Май, 1956 год.
- Я буду сидеть здесь всю ночь и смотреть на твоё окно!
Ваня смотрел на Лиду влюблёнными глазами. Он не хотел отпускать её домой - им было так здорово качаться вдвоём на дворовых качелях.
Он раскачивал их, а она визжала от восторга, когда качели взлетали в самую высь.
Но вот мама Лиды высунулась в окошко и громко позвала её домой, потому что уже поздно.
Лида засобиралась.
- Завтра придёшь? Покачаемся. А ещё я тебе дам книжку почитать, "Голубая чашка" называется.
Ваня готов был читать эту книжку днём и ночью, только бы Лида не уходила. Ему так нравилась эта девочка!
Но она убежала в подъезд, а два синих банта на косичках подскакивали в такт, словно поддразнивая Ваню.
"Останусь здесь и буду ждать утра!" - подумал мальчик.
И он на самом деле уселся на качели и стал тихонько качаться, неотрывно глядя на окна квартиры, в которой жила Лида с родителями и бабушкой.
Вот зажёгся свет в её комнате...
Звёзды становились ярче, Ваня уже легко находил созвездия. Свет в окошке погас - Лида легла спать.
А Ваня так и остался сидеть на качелях. И в майских сумерках маячила светлым пятном его белая рубашка.
Постепенно все звуки затихли, и наступила ночная тишина.
...Его разбудили стрижи - они звонко чвиркали над его головой, носясь на бреющем полёте.
Город пробуждался от короткого сна - зашуршал метлой дворник, выкатил тележку молочник, из подъездов начали выходить люди, чья работа начиналась в раннее утро.
Двор оживал.
- Ты?! - рядом с Ваней стояла Лида, держа в руках портфель. Её банты на косичках нетерпеливо вздрагивали - в школу пора! - Ты что? И вправду всю ночь здесь просидел?
В её голосе слышалось искреннее восхищение.
- А я тебе книжку не взяла. Мы ж на вечер договорились
- Ничего, - Ваня и не помнил про книжку. - Вечером дашь.
И они двинулись по направлению к школе, где училась Лида. Ей было тринадцать, а Ване пятнадцать.
Они дружили с детства, потому что их родители трудились в одном институте. И дачи у них были в одном посёлке, так что Лида с Ваней знали друга давно.
И только этой весной, когда вся страна была взбудоражена от развенчания культа личности Сталина на февральском съезде КПСС, друзья детства вдруг ощутили иные чувства. Пока взрослые бурно обсуждали это событие, дети погрузились в свою первую любовь.
По утрам Ваня провожал Лиду в школу и спешил в ремесленное училище.
А по вечерам они ходили гулять.
Ваня всё сильнее и сильнее влюблялся в подругу детства и уже понимал, что его будущая жизнь тесно связана с Лидой.
Декабрь, 1967 год
Он сидел на старых скрипучих качелях во дворе дома Лиды и смотрел на её светящееся окно.
За неделю до Нового года он вернулся из армии. Так уж получилось, что помотало его все три года службы.
Письма от Лиды он получал часто, сам тоже писал почти каждый день. Их долгая разлука сделала крепче детскую любовь.
Но сейчас, когда до этой любви можно было дотронуться, Иван вдруг испугался.
Он смотрел на окно и боялся, что там, за стеклом, внутри этого уютного мирка Лиды есть кто-то чужой. Вдруг она вышла замуж? Не стала его дожидаться?
Вдруг свет в её окне погас. А через две минут дверь подъезда распахнулась, выпуская на мороз клубы пара, и он увидел Лиду!
Она озиралась по сторонам, словно ища кого-то. На узких плечах накинута белоснежная шубка, светлые волосы собраны на затылке.
- Ваня! - негромко позвала Лида. - Ва-ань! Ты где? Я знаю, что ты здесь! мама твоя позвонила, сказала, что ты приехал. Вань!!!
И он бросился к ней.
Она ждала его! И это такое счастье!
...В мае 1968 года они сыграли свадьбу. Родители Лиды переехали жить на дачу, а молодым оставили квартиру.
