Lee Child, Joseph Finder
Good and Valuable Consideration
Ли Чайлд, Джозеф Файндер
Встречное удовлетворение.
© 2014
Перевод А.В. Полякова. 2021.
Посвящается Гейл Линдс и Дэвиду Моррелл
Писатели, Мечтатели
Исключительные
ЛИ ЧАЙЛД VS. ДЖОЗЕФ ФАЙНДЕР
Когда Джозеф Файндер решил попробовать создать серийного персонажа, он взял много подсказок от Джека Ричера Ли Чайлда. Джо назвал своего героя Ником Хеллером и сделал его не частным детективом, а частным шпионом. Ник Хеллер работает на политиков, правительства и корпорации, иногда выкапывая секреты, которые они предпочли бы похоронить. Однако, как и Джек Ричер, Ник руководствуется чувством справедливости. Он - смесь синих и белых воротничков, сын печально известного преступника с Уолл-стрит, выросший в огромном богатстве, которое испарилось, когда его отец попал в тюрьму. Ник провел годы своего становления в двухэтажном ранчо в рабочем пригороде Бостона.
По натуре Ник хамелеон. Он может смешаться с корпоративной элитой так же легко, как и с морпехами.
И, конечно же, он болеет за "Бостон Ред Сокс".
С другой стороны, Джек Ричер - фанат "Янкиз". Его прошлое сильно отличается от прошлого Ника, но одинаково беспорядочно. Ричер - армейский мальчишка, выросший на военных базах по всему миру: человек без родины, но все же американец. Он одиночка, избегающий привязанностей, но при этом абсолютно надёжный. Он не терпит дураков.
Ник Хеллер и Джек Ричер. Мел и сыр, как говорят англичане. Нельзя быть более разными, но такими похожими.
Что можно сказать и о двух писателях.
Ли Чайлд и Джозеф Файндер - хорошие друзья. Они разделяют любовь к писательству, бейсболу и поиску лучшего гамбургера в Америке. Не бургер для гурманов. Просто лучший простой, честный, нормальный бургер. Ли рассказал историю о том, как несколько лет назад они судили претендента в испанском ресторане (да, поди разберись) на Двадцать второй улице в Нью-Йорке. Разговор перешел на предстоящие проекты, и Джо начал импровизировать, размышляя вслух о том, чтобы, возможно, придумать персонажа для сериала. Он дал Ли длительный и глубокий анализ, который охватывал все затраты и выгоды, каждую желательную и нежелательную характеристику, все сильные и слабые стороны.
- Жаль, что у меня не было диктофона. Я мог бы продать стенограмму в "Writer’s Digest ". Это стало бы Розеттским камнем для всех таких решений, - вспоминает Ли.
В конце концов Джо продолжил свой анализ с первой историей про Ника Хеллера "Исчезнувший" (2009), написанной с его фирменным купажом свободного воображения, замешанного на железной самодисциплине.
Ли не занимается планированием. Он не описывает истории. Они просто появляются естественным образом. Для Джо это всё равно, что ходить по проволоке без сетки. Поэтому Ли придумал идею о двух парнях в баре в Бостоне. Ричер, как всегда, будет приезжим. Хеллер был бы дома, в городе, который он любит. Ли был захвачен мыслью о зеркале на задней стене бара, когда вы можете смотреть на отражение человека рядом с вами и разговаривать с ним как близко, так и на расстоянии. Хеллер и Ричер оба закончили бы тем, что разговаривали бы с кем-то и о ком-то, кто попал в беду, и вокруг него. В конце концов, они бы помогли парню, потому что это то, что они делают. Но эта помощь придет совершенно разными путями.
Рассказ был написан на расстоянии. Ли отправил первый кусок по электронной почте, и Джо сразу же спросил: “Что случится потом?”
В типичной для Ли Чайлда манере он ответил: “Понятия не имею. Пока ты его не напишешь”.
Джо прекрасно справлялся с такой импровизацией.
На самом деле их самая большая проблема заключалась в том, кто выиграет игру "Янкиз-Сокс", которая положит начало всему этому.
Встречное удовлетворение.
БАРУ БЫЛО лет сто, он был построен для испачканной чернилами подгруппы рабочего класса. Клерки, писцы, печатники и другие несчастные, привязанные к офису, которые когда-то заполняли узкие улицы, когда они уходили в конце долгих дней в бедных условиях, ища утешения везде, где могли его найти. Теперь это была просто еще одна бостонская диковинка, полная тусклого света и глазурованной плитки цвета овсянки, и латуни, и красного дерева, особенно на самом баре, где кусок плотной древесины из массивного старого ствола был отполирован до невозможного блеска миллионом рукавов. Единственная диссонирующая декоративная нота была высоко на задней панели бара, но это была также единственная причина, по которой Ричер был здесь: большой телевизор с плоским экраном, настроенный на прямую трансляцию Янкиз в Фенуэй-парке.
