РАССКАЗЫ О БЕЛАРУСИ
Книга третья
Глава первая
Старик родился
С дорогим моему сердцу Янкой мы расстались, когда он, стоя поутру на пороге хаты, намеревался отправиться к нашему корчмарю - дядьке Макею. Несмотря на кавалерийскую выправку, одет Янка был сугубо по-мужицки. Его военная форма со шнурами вахмистра на плечах истлела за то время, пока он был в плену. Полотняная крестьянская рубаха и лапти достались Янке в наследство от его покойного тестя.
- Ты бы сперва к своим лучше зашел, - выйдя из хаты вслед за Янкой, сказала ему его теща. - Небось, уже доложили твоей матери с отцом, что ты вчерась в село вернулся. Ждут они тебя.
- Сами бы пришли, - вступилась за своего мужа Анна.
- Много ты понимаешь, дочь, - ответила Анне её мать. - Вот, когда твой сын с войны вернется и мимо тебя в женин дом проследует, тогда ты других матерей сразу поймешь.
Янку в его родительском доме ждали и два его брата, уже окончившие к этому сроку нашу сельскую школы и очень хотевшие услышать рассказы своего старшего брата о войне. Ведь одному из них уже вскоре предстояло стать рекрутом. Ждал возвращения Янки и наш корчмарь дядька Макей. Почти не вставая с посели из-за болезни, дядька Макей дал слово не умирать, пока он не увидит Янку. Нашему корчмарю хотелось открыть Янке ряд сокровенных тайн, какие ему самому были открыты лесным отшельником Акимом, впопыхах принятого партизанами за российского шпиона.
Путь от дома тещи до корчмы занял у Янки не более пятнадцати минут. В самой корчме в столь ранний час никого ещё не было, кроме жены дядьки Макея. Ответив своим приветствием на приветствие Янки, жена дядьки Макея продолжила протирать влажной тряпкой почерневшие от времени доски столешниц.
- Что дядька Макей? - обходя ведро с водой, спросил у женщины Янка.
- Там, - указав рукой в жилую часть корчмы, ответила ему жена дядька Макея.
Не зная точно, куда ему следует идти, Янка замешкался.
- Пошли, - бросив тряпку в ведро с водой, сказал Янке жена дядьки Макея.
Войдя вслед за женой дядьки Макея в комнату, где на кровати, вытянув перед собой обе руки, лежал дядька Макей, Янка не сразу смог узнать в этом сильно исхудавшем старике прежнего корчмаря. И дело было даже не в старческой сухости его рук и лица. Янку удивило то, что от морщинистого лица дядьки Макея исходил какой-то свет. Словно под прозрачной кожей лица дядьки Макея теплилась церковная лампада. Неподвижные зрачки незрячих глаз дядьки Макея были устремлены наверх.
- Чую, - громко произнес дядька Макей стоило только Янке переступить порог комнаты. – Чую рядом Янку, - повторил он.
- Чует он, - повторила вслед за дядькой Макеем его жена.
- Присядь рядом со мной, Янка, - шаря своей левой рукой в поисках табурета, попросил его дядька Макей.
- Садись, - придвинув поближе к кровати мужа табурет, сказала Янке жена дядьки Макея.
- Скажи, Янка, тебе меня жалко? - спросил у Янки дядька Макей, когда Янка присел на табурет возле его кровати.
- Жаль, - ответил нашему корчмарю Янка.
- А ты не жалей меня, Янка, ты порадуйся за меня, - все также устремив свой взгляд куда-то ввысь, сказал Янке дядька Макей.
- С чего ему радоваться, - ответила за Янку жена дядьки Макея.
- С того радоваться, что теперь для меня каждый кустик и каждая травинка благодати божьей полны. Не стыдно жить дураком, стыдно для человека умирать дураком. А сколько людей вплоть до второго пришествия так и будут жить и умирать круглыми дураками. Я ведь и сам жил таким дураком до тех пор, пока не сбылась моя мечта, и не встретил я того лесного отшельника Акима, которого твой друг Генусь хотел на осине за шею повесить. Ты помнишь это, Янка?
- Помню, дядька Макей, - ответил корчмарю Янка.
- Этот Аким мне на все глаза открыл, - сказал Янке дядька Макей.
- На что он тебе глаза-то открыл? - спросила у Макея его жена.
- На всю нашу жизнь, - ответил своей жене дядька Макей. - И на нашу с тобой семейную жизнь тоже.
- Что твой Аким мог понимать в нашей с тобой семейной жизни? - спросила у дядьки Макея его жена.
- То понимал, что смотрим мы с тобой на жизнь из разных окон, - ответил своей жене дядька Макей. - Тебе все люди кажутся злыми, завистливыми и корыстными, от того и вся наша жизнь кажется тебе насквозь поганой и дрянной.
- А тебе все люди кажутся ангелами, - сказала Макею его жена. - И много добра тебе эти люди-ангелы сделали? Обманывали они тебя, дурака, на каждом шагу. А ведь я тебе специально назло все делала, чтобы ты поскорей жизнь поганую понял.
- Про это самое мне и отшельник Аким говорил, - ответил своей жене дядька Макей. - Он мне сказал: ты терпи, Макей, люби врагов своих и помни о том, что злые люди имя Иисуса Христа до самых небес подняли. Кто до конца претерпит и от добрых мыслей своих не откажется, того Христос на суд не призовет.
- Это я для тебя враг? - спросила у Макея его жена. - Да я за тобой, дураком, всю жизнь как за дитем малым ходила. Надо было мне от какого-нибудь цыгана детей родить, раз ты сам не мог меня обрюхатить, и им всю себя посвятить. Теперь я жалею.
- Опять ты, жена, злобствуешь, потому что не понимаешь меня, - сказал своей жене дядька Макей. - И никогда не стремилась ты меня понять.
- Ты много во мне понимаешь, - возразила дядьке Макею его жена. - Да, если бы не я, не было бы у тебя ничего. Ни этой корчмы, ни лишних денег.
- А на что мне в гробу лишние деньги, или на что они тебе на том свете пригодиться смогут? - спросил у свой жены дядька Макей.
- Устала я тебя слушать, Макей, - направляясь к двери, сказала дядьке Макею его жена. - Жизнь прожил, а ума не нажил. Изо дня в день только и слышу от тебя одни глупости.
- И корова слышит, что ей люди говорят, беда только в том, что корова понять этих слов не может, - сказал дядька Макей, когда его жена вышла из комнаты.