Меня всегда интересовал вопрос: за что же воевали казаки-гундоровцы в Гражданскую войну? Особенно во второй половине восемнадцатого года и летом и осенью 1920 года, когда бои шли далеко за пределами не только станичного юрта и Донецкого округа, но и даже за пределами Области Войска Донского? Ответ прост… Они воевали не только за свою свободу, в таком виде, как они её представляли, но и за землю. Прямых подтверждений в виде приказов, распоряжений и каких-либо указаний я в архивных делах не нашёл, но зато нашёл немало косвенных. Гундоровским казакам, измученным малоземельем и плохим качеством этой самой земли, обещали улучшить их положение в зависимости от боевых отличий. Когда гундоровцы увидели осенний чернозём в районе той же станции Таловой в Воронежской губернии, они были немало удивлены. Этот чернозём и сейчас удивляет – почти в аршин (71 сантиметр) толщиной. Да такой по виду, что, как говорится, хоть на хлеб намазывай. Не зря именно в этих местах великий русский учёный-почвовед Докучаев Василий Васильевич проводил свои многолетние опыты. Куда там до этого земельного богатства гундоровскому суглинку да супеси, хрящам да степной пыли!
Я проехал на машине почти все сёла, города и железнодорожные станции юга Воронежской области, которые мелькали в боевых сводках осени и зимы 1918 года. Места действительно щедрые и благодатные. Ровные поля, пересеченные лесополосами, небольшие речушки, озёра и пруды. Ближе к железной дороге – сосновые леса. Хотя, конечно, в боевых условиях никто об окружавших красотах не задумывался. Казаки в тех местах воевали и жаждали боевых отличий. К чему порой это приводило, свидетельствует такой документ.
«Его превосходительству отрядному командиру
Северного фронта генерал-майору Гусельщикову.
Гундоровской станицы, Станичного хутора от вахмистра Николая Мазанова и урядника Георгия Морозова.
Мы, оба переписи 1892 года, были вызваны в славный гундоровский георгиевский полк, где были зачислены в первую сотню, в первый взвод, и неоднократно участвовали во всех боях с красными бандами.
Морозов был ранен в плечо, а Мазанов был ранен в левую ногу. После поранения мы до сего времени находимся на домашнем излечении. Нам ничего не отпускается. А будучи в боях, мы служили, не щадя своей жизни и шли под пули и снаряды на защиту нашего родного Тихого Дона. А также мы оба участвовали при взятии поездов под станцией Таловая, где мы первыми бросились к рельсам и с другими сослуживцами нашего первого взвода переложили путь, чем могли, и задержали уходившие поезда в количестве четырёх поездов и пятый бронированный, который нашему войску сослужил немалую услугу.
И главное, мы оба тогда задержали их, а теперь стали забытыми.
На основании вышеизложенного просим вашего превосходительства обратить внимание на нашу беззаветную преданность при задержании поезда и пожаловать нас вашими отличиями по заслугам.
Подписи: вахмистр Николай Мазанов, урядник Георгий Морозов.
2 января 1919 года».
В конце 1918 года в станице Гундоровской состоялся станичный сбор. Описание этого сбора приведено в «Донских ведомостях» за № 11 от 13 января 1919 года. Хотя публикация довольно большая, есть смысл её привести полностью, чтобы понять, что же побуждало к действиям гундоровцев того далёкого времени: «28 декабря 1918 года (10 января 1919 года) состоялся станичный сбор в присутствии окружного атамана Донецкого округа и депутатов Войскового круга господина Яцкова Григория Ивановича и священника Изварина Николая Ивановича. Окружной атаман приветствовал станичников и станичниц, родивших воинов славного гундоровского георгиевского полка и со слезами на глазах призывал оказывать помощь вдовам и сиротам павших героев.
Выяснилась острая продовольственная и земельная нужда гундоровцев.
По вопросу о продовольствии вынесены постановления:
- возбудить ходатайства от имени стариков и семей погибших об отпуске для обсеменения полей 15 вагонов пшеницы, 10 вагонов ячменя и для продовольствия населения 10 вагонов пшеницы, 5 вагонов ржи и 3 вагонов ячменя;
- об оказании помощи деньгами в сумме 500 000 рублей на уплату за приобретённый хлеб для посева и продовольствие вдов и сирот и на восстановление жилищ и хозяйства казаков, пострадавших от большевиков.