Ричер остановился в дверях и попытался выбрать место. У него было неплохое зрение, поэтому ему не нужно было сидеть близко, но, по его опыту, плоские экраны не были хороши, если смотреть под углом, поэтому он хотел быть в центре. Что давало ему только один практический выбор : одинокий незанятый стул из пяти в средней части бара, который был более или менее лицом к экрану. Если бы это было место в театре, оно было бы дорогим. Первый ряд, в центре. Слева, спиной к комнате, сидела темноволосая женщина, справа - толстый парень, а затем появился худощавый парень с короткими волосами и мускулами на шее и спине, а в правом конце стойки была еще одна женщина, блондинка, с высокими каблуками, зацепившимися за подножку её стула. Задняя часть мозга Ричера немедленно подсказала ему, что единственный, о ком можно беспокоиться или на кого можно положиться, - это парень с короткими волосами и мускулами. Не то чтобы Ричер ожидал неприятностей, хотя и находился в Бостоне, болея за "Янкиз".
Задняя часть бара была зеркальной за зарослями бутылок, и Ричер увидел, что коротко стриженный парень заметил его, всего лишь мгновение блуждающей бдительности, автоматическое, что усилило сообщение, отправленное задней частью его мозга. «Не полицейский, - подумал он, - а какой-то крутой парень волк-одиночка, очень спокойный, очень уверенный в себе.» Бывший военный, возможно, из какого-то спецподразделения, которое научило вас время от времени заглядывать в зеркала, чтобы не страдать от последствий.
Затем толстый парень справа от пустого стула тоже посмотрел в зеркало, гораздо более явно. Он не был расслаблен. Он не был уверен в себе. Он не сводил глаз с отраженного в зеркале Ричера на протяжении всего пути от двери до пустого стула. Ричер скользнул рядом с ним и покачался из стороны в сторону, чтобы занять свое место, потом он положил локти на красное дерево, а толстяк полуобернулся с нерешительным, но выжидающим взглядом, как будто не зная, говорить или ждать, когда с ним заговорят. Ричер ничего не ответил. Он редко здоровался с незнакомыми людьми. Ему нравилось держаться особняком.
В конце концов парень снова отвернулся, но продолжал смотреть в зеркало, а не на экран. У него была выдающаяся нижняя губа, торчащая, как надутая, а затем огромная складка плоти спадала идеальной параболой к воротнику рубашки, не прерываемая какой-либо костной структурой. Ощущение надутости продолжалось до самых его изящных ног. Парень был похож на воздушный шар из шелка телесного цвета. Он выглядел таким мягким и сухим на ощупь. На левой руке у него было обручальное кольцо, глубоко в жиру, как сосиска со жгутом. На нём был костюм из того же материала, что и брюки чинос. Пояс мог быть шестидесяти дюймов.
Ричер посмотрел на игру. Первый период закончился, ни попаданий, ни пробежек, один человек остался на базе. Начинались рекламные ролики, первым из которых было предложение об аренде автомобиля марки, о которой Ричер никогда не слышал. Бармен закончил где-то в другом месте и отодвинулся в сторону, и Ричер попросил Будвайзер в бутылке, который он получил через несколько секунд, холодный как лёд и пенящийся.
Толстяк сказал: “Я Джерри ДеЛонг.”
Сначала Ричер не был уверен, к кому он обращался, но, поразмыслив, решил, что это был он. Он сказал: “Ты?”
Парень с короткими волосами и мускулами наблюдал за обменом репликами в зеркале. Ричер взглянул на свое отражение, а затем на отражение толстяка, который смотрел прямо на него через стекло. Интимность в баре. Зрительный контакт, но косвенный.
Ричер сказал: “Я здесь, чтобы посмотреть игру.”
Что, казалось, удовлетворило парня. Он отвел взгляд, как будто вопрос был решен. Его взгляд вернулся к зеркалу. Различные углы падения и отражения было трудно рассчитать, но Ричер решил, что парень наблюдает за дверью позади него. Он издавал низкий гул тревоги. Его глаза были бледными и водянистыми. Но в остальном он был невозмутим. Его огромное бледное лицо было неподвижно, а тело спокойно.
