Во дворе его звали коротко, но так просто и по-мальчишески – Стрелок.
- «Эй, Стрелок, пойдем во двор!» – можно было услышать ранним утром.
- «Стрелок, ну ты где?»
- «Погнали на дальнее озеро, Стрелок»
- «Псс, Стрелок, дай списать»
- «А Стрелок выйдет?»
Редко, кто называл его по имени. Казалось, что в последнее время даже батя стал все чаще называть его именно Стрелком.
- «Стрелок, принеси ключ на 15»
- «Покорми Дрейка, Стрелок»
- «А ну, поди ка сюда, любитель мишеней. Кто у бабки Клавы горшок на заборе разбил?»
Он привык. Прозвище было особым, запоминающимся, возвышающим его над всеми остальными пацанами. Не Хромой, не Рыжий, а Стрелок.
Нет, он не стрелял сигареты у пацанов постарше. Все дело было в его удивительной способности – практически не целясь, стрелять без поражения в любую мишень. Все, что оказывалось в его руках, превращалось в сверхточное оружие. Он стрелял без промаха, чем вызывал уважение и неподдельную зависть у сверстников.
Нужно выиграть в тире? Нет ничего проще – позови Стрелка, и он все сделает.
Однажды, когда отец взял его на весеннюю сходку охотников в лес, Стрелок испугался ни на шутку. Каждый год любители пострелять и посидеть в засаде собирались в березовой роще, чтобы похвастаться своими собаками и провести время в чисто мужской компании. Это был особенный день, и все без исключения мальчишки ждали его, потому что взрослые брали их с собой. Батя Стрелка не был исключением. Заядлый охотник и рыболов, он бывало по нескольку дней пропадал на охоте, оставляя их с сестрой и матерью одних. Возвращался всегда поздно вечером. Сначала их охотничья собака Дрейк влетала в дом, а затем неспешно с видом победителя входил отец. В его рюкзаке кроме убитых кроликов и уток непременно был пшеничный хлеб. Когда Стрелок был еще ребенком, отец говорил, что этот хлеб передавала лисичка. Стрелок верил и ел. Хлеб пах лесом, табаком и чем-то еще…
И вот, наконец-то, этот день настал. Стрелка взяли на сходку. Не слушая взрослых разговоров, Стрелок расставлял банки. Он уже предвкушал вечерний костер, картошку и чай в котелке.
«Ванька, смотри, - с гордостью сказал батя здоровенному мужику, - это мой сын. Стрелок. Спорим, он тебя уделает?»
«Вот этот малец? – с недоверием окинул взглядом Стрелка тот самый Ванька. – А ну-ка, иди-ка сюда»
Стрелок взял оружие. Ощутил холодный металл. Погладил. Понюхал. И сразу выстрелил.
Раз! Два! Три!
Банки полетели в воздух одна за другой.
«Занятно, - промычал Васька. – Теперь моя очередь.»
Но чуда не случилось. Прогремели три выстрела, но банки так и остались стоять на месте.
Стрелок громко рассмеялся, и тут же почувствовал, как кто-то сильный взял его за шиворот и поднял. От внезапности происходящего Стрелок начал задыхаться. А тот неведомый все тряс и тряс его. Только по голосу Стрелок смог определить, что это был Васька.
«Никогда, слышишь, больше никогда не вздумай смеяться надо мной!» - шипел Васька.
Стрелок искал глазами батю, а отец стоял в стороне и одобрительно кивал. Он одобрял урок, который был преподнесен. Стрелок не мог пережить такого позора. Из дома он не выходил около месяца.
Откуда появилась эта чудесная способность к меткости в стрельбе, и с чем она была связана – никто не знал. Да и кто задумывается об этом в возрасте 9 лет? Прикольно, весело и всё.
Стрелок принимал этот дар как должное и мечтал о военной карьере. Вот где ему уж точно не будет равных. Армией он болел всегда. Любил смотреть фильмы про войну и парады по телевизору, любил точность, аккуратность, чтобы все лежало по полочкам. И с нетерпением ждал 8 мая, когда впервые его семья собралась в Москву к родственникам на парад.
Он грезил этим парадом, представляя, как перед ним ровным, четким строем, чеканя каждый шаг, пройдут солдаты и, поблескивая глянцем, проедет военная техника.
Ему тогда казалось, что армия подарит ему свободу и силу.
Воспоминания… Все, что у него осталось. Разводя костер по вечерам, он вспоминал дом, незатейливый быт и мамины пироги.
Он смахнул слезу и потер шрам на щеке. Откуда этот шрам взялся? Стрелок не помнил. Все помнил, а это нет.
Вдруг совсем рядом хрустнула ветка.
