Помните, с чего начинается известный фильм «Покровские ворота»?
«Москва, пятидесятые годы.
Кажется, что это было только вчера,
хотя, что я...
Почти тридцать лет назад.
Но стоит только прикрыть глаза
и я отчетливо вижу...
Этот веселый малый,
... - я.
Я, как видите, молод. Очень молод.
Я приехал в Москву из родного
города и учился в университете.»
Как у меня один в один, только я математик и учился на мехмате.
Вечная тема, воспоминания о прекрасном студенческом времени. А ведь со мной это было уже не тридцать, а все пятьдесят лет назад. Некоторые впечатления из той жизни. В отличие от героев фильма за наши прошедшие 50 лет произошло гораздо больше изменений, чем за их 30. Тем интереснее, да вот поверят ли молодые читатели?
Интернационал
Сейчас рассуждают о том, что, дескать, неравенство по национальному признаку тогда существовало. В основном глаголят те, кто в то время не жил — или ребенком был. Вот вам факт. Первое время мехматяне жили в общежитии на Ломоносовском проспекте, затем — в Главном здании. На первом курсе нас было пять человек в комнате. Я был единственный русский, остальные: латыш из Риги, украинец с Донбасса, еврей из Баку и вьетнамец. В то время много вьетнамцев обучалось в МГУ. Очень ответственные были студенты, не чета нам.
Дальше я буду приводить некоторые данные. Так вот меня назначили старостой, об этом отдельные историйки будут. А упомянул я здесь потому, что у меня был доступ ко многим анкетным данным, часто просили сделать какую-то выборку по составу. Очень много говорится о притеснении евреев. По моей оценке в год моего поступления их было на нашем курсе процентов 20-30. Про другие национальности, надеюсь, по одной нашей комнате видно.
Здесь же упомяну про Латвию. Мой латышский друг Айвар закончил физмат школу в Ленинграде, но разругавшись с преподавателями поступил на мехмат МГУ. Русский язык он выучил в основном в Ленинграде, до этого знал слабо. Но потом говорил абсолютно чисто, писал очень грамотно. Когда началась «катастройка» и позднее в 90-е помню два его высказывания. «Все твердят, что Латвия будет независимой от России. Ну, значит, зависимой от Германии. Неужели это непонятно?» Когда началась борьба против русского языка, а он был преподавателем в Рижском университете, он мне рассказывал: «Хотят, чтобы я читал лекции на латышском, не использовал русский. Латышский для меня родной, нет проблем. Но на латышском нет ни одного термина из высшей математики! Русские термины все знают, глупо вставлять английские термины, которых, вообще, никто не знает.»
Староста
Я тогда не понимал и сейчас не понимаю, почему меня сразу, на первом курсе назначили старостой группы. Я не москвич, колмогоровского интерната не заканчивал, никакой общественной работой в школе не занимался. Что вдруг? И тем не менее, я был старостой 2,5 года, полсрока. И нареканий вроде ни с какой стороны не было. Ушел сам на третьем курсе. Значит, выходит, правильно меня назначили? И еще: разговаривал со знакомыми с других факультетов, многие подтверждали, что выбор старост деканатом чаще всего был правильным. Как они определяли? Ну вот хотя бы в моем случае? Загадка.
Как я сказал, я просматривал личные данные студентов, приходилось. Да и жизнь в общежитии позволяла сделать выводы. Как это не удивительно звучит, но на мехмате был довольно большой процент ребят из сельских школ, бывало и из деревень. Они смогли поступить на мехмат без всяких репетиторов. Один из таких студентов мне рассказывал где-то курсе на третьем: «Знаешь, я летом на каникулах дома работал на стогометателе. Сложное дело в пространстве ориентироваться, тройные интегралы брать проще.» Это я к тому, что он был точно из села. И когда сейчас рассуждают про социальные лифты, вспоминаю абсолютно разношерстный состав студентов мехмата.