Рекламные ролики закончились, и передача вернулась к Фенуэю. Маленькая зеленая коробочка выглядела соблазнительно в свете ламп. Янкиз были на поле, в сером. Их питчер проводил последнюю разминку. Он не выглядел классным.
НИК ХЕЛЛЕР ВОШЁЛ В бар тремя минутами ранее и сразу же уловил атмосферу расслабленности после работы, бешеное приподнятое настроение, запах пота, одеколона, пива и нарастающего беспокойства. Это было всё равно, что попасть на вечеринку в самом разгаре: дезориентирующая какофония болтовни, почти оглушительный лепет, улюлюкающий смех.
Это был один из любимых баров родного города Хеллера, потому что он был настоящим. Вы никогда не найдете здесь крафтовое пиво из малиновой пшеницы. У них было разливное пиво "Наррагансетт", пиво, к которому бостонцы были лояльны, даже если это было водянистое пойло.
В баре было несколько свободных мест, по обе стороны от огромного толстяка. Интересно. Хеллер подумал, не приберегает ли толстяк их для друзей. Он не мог быть из этого района. Никто из тех, кто приходил сюда, не делал таких вещей, как сохранение мест.
Хеллер бочком пробрался сквозь толпу к стойке бара. Одной из вещей, которые ему нравились в этом месте, было зеркало за сомкнутыми рядами бутылок. В таком зеркале, как это, вы могли видеть лица тех, кто сидел в баре, когда вы приближались. Или вы могли бы сесть за стойку бара, спиной к комнате, и посмотреть, кто подходит сзади. Вы можете поговорить с парнем или женщиной рядом с вами и смотреть ему или ей в лицо. В зеркале. Прямо, но в то же время косвенно. Хеллеру нравилось расслабляться, когда он шёл выпить, и никогда не знаешь, кто может появиться.
Приблизившись к бару, он заметил в зеркале лицо, смотревшее на него. Толстяк. У него было странное лицо, скошенная челюсть с похожим на капюшон подбородком, который прятался под воротником, как фартук. Он напомнил Хеллеру форель. Он внимательно наблюдал за Хеллером. Как будто он ждал его. Хеллер никогда раньше не видел этого парня, но толстяк всё ещё изучал его. Будто… ну, как будто он ожидал кого-то, но не знал, как этот человек может выглядеть.
Как будто Хеллер мог быть тем парнем. Странный. Хеллер его не знал.
Хеллер сел на табурет и кивнул мужчине.
“Как дела?” спросил парень.
«Привет», - сказал Хеллер ни дружелюбно, ни грубо.
Пауза. “Джерри ДеЛонг,” представился мужчина, протягивая руку.
Хеллеру не хотелось заводить друзей. Он не хотел болтать. "Ред Сокс" играли с "Янкиз" в Фенуэй-парке. Это был важный момент в бостонском спорте, ритуал, как гладиаторские игры в Римском Колизее в те дни. И не было лучшего места, чтобы посмотреть такую важную игру, как эта, чем здесь.
После короткой паузы Хеллер пожал ему руку. “Ник,” сказал он. Фамилии нет. Хеллер не любил называть свое имя. Он тут же повернулся к огромному плоскому экрану телевизора, настроенному на "Сокс". Конечно, так оно и было. Владелец бара, приятель Ника, был ярым поклонником "Сокс". Как и Салли, бармен. Однако иногда по вечерам в баре возникали разногласия, когда "Сокс" играли против "Брюинз". Бостонцы также любили свой хоккей. У вас даже были вечера, когда все четыре бостонские команды - "Сокс", "Брюинз", "Селтикс" и "Патриоты" - играли по четырем разным каналам. Ты не хотел находиться в этом баре в такую ночь. Это было ужасно.
“Ник, - сказал бармен, не спрашивая, протягивая ему” Будвайзер".
“Салли,” сказал Хеллер.
“Большая ночь, да?”
“Мчимся к победе.”
- Точно, - сказал Салли, ставя перед ним бокал пива с белой шапкой пены, похожей на комок ваты.
Затем Хеллер почувствовал периферийным зрением, что толстяк снова уставился на него.
Нейтральным голосом Хеллер спросил: “Я вас знаю?”
Парень отпил джин с тоником. – «Э-э, ты здесь, чтобы с кем-то встретиться?» - сказал он.
“Я здесь, чтобы посмотреть, как выиграют” Сокс", - сказал Хеллер. На этот раз немного дружелюбнее, но все же без глупостей.
