёд, и перед нами уже знакомый образ последнего советского панка - Константина Валентиновича Ступина. Не раз переломанная переносица, перекрёсток шрамов, беззубая улыбка. Культурный бэкграунд этого человека закалялся на зонах, в психлечебницах, где-то там, где он «мёрз на кумарах». Авторам фильма посчастливилось проникнуть не только в творческую лабораторию поэта и музыканта, но и в его личную жизнь. Поболтать с ним на одной кухне, прокатится в купе вагона, покурить в гримёрке. Конечно, они всё добросовестно зафиксировали на камеру, но при этом практически не задали Ступину по-настоящему важных вопросов, не раскрыли многогранность его характера.
Этот фильм больше похож на хронику, потому что в нём нет чёткой проблематики, не объясняется, как герой достиг той точки, начиная с которой его жизнь становится интересной для исследования. Наиболее важный эпизод – рассказ Ступина о своём детстве, о тех временах, когда он вместе со старшим братом-дальнобойщиком путешествовал по стране. Если бы человек с камерой задал ещё два три наводящих вопроса, то получился бы кульминационный эпизод равный по силе балабановскому «Брат, помнишь, я на рыбалке ногу проколол, а ты меня 10 километров до дома тащил». Но этого не происходит, Ступин замолкает и затягивается сигаретой.
Очевидно, что фильм должен был стать эпической поэмой о первом гастрольном туре музыканта, продиравшегося к славе четверть века, но внезапная смерть Ступина после премьерного концерта спутала карты, и видеоряд во многом пришлось складывать из черновиков. Но, если судьба оказалась несправедливой, почему бы не показать ей кулак и не добавить в повествование интервью с бывшими участниками «Ночной трости», друзьями детства и коллегами по неволе. Ведь искренне хочется узнать, почему в поэзии орловского самородка так активно обыгрывается тема фашизма, причём с самых ранних произведений:
Но тут же меня забирает милиция:
«Это что за одежда?! Ты что, фашист?!»
А в участках надоело каждый день повторять:
«Не ваше дело, в чем мне гулять!»
Да и старые Zündapp ревели моторами не в самое простое для страны время. А постоянные обращения к скандинавской мифологии? Один, Тор, драккары в кипящих волнах – в каких книжках Ступин искал источники вдохновения? Из фильма «Ступа» этого не узнать, но разве последний союзный панк достоин только одного фильма?