Мехмат
Студенческая жизнь — это не только лекции и семинары. Я бы даже сказал: не столько. По крайней мере так было в нашей компании. Посещение лекций было по факту свободным, практически никто не отмечал. С семинарами — сложнее, но уж если я, староста, прогуливал, значит и тут без проблем. Но зачеты и экзамены сдавали без дураков! Никаких обходных путей не было. Во всяком случае на моей памяти. Ходил анекдот — не анекдот, что будущий чемпион мира по шахматам Анатолий Карпов так и не сдал зачет по алгебре (на мехмате не используют термин «высшая»). Мой приятель, который учился с ним в одной группе, рассказывал, что Карпов часто отсутствовал и просто физически ему было трудно что-то сдавать. Вот он и перевелся на экономический факультет.
Но отчисляли с мехмата много, особенно в первую и вторую сессию, в сумме процентов 20%. Некоторые брали академический отпуск и затем восстанавливались, но отсев был большой. Как сказал мне однажды Айвар: «На мехмате учатся либо те, кто все время занимается, либо те, кто может за несколько дней выучить предмет.» Так и было. Мы с ним обычно так и сдавали, учили за несколько дней. Интересно, что во вторую и третью сессии было много отчислений выпускников матшкол: первую, иногда и вторую сессию они сдавали, выезжали за счет полученных ранее знаний, а дальше так же расслабленно учиться не получалось, а перестроиться они не смогли.
И коснусь темы блата, поступлений и сдачи экзаменов по знакомству. Наверняка, какой-то процент был — он есть всегда, во всех странах, не надо иллюзий. Но что могу сказать точно, опять-таки знакомился с данными студентов: можно говорить о том, что помогли поступить (завысили балл) или сдать какой-то экзамен (пересдачи, отнестись снисходительно), но и только. Не больше, никакой учебы и сдачи экзаменов за деньги в мое время не было. Да и невозможно «притворяться» знающим математику, видно сразу. Каждый, кто закончил мехмат, получил необходимые знания, был достоин диплома. Да, уровень знаний мог сильно отличаться, но любой выпускник мехмата мог работать преподавателем высшей математики в среднем вузе. За другие факультеты (как говорят в Одессе) говорить не буду, про журналистику, экономический и филологический ходило много слухов.
Главное здание
Наверное, не все знают — а интересно. Когда люди смотрят на величественное, на мой взгляд самое красивое в Москве, главное здание МГУ, то, обычно, не знают, что учебная часть (аудитории) сосредоточены только в центральной части, башне. Все остальное — для проживания, ближайшие к центральной части (зоны Б и В), высокие, 18 этажей, завершающиеся башенками с часами, термометрами и барометрами — для студентов, остальные — для аспирантов и квартиры для преподавателей. Исходно планировалось, что все: студенты, аспиранты, профессора будут проживать в одном здании, такой вот кампус. Конечно, быстро все стало не так, но еще и сейчас в квартирах живут потомки первых преподавателей. А вот для студентов понастроили много дополнительных общежитий. Первое — на Ломоносовском — уже в 60-х.
В башне главного здания (ГЗ, как мы его называли) расположены аудитории только трех факультетов: геологического — до 8 этажа, мехмата в центре — с 12 до 16, и географического — до верха. И еще ректорат и пр. Все остальные факультеты имеют отдельные здания. Поэтому, когда рассказывают байку о том, что какой-то студент все пять лет не выходил из ГЗ, это мог быть только студент одного из этих трех факультетов, да еще и до середины 60-х, когда даже первокурсников селили в ГЗ. Но то, что некоторые студенты не выходили из ГЗ по нескольку месяцев — это я знаю доподлинно.