«Прости.»
“Все нормально,” смягчился Хеллер.
В зеркале на задней стенке бара он заметил крупного мужчину, приближающегося к пустому месту слева от Делонга. Хеллер сразу понял, что за этим человеком нужно следить с опаской. Он был огромен, намного выше шести футов пяти дюймов, и весил по меньшей мере двести пятьдесят фунтов. Необычайно широкоплечий. Танк. Он был весь мускулистый, и у него был тот вид бывшего военного, который невозможно было не заметить. Одежда из комиссионного магазина и грубая стрижка делали его немного похожим на бродягу или, по крайней мере, на человека, который не платит в парикмахерской больше десяти долларов.
Но в глазах был и хитрый ум, и настороженность. У него был уверенный вид человека, которому не очень часто бросали вызов физически, и, когда это случалось, он обычно побеждал. Он запугивал людей и не возражал против этого.
Так вот с кем встречался Джерри ДеЛонг. Это было облегчением. Хеллеру не придется отбиваться от какого-то болтуна-маньяка во время игры в мяч.
Затем он услышал, как Джерри ДеЛонг представился большому парню и встретил ту же озадаченную реакцию, что и Ник.
Хеллер положил локоть на стойку из красного дерева рядом с уродливым ожогом от сигареты, оставшимся от старых добрых времен, когда можно было курить в барах, и сделал глоток пива. Оно было хрустящим и холодным. Он никогда не понимал, почему англичане любят пиво комнатной температуры.
Питчер-янки проводил последнюю разминку. Он был пугающе хорош. Изящная и большая рука. Кастет. У него был средний слайдер и опасное переключение энергии с серьезной глубиной и затуханием. Самое главное, он не тратил впустую свои силы. Он приберегал их для игры. Это был не тот питчер, который сгорит задолго до ста подач, как многие другие.
Конечно, он был хорош: он был одним из лучших новичков "Ред Сокс", пока "Янкиз" не наняли его за деньги, от которых никто не мог отказаться. Лучший питчинг, который можно купить за деньги. Фанаты "Янкиз" безжалостно освистывали его, когда "Сокс" приезжал на стадион "Янкиз". Но как только он начал кидать им ноу-хиттеры, они поменялись верностью.
Хеллер был не из тех, кто меняет верность.
Началась окончание первого периода, и отбивающий "Ред Сокс" подошел к питчерской горке и нанес удар с первого шага. Хоум-ран. Он пролетел над Зеленым Монстром, этой смехотворно высокой стеной левого поля, которая превратила многих верных гомеров в двойников. Мяч, вероятно, разбил витрину магазина где-нибудь на Лансдаун-стрит. Бар, как и следовало ожидать, взорвался радостными возгласами.
Затем Хеллер заметил три интересные вещи.
Джерри ДеЛонг не обращал внимания на игру. Он повернулся к телевизору, пытаясь понять, что только что произошло.
И большой громила слева от него не радовался. Даже не улыбнулся. Он внимательно следил за игрой, но, очевидно, не был фанатом "Сокс". Он поморщился от хоум-рана и слегка фыркнул. Он не выглядел счастливым. Значит, житель Нью-Йорка. Фанат "Янкиз". Фанату "Янкиз" потребовалась изрядная доля наглости, чтобы посмотреть игру "Сокс-Янкиз" в таком баре, как этот. Либо так, либо не заботясь о том, что думают другие люди. Последнее, решил Хеллер.
Потом у толстяка зазвонил сотовый, он достал его из кармана и поднес к уху, рядом с куском плоти под подбородком. Он обхватил телефон другой рукой, защищая его от шума в баре.
“Привет, милая,” сказал он легко и фамильярно, но в то же время немного испуганно, как мужья в барах повсюду. - Нет, вовсе нет - я смотрю игру с Хоуи и Кеном.”
И это была третья интересная вещь. Толстяк лгал своей жене.
Мужчины лгут своим женам по длинному списку причин, причем неверность стоит на первом месте. Но это было не свидание в "Крейгслист". Он был здесь не для секса. У него не было того свежевыстиранного вида парня, который подготовился. Он не причесался и не побрызгался свежим одеколоном.
Он выглядел испуганным.