Иван иногда боялся силы своей любви к жене. Они прожили уже несколько лет, растили двоих дочек, а он по-прежнему любовался Лидой по ночам, когда та безмятежно спала. Сам он работал до поздней ночи - готовился к экзаменам в финансово-экономическом институте, где учился заочно.
Лида на работе была на хорошем счету, но всё же на неё ложились обязанности по дому и воспитанию детей. Поэтому она предложила мужу получить высшее образование, а сама окончила техникум и трудилась по специальности.
Дочки подрастали, Иван дорос до главного инженера завода, что позволяло семье жить в достатке.
Летом они ездили на море в Анапу - там был отличный детский санаторий!
Иван с Лидой любили по вечерам, когда дочки забирались в кроватки с книжками, бродить по берегу и любоваться закатом и волнами.
Это было самое счастливое время!
Ноябрь 1992 год
Иван сидел на качелях, не решаясь подняться в квартиру.
Сегодня их завод закрыли. Тысячи людей остались без работы. И он в том числе.
Им сказали, идти на биржу труда, чтобы стаж не потерять.
Ему казалось, что это какая-то ошибка! Биржа труда, безработица, экономический кризис - это всё наносное, это там, на загнивающем западе и в капиталистической Америке может происходить. А здесь... Ну, не может такого быть! Куда подевалась та могущественная страна? И как теперь жить дальше?
Дочки выросли и уже вышли замуж. Их мужья тоже остались без работы.
Всем нынче тяжело.
Он смотрел на окно их спальни, светящееся уютным светом... Ему очень хотелось окунуться в это умиротворяющее тепло и забыть про проблемы.
Но он боялся посмотреть в глаза Лиде.
Вдруг свет погас, а через две минуты дверь подъезда знакомо распахнулась, и во двор вышла его жена в накинутой на по-прежнему узкие плечи дублёнке.
- Вааань! - негромко позвала она. - Я тебя видела. Пошли домой, замёрзнешь... Я зверобой заварила и варенье вишнёвое открыла. Пошли чаёвничать!
И таким теплом и силой звучало от её голоса, что он, как подросток, побежал к ней, уткнулся в поседевшие волосы и засмеялся.
- Вишнёвое, говоришь? А мяту в чай добавила?
- Добавила, Вань, добавила... Всё, как ты любишь.
И они пошли домой, обнявшись, как влюблённые подростки.
Всё они переживут. Вместе им ничего не страшно.
**********
Май, 2015 год
...Тех качелей во дворе давно уж нет.
Иван присел на лавочку, стоявшую на месте старых качелей.
Тёмное окно угадывалось в майских сумерках. Оно не горело больше призывным светом. За ним не было привычного уюта.
За этими холодными тёмными стёклами не было жизни. Там была пустота...
Звёзды плясали над его головой, дразня и подрагивая, как синие банты на косичках Лиды когда-то.
У неё уже давно не было косичек. Но почему-то эти банты яркой картинкой стояли перед его глазами.
- Думаю, ей осталась неделя, не больше, - сказал сегодня утром врач, когда Иван пытался узнать, можно ли помочь его жене. - Она умирает, и вы должны смириться с этим.
Но Иван не хотел мириться! Его Лида не может умереть!
- Поймите... Это онкология. Метастазы уже везде, она не может дышать. Организм пропитан токсинами от разложения... Крепитесь.
Лида уже не узнавала его.
На больничной кровати лежала высохшая, почти безволосая старушка, мало напоминающая ту прежнюю красавицу Лиду.
Но Иван не видел этих изменений.
Он шёл домой и понимал, что теряет часть своего сердца, часть своей жизни.. Да что там - он теряет свою жизнь!
Но сейчас главное - не уйти первым. Потому что он обещал... он обязан быть рядом... Когда... Когда она уйдёт.
С трудом поднявшись со скамейки и старательно отводя глаза от тёмного окна, он направился к подъезду.
Как же жутко видеть это тёмное окно!
Оно столько лет было его путеводной звездой, потому что там, за этим окном, была его Лида...
Завтра он с утра пойдёт к жене и снова будет весь день держать её за руку. Чтобы ей не было страшно и одиноко.
И снова он будет вспоминать их счастливые деньки.
И так день за днём.
До самой смерти...