- Ввиду того, что в юрте станицы Гундоровской имеется 88 процентов неудобной земли – песок и камень, посевная площадь значительно сокращена сдачей угольных участков, и что на казачий пай приходится не 6,62 десятины, как выяснено в комиссии законодательных предположений, а не свыше 4 десятин, сбор постановил ходатайствовать:
- об оставлении в пользу общества всех 100 процентов арендной платы за сданные уже угольные участки;
- об отводе для удовлетворения земельной нужды станицы за счёт земель, примыкающих к юрту станицы Гундоровской Провальского завода, а впредь - для разрешения этого вопроса о сдаче означенных земель станичному обществу в аренду на льготных условиях…»
А теперь я снова возвращаюсь к вопросу: за что же воевали казаки станицы Гундоровской во время Гражданской войны?
На глаза мне попался интересный тыловой документ. Платёжная ведомость Первой гундоровской отдельной конной сотни за апрель 1919 года. Чины этой сотни, согласно ведомости, получали деньги в таком количестве: хорунжие – 180 рублей, подхорунжие - 142 рубля, вахмистры - 105 рублей, старшие урядники - 90 рублей, младшие урядники - 82 рубля, приказные - 78 рублей и, наконец, казаки - всего 75 рублей. Чтобы представить, что можно было купить за такие деньги, я привожу другой документ, в виде расписки от 24 мая 1919 года: «Куплено баранье мясо от гражданки хутора Зелёновского Дарьи Ковалёвой по цене 88 рублей за пуд. Количество весом 2 пуда 15 фунтов общей суммы 209 (двести девять рублей). Деньги получены сполна, а за неграмотностью по моей личной просьбе подписал Алпатов, казак». Хуторской атаман приложил к этой расписке свою печать.
В это же время, в середине 1919 года, пуд (16 килограммов) муки екатеринославского сорта стоил 28 рублей. Пуд лугового сена – 15 рублей. Вряд ли казаку, прошедшему перед этим три года войны, нужны были именно такие деньги, за которые можно было купить всего-то меньше пуда мяса бараньего или пять пудов лугового сена. Он воевал как раз за то, чтобы он это сено мог косить свободно, спокойно обрабатывать свой казачий пай и распоряжаться плодами своего земледельческого труда по своему усмотрению. Воюя в пределах юрта станицы Гундоровской и Донецкого округа, уже в начале 1919 года казаки хорошо знали, что ждёт их самих, и их семьи в случае захвата станиц и хуторов красными войсками. До казаков доводилась информация, полученная из разведсводок, о том, что происходило на Дону в то время: «По полученным документам установлено, что командирам частей и комиссарам приказано при занятии населённых пунктов предписывать населению в течение 24 часов сдавать всё имеющееся на руках оружие и боевые припасы, расстреливая тех, у кого таковые будут найдены по истечении указанного срока. При занятии станиц предписано везде устанавливать советскую власть. Причём никакая выборность при организации власти в казачьих районах не допускается. Власть же назначается военными властями, взявшими местность. Главная задача хуторских и станичных исполкомов - обезвредить казачество путём беспощадного истребления верхов его. Безусловному истреблению подлежат окружные и станичные атаманы. Хуторских же атаманов расстреливать, если будет установлено, что они активно поддерживали политику Краснова. Деньги, выпущенные Красновым, не принимаются. Устанавливается норма потребления хлеба. Реквизируется весь излишек. Торговля упраздняется. Земля обрабатывается на прежних основаниях, но предписывается организовать коллективные формы ведения хозяйства.
Далее среди задач новой власти приводятся следующие: «..организовать вселение крестьянского и рабочего элемента в станицы. Организовать целесообразное взыскивание контрибуции с богатых элементов. Учреждённым военно-революционным трибуналам руководствоваться в своей работе интересами социалистической республики, истребив всё, что стоит на пути развития пролетарской революции и укрепления советской власти».То, что происходило в донских станицах и хуторах, не было просто самодеятельностью местных ревкомов и комиссаров красных частей, занимавших населённые пункты. На всё были чёткие указания и распоряжения. Но потом, как это часто бывает, все перегибы свалили на стрелочников. Показательна в этом отношении знаменитая телеграмма председателя Совета народных комиссаров Владимира Ильича Ленина Реввоенсовету Южного фронта, отправленная 3 июня 1919 года. Её стоит привести полностью: «Ревком Котельниковского района Донской области приказом 27 упраздняет название «станица», устанавливая наименование «волость», сообразно с чем, делит Котельниковский район на волости. В разных районах области запрещается местной властью носить лампасы, и упраздняется слово «казак». В 9 армии т. Рогачёвым реквизируется огульно у трудового казачества конская упряжь с телегами. Во многих местах области запрещаются местные ярмарки крестьянским обиходом. В станице назначают комиссарами бывших австрийских военнопленных. Обращаем внимание на необходимость быть особенно осторожными в ломке таких бытовых мелочей, совершенно не имеющих значения в общей политике и вместе с тем раздражающих население. Держите твёрдо курс в основных вопросах и идите навстречу, делайте поблажки в привычных населению архаических пережитках. Ответьте телеграфно. Предсовнаркома Ленин». (ПСС, издание пятое, том 50, стр. 387). То, что Ленин называл «привычными населению архаичными пережитками», для казаков было сутью и смыслом их жизни. Сейчас бы это назвали мудрёным термином - «самоидентификация». Тогда казаки таких заумных слов не знали и просто защищали свою казачью волю и долю.