РИЧЕРА ЗВАЛИ ДЖЕК, и он был чертовски уверен, что парня с мускулами не звали ни Хоуи, ни Кен. Очевидно, он мог бы родиться с любым из этих имён, но он быстро отказался бы от него в пользу чего-то более сложного, если бы хотел выжить в том мире, который у него, очевидно, был. Это означало, что толстяк врал сквозь зубы. Он не смотрел игру с Хоуи и Кеном. На самом деле он вообще не смотрел игру. Когда счастливый летающий мяч покинул крошечную коробочку для оркестра, парень был далеко. Он поднял голову с пустым выражением лица из-за внезапного шума. Он смотрел в зеркало. Он наблюдал за дверью. Он ожидал кого-то, кого не знал в лицо. Отсюда и наполовину ожидаемое приветствие минутой раньше. Джерри ДеЛонг, сказал парень, как будто это могло что-то значить.
Ричер просунул длинную руку за огромную спину Делонга и ткнул парня с мускулами в плечо. Парень откинулся назад, но не отрывал глаз от игры. Как и Ричер. Парень в двух лунках для "Сокс" замахнулся и промахнулся. Третий удар. Лучше.
Ричер спросил: “Кто пришел сюда первым, ты или он?”
Парень сказал: “Он”.
- Ты получил то же самое, что и я?
- Идентично.
- Он занимал места?
- Я сомневаюсь.
- Значит, теперь он ждет, что его похлопают по плечу, а потом они отправятся куда-нибудь по своим делам?
- Я вижу это так.
Поднялся третий бьющий за "Сокс". Ричер спросил: “Какого рода бизнес? Неужели я нахожусь в таком месте, где не хочу быть?”
- Ты из Нью-Йорка?
- Не совсем так.
- Но ты болеешь за них
- Нет никакого преступления в том, чтобы быть нормальным человеком.
- Это место в порядке. Я не знаю, чего хочет эта ванна с салом.
Ричер сказал: “Ты мог бы спросить его”.
- Или ты.
- Меня это не очень интересует.
- Меня тоже. Но он чем-то обеспокоен.
Третий отбивающий "Сокс" выскочил высоко на поле. Удобно для второго бейсмена Янкиз. Парень с мускулами сказал: “У тебя есть имя?”
Ричер сказал: “У каждого есть имя.”
- И какое?
- Ричер.
- Меня зовут Хеллер. - Парень протянул левый кулак. Ричер ударил его правой за спиной Делонга. Не первый раз его костяшки пальцев касались фаната "Сокс", но, безусловно, самый нежный.
Нападающий "Сокс" слабо приземлился обратно на питчера, и иннинг закончился. Один – ноль. Плохо, но не унизительно. Еще.
Ричер сказал: “Если мы будем продолжать говорить о нем в таком тоне, в конце концов он может намекнуть”.
Хеллер ответил : «Зачем бы ему?»
- У него неприятности.
- Ты что, Санта-Клаус?
- Мне не нравится наша подача. Я ищу отвлечение.
- Смирись с этим.
- Как вы делали это в течение ста лет?
В этот момент в баре воцарилась тишина. Просто естественный прилив и отлив, но бармен услышал, что сказал Ричер, и пристально посмотрел на него.
Ричер спросил: “Что?”
- Все в порядке, Салли, - сказал Хеллер.
А потом Джерри ДеЛонг посмотрел налево, посмотрел направо и сказал: “Я жду, что кто-нибудь сломает мне ноги.
ХЕЛЛЕР БРОСИЛ ВЗГЛЯД на Ричера.
У Ричера, похоже, была интуиция насчет толстяка. Он каким-то образом понял, что что-то не так. Что-то пошло не так. Забавно, но у Хеллера была такая же интуиция. Точно так же он довольно быстро понял, что этот парень Ричер был действительно сообразительным.
Толстяк выпалил это. Он был искренне напуган.
Но больше он ничего не сказал.
Началась вершина второй части. Два мяча, удар, третий мяч. Бостонский питчер уставился на него. Он не хотел отказываться от прогулки на поводке.
“Скоро замена,” - сказал Ричер. - “Прямо на пике.”
Отбивающий Янки знал это. Он улыбнулся, как волк.
Не замена. Абсолютная подача. Отбивающий замахнулся, когда мяч попал в перчатку кетчера.
Ричер отвернулся.
Он сказал: “Может быть, этот парень расскажет нам, что происходит. С его ногами и всем прочим.”
- Ты думаешь? - ответил Хеллер.
- Или нет, - сказал Ричер.
- Нет, если только я не хочу, чтобы мне тоже сломали руки, - сказал толстяк.
Результативный удар и еще один быстрый мяч. Еще дуновение. Один готов.
Хеллер испытующе посмотрел на толстяка. - Я не видел вас здесь раньше, не так ли?
