Токио преодолевает серьезное препятствие на пути к восстановлению законсервированной ядерной отрасли после аварии на Фукусиме. Трое бездействующих пока 40-летних японских ядерных реакторов были одобрены для возобновления их работы в прошлую среду, что отменяет политику, принятую после катастрофы на Фукусиме в 2011-м года, серьезно отразившуюся на энергетическом секторе страны.
Этот шаг, о котором широко сообщалось в японских СМИ, последовал после того, как премьер-министр Ёсихидэ Суга объявил на прошлой неделе, что к 2030-му году Япония сократит выбросы парниковых газов на 46% по сравнению с уровнями 2013-го года. Это стало значительным увеличением по сравнению с 26%-ным сокращением, объявленным Японией в 2015-м году, а также гораздо более близким горизонтом, чем цель «углеродно-нейтральная к 2050-му году», поставленная Сугой в прошлом году и вызвавшей критику со стороны всего мира.
В более широком смысле, развитие событий сигнализирует о том, что многие считали неизбежным: перезапуск неактивных элементов ядерной энергетической программы Японии через десять лет после катастрофы на Фукусиме вынудил Токио нажать на кнопку.
Губернатор префектуры Фукуи, примерно в 300 кмк западу от Токио, Тацуджуи Сугимото, одобрил перезапуск энергоблоков 1 и 2 Kansai Electric Power на АЭС Такахама и 3-го энергоблока на заводе Михама, сообщается в новостях. Его ход вряд ли был сделан в политическом вакууме. Действительно, процесс перезапуска обсуждался уже давно. В 2016-м году Управление по ядерному регулированию Японии одобрило работу трех энергоблоков сверх установленного 40-летнего срока, но потребовался ряд политических согласий на местном уровне. Все они были получены в этом году.
В феврале мэры Михамы и Такахамы подняли вверх большие пальцы. Впоследствии ассамблея префектуры Фукуи одобрила это решение в прошлую пятницу. Токио, похоже, дало Суги-мото серьезный импульс. Во вторник министр промышленности Хиросии Кадзияма сказал, что Япония будет продолжать использовать атомную энергию «устойчиво в будущем», и пообещал выделить около 2,5 млрд иен (23,1 млн долларов) в виде грантов на перезапуск реакторов старше четырех десятилетий.
Различные же политические препятствия, которые пришлось преодолеть, чтобы принять решение, были возведены только для того, чтобы успокоить общественное недоверие к ядерной энергии, которое резко возросло после 2011-го года. «Определенно еще будет противодействие», – сказал Asia Times Тош Минохара из Высшей школы права Университета Кобе, – «Но Япония, действительно, ужесточила правила использования ядерных реакторов после того, как Фукусима, и японцы, в конце концов, готовы принять то, что им говорит правительство – так что теперь речь идет о том, чтобы подтолкнуть общественность принять это». С точки зрения правил, принятых после 2011-го года, возраст реакторов был ключевым вопросом и остается центральным в ядерной дилемме Японии.
Жадная до энергии Япония, которая практически не имеет собственных запасов нефти или газа, но нуждается в достаточном количестве энергии для обеспечения своей обширной производственной базы, эксплуатировала 54 ядерных реактора до того, как случилась катастрофа. В режиме антикризисного контроля после катастрофы, вызванной землетрясением, цунами и таянием, Токио отключил реакторы по всей стране. Безусловно, атомная энергия имеет решающее значение для такой производственной экономики, как Япония, поскольку атомные станции работают с более высокими коэффициентами мощности, чем возобновляемые источники энергии или ископаемое топливо.
Согласно статье 2018-го года «Почему ядерная энергетика должна быть частью энергетического решения», опубликованной Йельской школой окружающей среды, «коэффициент мощности – это мера того, какой процент времени электростанция фактически производит энергию. Это проблема всех непостоянных источников энергии. Не всегда светит солнце, не всегда дует ветер, и не всегда вода падает сквозь турбины плотины».
После остановки только девять японских атомных станций были перезапущены, 20 были помечены для вывода из эксплуатации, планы строительства новых станций были заморожены, а максимальный срок службы реакторов составил 40 лет. К 2030-му году почти половина национального портфеля реакторов будет старше четырех десятилетий. Решение, принятое в среду, является прецедентом для преодоления «40-летнего» барьера.
Впереди политическое давление. Учитывая различные ограничения, с которыми он сталкивается, Суга, кажется, ловко выровнял своих оппонентов. Его клятва о сокращении выбросов стала подачкой для защитников окружающей среды в то время, когда его правительство столкнулось с глобальной угрозой после того, как оно объявило о своем решении выпустить облученную охлаждающую воду из Фукусимы в Тихий океан .