Даже из этих трех факультетов у мехмата было привилегированное расположение: существовали переходы с 18 этажа общежития на 13 этаж центральной части, в аудитории. Разница в этажах — существенна, т.к. высота потолков сильно отличается. Поскольку, общежитие мехмата располагалось в зоне Б как раз на последних этажах (с 14 по 18), дойти до мехматской аудитории можно было буквально за 5 минут, да еще и в тапочках. Что, впрочем, не сильно сказывалось в лучшую сторону на опозданиях и уровне посещаемости.
Карты
Чем же занимались студенты университета в свободное от учебы время, основные увлечения? На каждом факультете была своя специфика, на мехмате — играли в карты. На других — влюблялись (физики, химики), напивались (геологи, географы) и т.д. Карты были повальным увлечением мехматян, играли практически все: как в интеллектуальные игры (преферанс, бридж), так и в психологические (очко, покер). Шахматы были тоже популярны, но до карт им было далеко. Моя оценка — на первых двух курсах до 40-50% отчислений было из-за неумеренной игры в карты. Не только из-за этого напрямую, но как сильно отягощающий фактор — время шло не на занятия — присутствовал. Играли днями и ночами — буквально! Сам грешен... Какие уж тут занятия. И см. выше: если не можешь выучить предмет за несколько дней...
Безусловно, в ректорате знали про это и наказывали. Была такая студенческая структура — оперотряд, призванный следить за порядком в общежитии. Можно критиковать, искать идеологическую подоплеку, хотя, что лучше, чтобы милиция по комнатам ходила? Но я просто хочу рассказать один случай. Как-то познакомились в какой-то пивнушке со студентами философского факультета. Прихожу я к ним в комнату, они жили в той же зоне Б, буквально на этаж ниже. Стучусь, вхожу — и застываю в изумлении. Они сидят и открыто играют в карты. На мехмате соблюдались все меры предосторожности: двери закрывались, ключ оставляли в двери, чтобы не видно даже так было, пускали только своих, да и то предварительно карты под стол прятали. А здесь — в открытую. «Не боитесь оперотряда?» - «А нас за карты не ловят!» - вот и весь ответ. Все равно, сидеть с ними и разговаривать, когда они продолжали играть в карты, мне было не по себе. Привычка сказывалась.
Картошка
Как все студенты, мы тоже ездили на картошку, на месяц один раз за время обучения. Но была специфика, наверное, оправданная. Например, химиков посылали на первом курсе, сразу после поступления. Они мне рассказывали: правильно, мы все перезнакомились, легче учиться было. А мехматян посылали на третьем курсе. После двух курсов мы выбирали специальность, кафедру, на которой продолжим обучение. Соответственно, все группы перекраивались. И мы тоже знакомились заново. К слову, старостой меня назначили и в новой группе.
Я думаю такой выбор для мехмата был правильным. Потеря одного месяца обучения на первом курсе привела бы к огромному отсеву, а он и так был немаленьким, вот и решили для мехмата перенести поездку на картошку на третий курс: студенты в учебу втянулись, новые группы, новые научные руководители по специальности. Уже не страшно.
А случай про картошку был такой. Перед выездом нас, весь курс, собрали и руководитель обратился к нам с напутствием. Среди прочего он сказал: «У меня к вам будут три просьбы, три НЕ: не пить, не играть в карты, и не...» - все застыли в ожидании - «...купаться». Стоял довольно холодный сентябрь. Первые два запрета мы нарушили сразу. А потом обсуждали: может залезть в холодную речку и нарушить все запреты? По полной. Но решили, что здоровье дороже принципов.
Преподаватели
Можно много о них рассказывать, они нас воспитывали — во всех смыслах. Трудность в том, что мехмат специфичен и многие интересные случаи привязаны к математике и не будут смешными для других.
Приведу два случая с преподавателем политэкономии социализма, замечательной, очень интересной женщиной. Как все студенты-негуманитарии относятся к общественным дисциплинам понятно, а тут еще и самая мутная — политическая экономия социализма. Если про капитализм много всего написано, на классиков ссылаться можно, то про социализм — открытое поле для критики. Тем интереснее второй случай. Но я бы о нем не узнал, если бы не первый.