- Нет, я здесь раньше не был.
- Но ты же отсюда.
Отсюда: очень по-бостонски. Бостонцы всегда хотят знать, ты один из них или нет. Вы не всегда можете сказать это по акценту. Но есть еще язык. Вы пьете газировку или “тоник”? Это что-то “писса”? Вы ходите в магазин алкогольных напитков или в винную лавку? Поребрик или бордюр? Они хорошо разбираются в подделках и позерах. Хеллер родился за пределами Нью-Йорка, но подростком переехал в город к северу от Бостона под названием Мелроуз. Место для рабочего класса. Отец Хеллера попал в тюрьму, а его мать осталась ни с чем. Так что Хеллер мог озвучивать Бостон, если и когда захочет. Или нет.
И этот парень ДеЛонг определенно был откуда-то отсюда.
ДеЛонг пожал плечами. «Да.»
- Ты здесь работаешь?
ДеЛонг снова пожал плечами. «Правительственный центр.»
- Тебе не нравится ирландский паб прямо там?
- Ну, мой офис на Кембридж-стрит.
ДеЛонг был скуп на информацию. По какой-то причине ему не хотелось говорить о том, чем он занимается или где работает, что для Хеллера было похоже на мигающую неоновую стрелку. Это означало, что он сделал что-то деликатное, или секретное, или неприятное. Но у него был вид бюрократа, правительственного чиновника, и Хеллер догадался.
- В старом добром Солтонстолл-билдинг. (Одна из офисных башен в мрачном гетто больших правительственных зданий у подножия Бикон-Хилл.) - Как там асбест?
Здание Солтонстолла, в котором располагались различные государственные бюрократические учреждения, было заброшено после того, как было обнаружено, что оно загрязнено асбестом. Они сделали кое-какой ремонт и затащили обратно офисных работников, и некоторые из них были взбешены, как осиное гнездо, которое разворошили.
- Да, уже нет.
-Ага. - улыбнулся Хеллер. Государственный служащий, конечно. Он подумал о картах Америки, где размеры штатов изменены по численности населения и Род-Айленд в два раза больше Вайоминга. Если бы вы сделали карту государственных служащих в здании Солтонстолла, самым большим штатом был бы Департамент доходов.
- Значит, вы налоговик.
“Что-то в этом роде, - сказал ДеЛонг. Он не выглядел счастливым по этому поводу. Как будто его каким-то образом усыпили. Но в то же время он, казалось, не хотел больше ничего говорить.
- Один из тех типов судебных бухгалтеров, не так ли?
ДеЛонг беспокойно отвел взгляд, что только подтвердило теорию Хеллера.
- Что скажешь, Ричер? - спросил Хеллер, потянувшись через Делонга и толкнув Ричера в плечо. “Кто-то пытается уклониться от аудита каким-то прямым способом, не так ли?”
“Похоже на то, - сказал Ричер. “Интересно, как часто это работает.”
Джерри ДеЛонг сказал: “На этот раз это не сработает.” Он говорил так, словно пытался быть храбрым, но без особого успеха.
- Хм, - сказал Хеллер, глядя в зеркало за стойкой бара. Он увидел шикарного парня, сидящего в одиночестве за маленьким столиком у входа. Темные очки, ожерелья и кольца. Странная вертикальная поза. Главный силовик албанской банды в Бостоне, Алек Душку. Элли Бой, как его называли, был известен всевозможными красочными казнями, в том числе удушением старика шнурком, пока у него не вылезли глаза. На столе перед ним лежал чем-то набитый продуктовый пакет.
- Ты встречаешься с Элли Боем? - спросил Хеллер.”
Джерри ДеЛонг посмотрел в зеркало, и его лицо побледнело.
Он сказал: “Это он?”
- Конечно, - Хеллер указал головой прямо на парня. - Нет времени лучше, чем настоящее.
ДеЛонг ничего не ответил.
- Что в пакете? - спросил Ричер.
ДеЛонг сказал: “Деньги. Сто штук.
- Зачем?
- Мне.
- Так что же это такое? Взятка или угроза?
- Обе.
- Он собирается переломать тебе ноги, а потом дать сто тысяч?
- Может быть, сначала деньги.
- Почему?
ДеЛонг не ответил.
Хеллер сказал: “Это албанские штучки. Один из них читал книгу по юриспруденции. Они любят встречное удовлетворение. Они думают, что это скрепляет сделку. И ноги заживают. Деньги никогда не уходят. Они либо в вашем доме, либо в вашем банке. Это значит, что ты принадлежишь им навсегда.”