Но, как это ни парадоксально, требуется увеличение ядерной энергетики. Согласно оценкам японских СМИ, в будущем стране необходимо будет получать 20% электроэнергии из атомных источников. Это значительный рост по сравнению с нынешней ситуацией. Согласно отчету Международного энергетического агентства по Японии за 2021-й год, который был подготовлен до недавнего обещания Суги и основывался на официальных траекториях зеленого роста, опубликованных в декабре 2020-го года, «ожидается, что ядерная энергия вырастет как минимум до 11% от общего объема первичной энергии. энергоснабжение к 2030-му году по сравнению с 4% в 2019-м году».
МЭА отметило, что до 2011-го года на атомную энергию приходилось 15% энергобаланса Японии. В отчете добавлено, что цель по выбросам на 2030-го год будет достижима только в том случае, если количество действующих реакторов увеличится с нынешних девяти до, как минимум, 30. Теперь, если японские СМИ верны в своих оценках, недавнее обязательство Суги по выбросам потребует от страны расширения своего сектора ядерной энергетики за пределы уровней, бывших до 2011-го года.
Все это порождает массу вопросов, которые необходимо будет решить политическим деятелям страны и ее мощному атомному лобби, так называемой «ядерной деревне». В обществе широко распространен скептицизм, и операторы атомных электростанций по всей стране столкнулись с тысячами судебных исков после событий 2011-го года. «Осенью состоятся выборы, поэтому ЛДП будет опасаться, что это станет проблемой выборов», – сказал Минохара, – «Оппозиция антиядерна, поэтому Суга должен действовать осторожно».
Действительно, в настоящее время существует несколько споров по атомной энергии. Серьезная проблема связана с центральным заводом Tokyo Electric в Кашивадзаки-Карива, на котором остановились семь реакторов. Надежды на перезапуск завода или его частей недавно развеялись сообщениями о том, что он уязвим для террористических атак. Безопасность от терроризма была еще одним из требований, принятых после Фукусимы. Это постановление о безопасности создает проблемы для новой Генкайской атомной электростанции, которая, как ожидается, будет запущена в 2022-м году. А Kansai Electric – коммунальное предприятие, которое в среду одобрило перезапуск некоторых реакторов – теперь омрачено скандалом со взяточничеством.
За пределами японских берегов. Однако этот вопрос решается политически – и, хотя Суга может не выжить на посту премьер-министра, мощное положение его партии в парламенте вряд ли будет нарушено на следующих всеобщих выборах, которые должны быть проведены к октябрю – Япония, похоже, снова вернется на ядерную арену. Менее ясно, последуют ли прецеденту, созданному Токио, демократические соседи, которые резко сократили свою ядерную энергетику после того, как увидели события на Фукусиме.
С той же политической проблемой столкнутся также власти в Южной Корее и Тайване. Но в то время как ЛДП Суги настроена проядерно, администрации в Сеуле и Тайбэе – нет. Президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин является антиядерным политиком, поэтому в ближайшем будущем перезапуск маловероятен, особенно в то время, когда корейцы возмущены планом сброса воды на Фукусиме. Единственный срок полномочий Муна истекает в марте следующего года. Какая энергетическая политика будет следовать его преемнику, еще неизвестно, но Южная Корея сталкивается с той же проблемой, что и Япония, – нехваткой нефти или газа и производственной базой, требующей энергии. Отступление страны от атомной энергетики привело к новой зависимости от угольных электростанций, что значительно усугубило смог, от которого страна уже страдает из-за Китая.
Тайвань также является чистым импортером энергии, и, хотя в прошлом году он пострадал от отключения электроэнергии, ядерная энергетика – это политический футбол. В то время как референдум 2018-го года проголосовал за сохранение атомной энергии, Тайбэй исключил возможность продления жизненного цикла существующих станций, а также остановил работы на новых станциях. Тайвань также сталкивается с проблемой, аналогичной Японии: его реакторы построены на линиях сейсмических разломов.
В то время как политики, промышленники и профессионалы энергетики работают над своим энергетическим фьючерсом, массивный конкурент производственным секторам, контролируемый правительствами Сеула, Тайбэя и Токио, нависает над ближайшим горизонтом. Этому конкуренту в Пекине не нужно учитывать общественную чувствительность, сдерживающую три демократии. Согласно своему последнему пятилетнему плану, страна планирует к 2025-му году более чем удвоить объем вырабатываемой ядерной энергии. Эта дополнительная мощность эквивалентна примерно 20 новым реакторам.