А вот за что воевали на красной стороне? Ответ очень прост. Прежде всего, за идею. Идея, которая по марксистским догмам, быстро овладела массами и стала движущей силой захвата власти и последовавшей за этим Гражданской войны. Но, как известно, ни идеи, ни призывы, ни лозунги в котёл не положишь и в чашку не нальёшь. Было и материальное вознаграждение красноармейцев. Однако в условиях голода и разрухи куда ощутимей и милей было другое понятие - «продовольственный паёк».Приказом Реввоенсовета республики № 20 от 20 мая 1918 года красноармейцам было установлено жалованье в размере 150 рублей. Сразу возникает вопрос: а что можно было купить на них?
В архивном деле Чехословацкого революционного полка, с которым Донской гундоровский георгиевский полк сошёлся в бою осенью 1918 года, я нашёл интересный документ в виде справки о ценах на основные виды продовольствия в городе Пенза, где чехи и словаки готовились к отправке на фронт. Хлеб печёный ржаной стоил 19 рублей за фунт (409 граммов), масло коровье – 7 рублей за фунт, яйца куриные – 3 рубля десяток. Легендарный продукт времён Гражданской войны – солёная вобла – стоила рубль за десять штук, а сухая вобла продавалась по цене 26 рублей за сотню. Продукты, составлявшие основу питания при котловом довольствии, приобретались пудами и их стоимость на тот момент была такой: говядина – 150 рублей, свинина – 130 рублей, мука ржаная простая – 90 рублей, картофель – 20 рублей, лук – 35 рублей. Самой доступной была морковь – всего 3 рубля. Так вот отчего был так распространён морковный чай! (цены приводятся по справочным данным красноармейских частей Южного фронта). Если внимательно эти цены рассмотреть, да ещё на фоне 150 советских рублей, то становится понятно, что и на красной стороне воевали не из-за денег.
Дополнительное довольствие добывалось красными бойцами самостоятельно. Но и казаки в этом деле не отставали. Правда, их грабёж начинался всё-таки с советского имущества и лишь в последнюю очередь касался «имения», (так называли тогда имущество) граждан. Так, казаками был разграблен Грибановский сахарный завод в Воронежской губернии. Полностью вывезена в свои станицы захваченная в Новохопёрске и Борисоглебске мануфактура и обувь. Захватили гундоровцы целые тюки с кумачовой тканью для флагов. Долго думали, что же всё-таки с ней делать и потом отправили по домам согласно мудрому правилу - «в хозяйстве всё сгодится». Перед приходом красных войск в станицу Гундоровскую зарыли в землю всё добытое в Воронежской губернии, как говорится, подальше от греха. Немалое значение для воевавших и на красной, и на белой стороне имели награды.
В Донской армии наградная система и присвоение воинских чинов за боевые отличия остались почти неизменными с царских времён, но с добавлением наград Всевеликого Войска Донского, таких как георгиевский крест и георгиевская медаль «Защитнику вольного Дона».
В Красной армии система наград и поощрений рождалась из самой боевой жизни, но представляла из себя, на первых порах, больше подарочную шкалу из особо ценимых в обиходе предметов. В статьях автора рассказывалось о награждении отличившихся портсигарами, спичечницами, именным оружием, холодным о огнестрельным и что было немаловажным - дополнительным окладом денежного содержания. Вот что об этом рассказывают архивные документы.
По окончании боёв по линии железной дороги Лиски – Поворино обе стороны стали подводить итоги и награждать достойных. Командир 200-го стрелкового полка 23-й стрелковой дивизии отправил такое представление на отличившихся: «Прошу вашего ходатайства о представлении их к награде как истинных защитников революции и независимости человечества от кровожадных хищников. Поименованные лица вполне заслуживают награды, ибо эти люди много сделали для революции. Столько подвигов было со стороны их за время подавления контрреволюции в Донской области, что всех их не опишешь, так как чуть ли не каждый день были бои с кадетскими бандами, и столько героизма, столько чудес творили эти истинно преданные сыны революции».
В этих же делах сохранились и персональные представления красноармейцев на награды: «Красноармеец 121 стрелкового полка 23 стрелковой дивизии Александр Петулин, будучи окружённым четырьмя казаками, в ответ на требование сдать оружие выстрелом из винтовки убил одного из них. Брошенной в него бомбой (имеется в виду казаком) был ранен и с раздробленной кистью руки, несмотря ни на что, отбивался до подхода товарищей, после чего отправился на перевязочный пункт».