- Я никогда не слышал об этом раньше, - сказал Ричер.”
- Ты не отсюда.
- Этичные гангстеры?
- Не совсем. Как я уже сказал, ноги заживают.
- Но это определенно сделка из двух частей?
- Все это часть культуры.
Вершина второго периода закончилась вялым замахом и промахом, третий удар. По-прежнему Бостон 1-0. Ноль, похоже, не изменится. Один есть. Ричер повернулся к толстяку и сказал: “Он должен связаться с тобой, верно?”
ДеЛонг утвердительно кивнул.
- Когда?
- Я не уверен. Думаю, скоро. Я действительно не знаю, чего он ждет.
- Может быть, он смотрит игру.
- Не смотрит. - сказал Хеллер.
- Значит, он не так глуп, как кажется.
- Ты думаешь о том же, о чем и я?
- Думаю, это зависит от того, когда начнется аудит.
“Завтра утром,” сказал ДеЛонг.
- А что будет, если ты окажешься в ортопедическом отделении?
- Это сделает кто-то другой. Не так хорошо.
Началась последняя часть второй половины. Пробежка на четыре шага вперед. Безнадежно. Ричер откинулся назад, посмотрел на Хеллера и спросил: «Ты здесь живешь?»
- Только не в этом баре, - сказал Хеллер.
- Но в городе?
- А я не должен?
- Я думаю, кто-то должен. Ты беспокоишься об этих албанцах?
- В целом нет, если Элли Бой не запомнит моего лица.
- Где ты служил?
- С генералом Худом.
- Ты успел вовремя выбраться?
- Невредим.
- Хорошо для тебя.
- А кем ты был?
- Военная полиция, - сказал Ричер. - Насколько мне известно, Худ все ещё в Ливенворте.
- Там, где ему самое место.
- Ты, случайно, не вооружен?
- Нет, иначе я бы тебя уже пристрелил. Когда ты сказал "сто лет". Было меньше девяноста.
- Албанец вооружен?
- Возможно. Скорее всего, "Зиг". В задней части его брюк. Видишь, как он сидит?
- Я не думаю, что мы сможем сделать это во время рекламы. Нам придется отказаться от половины иннинга.
- Вершина следующего.
Теперь у Бостона было два раннера. Ричер сказал: “Я не уверен, что наш тучный друг сможет ждать так долго.”
Толстяк сказал: “О чём ты говоришь?”
Ричер увидел, как албанец шевельнулся в зеркале, поерзал на стуле, положил руку на пакет.
Хеллер сказал: “Сейчас.”
Ричер повернулся к Делонгу и сказал: “Вставай, прямо сейчас, и выходи, прямо, быстро, не оглядывайся, и продолжай идти.”
- Выйти?
- На улицу. Прямо сейчас.
- В какую сторону?
- Поверни налево. Если сомневаетесь, всегда поворачивайте налево. Это правило сослужит вам хорошую службу.
- Налево?
- Или направо. Это действительно не имеет значения. Как можно быстрее.
Что было не молниеносно, но достаточно быстро. Парень повернулся и как бы упал вперед со своего стула, и подождал, пока его жир подпрыгивал, покачивался и оседал, а затем он пошёл через толпу, удивительно легко ступая на своих изящных ногах, и он уже прошел мимо албанца с побрякушками, прежде чем парень действительно заметил. Ричер и Хеллер остановились на мгновение, по очереди соскользнули со своих стульев и заняли третье и четвертое места в решительной маленькой процессии через толпу, сначала ДеЛонг, затем албанец с мешком, затем Ричер, а за ним Хеллер. У Делонга было преимущество. Он плыл, как корабль. Люди разбегались перед ним, опасаясь, что их переедут. Албанец не получал такого же физического уважения. На расстоянии он не казался внушительным. У Ричера и Хеллера такой проблемы не было. Люди шустро расступались, убираясь с их пути.
Делонг толкнул дверь бара и исчез. Албанец вышел секундой позже. Ричер и Хеллер последовали за ним, почти касаясь друг друга. Улица была тихой, темной и узкой. Старый Бостон. Толстяк повернул налево. Его бледное тело было в двадцати ярдах, на тротуаре. Албанец видел его. Он готовился броситься в погоню.
“Здесь?” - спросил Ричер.
«Это место ничем не хуже любого другого», - ответил Хеллер.
Ричер позвал: “Элли Бой?”
Парень запнулся, но продолжал идти.
