Ищите мотив, господа! -- сказал Щербатов, - Он был не единственным из присутствующих, кто видел телеграмму, а потому должен быть среди них. Даже если он и не был в числе участников операции, в которой участвовал снайпер, то все равно находился в том районе, да и сейчас еще находится. Возможно, именно он и является ключевой фигурой в этой истории. Не исключено, что он также является виновником и смерти жены, - жестко сказал Павел Петрович.
- Маловероятно, - почесал подбородок Щербатов. -- Мы не знаем, кто за всем этим стоит, не знаем мотива, не ведаем, что за человек мог убить Валерию, не говоря уже о том, сколько киллеров задействовано в операции.
Остальные, кто уже несколько минут с повышенным интересом внимал разговору, стали расходиться по своим кабинетам.
Чувствовалась между всеми какая-то недосказанность и необъяснимая тревога. Разговаривали полушепотом и словно боялись, что их подслушает кто-то из начальства. Это не ускользнуло от внимания полковника. Он улыбнулся, кивком головы подозвал к себе Еремеева и, сказав ему что-то на ухо, подозвал Виктора и Костина. Последнему он отстегнул от пояса пистолет, вручил его Виктору и сделал знак следовать за ним. Остальные остались ждать продолжения.
Через десять минут Виктор и Костин вернулись в сопровождении Василия Семеновича и того самого типа, который пришел им на смену.
***
Высокий, худощавый, с короткой стрижкой рыжеволосый парень в кожаной куртке и джинсах стоял у окна своего кабинета и смотрел в него на зимний вечерний город. В квартире было тепло и тихо. Небольшой телевизор, стоящий на подоконнике, словно специально для него время от времени тихонько вещал что-нибудь смешное или забавное. Последнее время это случалось все чаще. Виктор, немного побаиваясь, что его могут неправильно понять, сидел на мягком диване и, не отрываясь, смотрел на экран. Все это было очень непривычно для него. Он настолько ушел в себя, что не заметил, как его затуманенный мозг, поглощенный тяжелыми мыслями, перестал реагировать на то, что происходило вокруг.
Его мысли то и дело возвращались к той роковой встрече, что произошла с ним в подвале похоронного бюро. То, что ничего не вспоминалось -- это было вполне естественно. Ведь то, во что он, по его мнению, сам себя превратил, было просто не возможно пересчитать на миллионы и миллионы