К наградам представлялись и командиры красных частей. Одно из таких представлений, на командира 4-го Сердобского советского полка, заслуживает особого внимания. 2 февраля 1919 года в военно-революционный совет штаба 9-й армии обратился с ходатайством военно-политический комиссар этого полка Чернышов: «Прошу военно-революционный совет штаба 9 армии войти с ходатайством перед РВС штаба Южного фронта о даровании награды за личные боевые отличия командиру 4 Сердобского советского полка товарищу Врановскому. Я как политический контроль полка обращаюсь в Совет с представлением на награду на основании моих личных наблюдений, что товарищ Врановский, как командир полка и коммунист, доказал действительно свою преданность делу революции в интересах пролетариата всего мира. Руководя полком под Троицком, Красненьким и др., показал умение управлять полком, кроме чего, в тяжёлую минуту он поспевал всюду, где с большей стороны грозила опасность.С конной разведкой переходил неоднократно в атаку, сам управлял пулемётом, поражая метким огнём отступающего в панике противника». Военно-политический комиссар полка Чернышов».
Дата этого документа – 2 февраля 1919 года, а совсем скоро представленный к высокой награде командир Сердобского полка Врановский Виталий Иосифович взбунтовал вверенный полк и перешёл с ним на сторону восставших казаков верхнедонских станиц. Ходатайствовавший за своего полкового командира комиссар Чернышов был убит своими же сослуживцами.
В наградном деле у красного командования случались и другие осечки. И тому есть документальные подтверждения в виде протокола, который следует процитировать полностью: "На общем собрании 1 сотни 2 кавалерийского полка 23 стрелковой дивизии под председательством товарища Потелина, товарища Черноусова и товарища Кострова обсуждался вопрос о предписании начальника дивизии 23 № 29 о представлении к наградам красноармейцев, отличившихся в боях против кадетских банд. При обсуждении настоящего ПОСТАНОВИЛИ:
Единогласно высказались против наград. Потому что мы, красноармейцы, пришли не для этой чести, чтобы за убийство считать подвигом и получать за это награды. Мы стали под ружьё только из-за свободы и когда добьёмся таковой, вот наша будет и награда.
Председатель В. Потелин. Товарищ председателя Черноусов.
Секретарь Костров. Января 12 дня 1919 года".
Примечательно, что в этом же архивном деле с отказом от наград первой сотни соседствуют представления на 71 красноармейца от второй сотни, 28 – от третьей и 36 – от четвёртой.
Наградные документы позволяют ясно представить, каков был накал боёв, а также то, как вели себя красноармейцы в критических ситуациях. Почитаем такой документ: «Краткий список на комсостав и красноармейцев 1 роты 27 стрелкового полка о представлении к наградам за боевые отличия:
- красноармеец Лукеренко Алексей Акимович 1901 года рождения, 30 марта 1919 года зачислен в полк по приказу № 183 от 1919 года, представляется к награде за храбрость и удержание бежавших с фронта». О том, какими способами красноармеец Лукеренко А. А. удерживал своих, бежавших с фронта, сослуживцев, в представлении не сказано ни слова.
Представления на награды дают возможность судить о характерных эпизодах Гражданской войны, причём с разных точек зрения и с красной, и с белой. Вот как звучали представления белоказачьего командования: «7 (20) октября 1918 года под станцией Таловой, когда в тылу батареи случайно оказалась красногвардейская кавалерия, несущаяся прямо к батарейной колонне на присоединение к своим частям, означенные в списке казаки, пренебрегая явной опасностью, первыми понеслись навстречу обнаглевшему противнику, лихо налетели и изрубили подскакавших красных, благодаря чему батарея без потерь присоединилась к своим частям».
В арсенале донского военного командования было не так много средств, форм и методов поощрения отличившихся. Одной из самых распространённых мер поощрения было присвоение казакам более высокого воинского чина. За бой под Карпово-Обрывской слободой сразу 783 бойца гундоровского полка стали подхорунжими. По сути своей, полк при таком количестве офицерского состава (для военного времени) нужно было уже именовать не только Донским гундоровским георгиевским, но и офицерским. При производстве в подхорунжие в представлении было отмечено: «При этом докладываю, что, кроме отличных качеств, проявленных ими в битвах, в мирной обстановке они являются людьми энергичными, распорядительными, весьма аккуратными в исполнении служебных обязанностей, строго требовательными от подчинённых и такого же отношения к службе. Звания, к коему они представлены, вполне достойны».
По изложенным в статье архивным фактам читатель и сам может составить собственное мнение и ответить на простой вопрос: кто за что воевал в Гражданскую войну?