“Да, ты, придурок,” сказал Ричер.
Парень оглянулся.
«Все эти кольца и цепи, - сказал Ричер. - Разве твоя мама не говорила тебе, что глупо так расхаживать по бедной части города.»
Парень остановился, повернулся и сказал: “Что?”
“Тебя могут ограбить, - сказал Хеллер.
Парень сказал: “Ограбить?”
Ричер сказал: “Пара парней забирает все твои вещи. У вас в Албании такого нет?”
- Ты знаешь, кто я?
- Очевидно. Я просто назвал твоё имя и сказал, что ты из Албании. Это не наука о ракетах.
- Ты знаешь, что с тобой будет?
- Никто не знает, что с ними будет. Будущее не наше, чтобы его видеть. Но в этом случае, я не думаю, что многое произойдет. Мы могли бы получить пару баксов за побрякушку. Мы, конечно, не собираемся её носить. У нас стало больше вкуса.
- Ты что, издеваешься надо мной?
- Это был комедийный клуб, где мы только что были?
Из бара донесся глухой рёв. Скорее всего, гомер с тремя пробегами. Ричер поморщился. Хеллер улыбнулся. Албанец подтянул бумажный пакет повыше к сгибу левого локтя. Что оставляло его правую руку свободной.
Хеллер шагнул вперед, повернув направо, а Ричер - налево. В этот момент албанец должен был развернуться и убежать. Это была бы умная игра. Вероятно, он был достаточно быстр. Но он этого не сделал, что неизбежно. Он был крутым парнем. Улицы принадлежали ему. Он потянулся за пистолетом.
Что было очень глупо, потому что это вывело обе его руки из игры. Одной баюкал свой пакет, а другой извивался за его спиной. Ричер ударил его прямым правым, сильно, в центр лица, и после этого уже не имело значения, где были его руки. Командование и управление были временно недоступны. Парень уронил мешок и покачнулся на резиновых ногах, уже брызгая кровью, готовый к отсчёту секунд.
Чего он не понял. Первое правило уличных боев: правил не существует. Хеллер пнул его прямо в яйца, достаточно сильно, чтобы лишить его тело опоры, а затем парень рухнул на пол, согнувшись, и Хеллер подошвой перевернул его на бок, а Ричер ударил его ногой в голову, и парень лежал неподвижно.
- Это было достаточно сильно? - спросил Хеллер.
- Для амнезии? Трудно судить. Амнезия непредсказуема.
- Лучшее предположение?
- Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.
Поэтому Хеллер выбрал место и снова ударил парня ногой в левый висок, чтобы сбоку встряхнуть мозг в черепе. Как правило, в четыре раза эффективнее, чем спереди назад. Ничего удивительного. Один из парней генерала Худа узнал бы о таких вещах довольно рано. Худ был не так уж плох. В основном, но не совсем.
Вдалеке за ними наблюдал Джерри ДеЛонг.
Ричер поднял пакет. Он был полон стодолларовых купюр, все использованные и мятые, скрепленные в кирпичи оранжевыми резинками. У Ричера было четыре кармана брюк, два спереди, два сзади, поэтому он достал из мешка четыре кирпича и засунул по одному в каждый карман. Затем он сорвал золотые цепочки, снял кольца, нашел Зиг, обшарил карманы албанца и вытряхнул всю добычу. Он отдал мешок Хеллеру.
- Полицейские придут, - сказал Хеллер. - Мы не оставляем здесь людей на улице. Не то, что в Нью-Йорке.
- Они проверят бар, - сказал Ричер.
- Их первая остановка.
- Я пойду на восток, а ты - на запад. Приятно работать с тобой”.
“Взаимно”, - сказал Хеллер.
Они пожали друг другу руки и растворились в темноте в противоположных направлениях, оставив албанца там, где он был на тротуаре, несчастной жертвой ограбления, его встречное удовлетворение было украдено до того, как сделка с Делонгом могла быть должным образом завершена. Поэтому никакой сделки не существовало. Так говорили их собственные правила. У Делонга не было никаких обязательств, и ему нечего было предавать. Албанская штука. Часть культуры.
РИЧЕР НАБЛЮДАЛ ЗА ОКОНЧАНИЕМ игры в баре в миле отсюда. Он был уверен, что Хеллер делает то же самое в миле в другом направлении. В этом случае они наблюдали за двумя разными событиями. Ричер наблюдал за вялым и жалким поражением. Хеллер наблюдал за славной и триумфальной победой. Но такова была жизнь. Вы не можете выиграть их все.