Я не баловал своими посещениями даже семинары по общественным наукам (на лекции вообще не ходил), из-за этого сложнее было сдавать, но все обходилось. Начался курс политэкономии социализма, прошел месяц как-то незаметно, четыре семинара, я ни разу не появился. А на следующий пришел, не мог не прийти. Мне рассказали: на четвертом семинаре преподаватель спрашивает: «А кто такой — и говорит мою фамилию — что на занятия не ходит?» Народ, естественно, радостно сообщает: «Он — староста!» И ждет реакции. «Ну, его авторитет ронять нельзя», говорит она спокойно и спрашивает про другого отсутствующего. Конечно, на следующий же семинар я пришел посмотреть на такого преподавателя.
Сколько ехидных вопросов задавалось преподавателям общественных дисциплин! Попробуй ответь. А политэкономия социализма — тема совсем неустоявшаяся. Тем интереснее был ответ преподавателя: «Я излагаю вам теорию. Безусловно, вы будете критиковать ее положения. Но я на 100% уверена, что своей альтернативной логичной теории никто из вас предложить не сможет. А я спрошу теорию. Так что вам придется слушать меня.» Четко и понятно.
В завершение
Как говорят комментаторы (в частности Пушков): «Нам, конечно, же есть еще, что сказать». Но пока хватит.
Чем хочу закончить? В отличие от героя фильма, которого воспитывали жильцы дома и коммунальной квартиры у Покровских ворот, я вспоминаю общагу. Даже студенты москвичи проводили в общаге много времени, некоторые больше, чем дома. И тут лучше Вадима Егорова не скажешь. Не знаю, как для других поколений студентов, но для моего, чуть помладше егоровского, эти стихи — наш культурный код, память, и если не бояться высоких слов — идентичность. Или, по крайней мере, так казалось почти полвека назад...
Вадим Егоров
Общага
Направо, прямо, ещё два шага, -
общага.
Ну, здравствуй,-
сколько мы с Тобой не виделись.
Обиделась...
Не надо, глупая! Не стоит злиться.
Ты — атом. Мы же — Твои нейтроники.
Судьба кладёт пятерню на лица.
Сердца — нетронуты.
Ведь Ты всё та же.
И даже те же следы,
и привкус прогорклой хмурости.
И я по-прежнему верю в стержень
Твоей нелёгкой
недетской мудрости.
Плыву, -
в который уж раз,
в который, —
по коридорам.
По коридорам.
А время — позднее.
Плыву бесшумный и неопознанный.
И слава Богу!
Зачем шумиха?
Пусть — тихо.
Но вот я пячусь и горло комкаю, —
Из этой двери,
из этой комнаты,
глядишь — нежданно,
идёшь — непрошено
Ты — прошлое.
Общага, вспомни, - я не был паинькой,
но иногда я болею памятью.
Ах, эта память, - всегда наплывами,
нахлынет — схлынет!
Меня, сопливого, к чему Ты только не приобщала!
Общага...
Хрустели килькой, - не ананасами.
Тонули ночью в смазливых личиках.
Вахтёр под утро ловил с поличным.
Общага!
Школа моя ненастная!
Я — Твой отличник.
Иные вехи, иные пристани.
Ты щуришь веки, Ты шепчешь пристально:
«Ушёл в элиту, зарос апломбом...»
Твои пол-литры, — мои дипломы.
Я их науку познал до донышка.
Общага — мама, общага — вдовушка!
За обесцененность обещаний
прости, Общага!
Пойми, Общага, обычных вроде
по дебрям вечера нас столько бродит
Тобою меченых,
что отбузили, отбаловали...
Над головами, над головами
как годы — гады, скользят неистово!
Глядишь — мы ими уже освистаны.
Неизлечимо
и беспощадно.
Прощай,
Общага...