До эпохи блогов мы читали книги. Многие динозавры до сих пор их читают.
Но сегодня я хочу рассказать об одном журнале, который был моим фаворитом много лет, так что в доме скопились подборки этого издания за несколько лет как в условно первоначальном его формате, так и в новом.
Это замечательный толстый журнал «Иностранная литература», в народе называемый - «Иностранка».
Может, кто-то из моих читателей застал времена, когда было принято выписывать толстые журналы? Люди читали «Наш современник», «Юность» (подборки до сих пор лежат на даче), «Нева» и много чего еще. Скорее всего, объяснялось это тем, что интересные книги до перестройки достать было проблематично. Например, в родительском доме на полках стояли и до сих пор стоят лишь энциклопедии и собрания сочинений русской классики, которые дед покупал по подписке.
Это уже потом, в девяностых, началась бурная эпоха появления на развалах и в книжных всевозможной философской, эзотерической и прочей «запрещенной» ранее литературы. Лично я тогда бросилась покупать поэтов и прозаиков серебряного века, которых в девяностые тоже издавали особенно охотно. Половина моей личной библиотеки собрана и куплена как раз в девяностые годы и в начале нулевых.
Но сейчас речь не о том. Мои литературные предпочтения с самого начала, как я начала много читать, лежали в сфере зарубежной литературы. И до сих пор самое любимое мое время - «зарубежка» 20 века. Джойс, Пруст, Майринк, Кафка, Томас Манн были и навсегда остались для меня учителями и кумирами.
Знаю, что многие неодобрительно относятся к такому увлечению переводной литературой, - дескать, литературу надо читать на ее родном языке, потому что переводы — они и есть переводы. Да и вообще, положено любить свое, родное. Даже не буду спорить с такой точкой зрения, тем более что Гоголя и Достоевского тоже люблю, - просто хочу заметить, что сердцу не прикажешь. До сих пор я упиваюсь книгами Лоренса Даррелла, Селина и Генри Миллера, и если мне предложить на выбор, что почитать: Кортасара или Распутина, я выберу первого.
Поэтому неудивительно, что «Иностранная литература» стала моим любимым журналом на долгие годы. Увы, мои родители не выписывали его по почте, но мама брала несколько номеров почитать у своей подруги. А потом эта подруга и вовсе подарила нам штук пять. Так я познакомилась с «Иностранкой». Это был еще вот такой формат.
В таком же формате мне принесла почитать один роман однокурсница по художественному училищу. Я тогда только начинала пробовать свои силы в прозе, и это был роман «История мира в 10 ½ главах», бесконечно вдохновляющий меня постмодернистский поток сознания, созданный Джулианом Барнсом. Однокурсница сказала мне: «Уж если ты хочешь писать мозаично и делать текст, похожий на лоскутное одеяло, - учись у мастера, как надо писать». И я стала учиться.
В «Иностранке» всегда публиковали новинки. Там появлялись романы Умберто Эко и Милорада Павича — еще тогда, когда нигде в природе их было просто не достать. Это сегодня Павичем, Эко и Кафкой завалены все книжные магазины, покупай не хочу. Это во-первых, а во-вторых, сегодня бумажные книги вообще мало кто покупает, потому что есть электронные.
В общем, не стоит долго объяснять, почему в эпоху, когда иностранную литературу издавали еще не слишком массово, я просто обожала этот журнал. Потом я устроилась на работу в литературный журнал и, разумеется, что увидела на журнальном столике в кабинете главного редактора? Конечно, его. Любимый журнал — номер со средневековым карликом на обложке и романом «Фламандская доска» Артура Переса-Риверте.
И вот таким счастливым образом на ближайшие несколько лет (пока работала в редакции) я была обеспечена всеми литературными зарубежными новинками. Потому что редактор был так добр ко мне, что не только разрешал читать Иностранку на работе, - ее и домой можно было брать.
Интересные романы, которые оказывали влияние на мировоззрение и формировали мой собственный авторский стиль, подборки стихов, литературоведческие исследования — всё это впитывалось, переосмысливалось, вдохновляло и будоражило. И уже потом, когда я училась на заочке в Москве, я нашла редакцию журнала (тогда она находилась на Пятницкой улице) и купила пару номеров.
Мои теплые чувства к этому журналу не утихли даже сейчас, в эпоху торрентов и аудиокниг, когда вопрос информационного и литературного голода давно закрыт, и напротив, всё более остро встает противоположный вопрос — каша в голове в связи с катастрофическим переизбытком информации.
Не так давно я купила себе пару номеров, заказав их онлайн через небезызвестный лабиринт, - просто из-за своей давней любви к этому журналу. И до сих пор подборки «Иностранки», напечатанной на серой газетной бумаге, занимают почетное место на моих книжных полках. Ибо кумиров своей юности предавать нельзя.
А какие толстые журналы читали Вы? Помните ли еще времена, когда люди листали журналы — литературные, а не Космополитен и Максим?
Поделитесь в комментариях, интересно.
