Мужчина появился перед нами на тротуаре у отеля «Palace Arms», на углу King St West and Strachan Avenue, когда мы возвращались домой с прогулки. Возник как будто из ниоткуда.
«Рассадник грязи. Настоящий притон», говорит Дилан про это историческое здание. «Когда его снесут и построят на его месте очередную многоэтажную стекляшку, весь район выдохнет с облегчением, клянусь».
Отель «Palace Arms» был построен в 19 веке. В 70-ых годах его отдали на комнаты для проживания маргинальным слоям населения, преимущественно мужчинам.
Я сделала поспешный вывод: мужчина – один из обитателей «нехорошего места».
Одет он был простенько, неприметно, чисто: джинсы, кроссовки, свитер и куртка. На кончике носа висели очки.
Он обогнал нас на первом же перекрёстке. Худой и высокий, немного за 60, он выкидывал свои длинные ноги вперёд, седые, давно не стриженные волосы были заправлены за уши.
Через пару минут мы буквально споткнулось об него на Strachan and Queen West возле четырёх гигантских таунхаусов класса люкс.
Он остановился, рассматривая двух полуметровых проволочных рождественских оленей на тротуаре.
Канадцы часто выставляют ненужные, но хорошие вещи на своих газонах, у домов, в специально отведённых местах в кондо.
Мужчина подхватил оленей под мышку и пробормотал, смущенно оглядываясь на нас: «Отвезу на коттедж, пусть там на воле пасутся».
«Ничего себе, у него есть коттедж», – успела удивиться я.
И тут долговязый ступает на дорожку к таунхаусу, ещё пара шагов, он открывает двери и исчезает внутри дома со своими находками.
Цена каждого таунхауса по этой улице ещё в начале строительства была в районе 5 миллионов долларов. Одному богу известно, сколько они стоят сейчас.
В очередной раз убедилась, что если судить людей по одёжке, особенно тут, в Канаде, можно попасть впросак.
Пару лет назад я стала свидетелем одного некрасивого эпизода. Я и несколько моих знакомых канадцев отправились на бранч. Местечко выглядело очень просто и непрезентабельно, но там готовили отменные тако. Кафе постоянно попадало в какие-то рейтинги мест, которые обязательны к посещению в Торонто.
Одеты мы были проще некуда: джинсы, шорты, футболки, кеды, шлёпки. Лето, жара, суббота, самое время бранчить с друзьями.
За соседним столиком вальяжно разместилась пара молодых людей, парень и девушка лет 20-22. Одеты они были с иголочки, отглажены, напомажены и как говориться, все «в брендах». К слову, они были единственными посетителями кафе разодетыми в пух и прах, overdressed, как тут говорят.
Я на автомате тогда подумала «о, иностранные студенты – дети богатых русских родителей» и через три секунды о них позабыла...
Пока не услышала, как они принялись обсуждать посетителей на родном русском, из серии «канадцы одеваются как бомжи», «у них совсем нет вкуса».
По мне и моим знакомым они тоже прошлись. Мне стоило больших усилий смолчать. Смолчать о том, что люди, которых они обозвали «канадскими бомжами» получили образование в одном из лучших университетов мира, что один из них – инвестор с Bay Street (канадский аналог американской Wall Street), другой – известный фуд-стилист, а третий – госслужащий, который в начале своей карьеры выдавал визы таким вот иностранным студентам.
Не думаю, что эти ребята меня бы поняли. Их картина мира такова: если богат, то демонстрируй и доказывай.
Наверное, надо было их всё-таки предупредить насчёт использования русского языка в Торонто. Это же город иммигрантов, никогда не угадаешь, кто сидит за соседним столиком и сколько языков он понимает.
И последний пример про одёжку.
Случилось мне поработать на съёмках нескольких музыкальных видео с одним канадским дядькой по имени Тим. Снимали мы 2-3 дня в арендованной студии, бюджет нерезиновый, старались побыстрее. Приезжали рано, к 7 утра, начинали устанавливать оборудование и свет под чутким руководством Тима.
Он знал студию, как свои пять пальцев, каждый болтик, каждый штатив. И каждая соринка в здании были под его контролем.
Тим ходил в выстиранных шортах и такой же выстиранной футболке. Лазил по лестницам, ползал по полу, пачкал руки, крутил, таскал оборудование. Я приняла его за одного из администраторов студии, парня, который «решает все текущие вопросы».
Когда наша команда приступила к съёмкам, Тим маячил за спиной оператора и что-то подсказывал. Когда надо было поменять свет, Тим лез под потолок и менял свет.
– А кто такой Тим? – поинтересовалась я на ланче у одного из членов нашей съёмочной группы.
– А Тим – хозяин всего этого хозяйства, – ответил парнишка из нашей группы и обвёл студию руками.
Оказалось, что каждый болтик, каждый штатив и грязинка в здании принадлежит Тиму. И помимо этой студии, Тиму принадлежит ещё 4. В его студиях снимали сцены к фильму «Пила» (вот не помню, какую часть, кажется 8), канадские детские шоу, рекламу, музыкальные клипы, детективные сериалы и какие то кулинарные шоу (после них остаётся куча классной еды, которую забирают работники студии). Нормальный такой дядька Тим в старых шортах и с мозолями на руках.
Канадцы умеют одеваться, и по случаю и без случая. А вот понты колотить – не очень.
