Новая книга профессора Н.М. Ракитянского
Глобальные противостояния в современном мире все чаще трактуются как столкновение менталитетов. Потребность, причем форсируемая, в анализе этого феномена и особенно специфики различных национальных и наднациональных менталитетов у специалистов по социальным наукам самого различного профиля сомнений не вызывает. Соответствующий круг проблем находится в центре исследовательского поиска автора фундаментальной монографии, доктора психологических наук, разработчика методологий психологического портретирования — причем не только личностей политиков, но и разнородных социально-политических групп, профессора факультета политологии МГУ Н.М. Ракитянского.
Его книга наполнена глубокими аналитическими погружениями в истоки формирования и противостояния менталитетов, а также наблюдениями за плавными и турбулентными их проявлениями. Автору присущи проницательные суждения и релевантные прогнозы о глобальной деструктивности столкновений носителей несходных менталитетов. В целом книга базируется на академически выверенных предпосылках и доказательных выводах, касающихся самого статуса понятия, а точнее сказать — целостного концепта «менталитет».
Достоинства монографии безусловны, но это не значит, что они принимаются безоговорочно. Более того, они как раз побуждают к острейшим дискуссиям — такова особенность заявленной темы. Любой серьезный читатель в принципе будет отстаивать свои подходы в рассмотрении поднятых проблем. Признавая, что «поле вспахано» как раз профессором Н.М. Ракитянским.
Центральная тема этого труда — этно-культурно-религиозные материки менталитетов и их соприкосновения. В их числе — иудейский, британский, исламский, китайский, польский менталитеты, а также совокупная модель западной полиментальности. Неизбежен и естественен анализ русского менталитета и российской полиментальности, хотя он дается через их сопоставление с «другим» и «другими».
С чем же автор идентифицирует концепт «менталитет»? Как в дальнейшем идет одновременно препарирование и конструирование указанного концепта в монографии?
Сфокусируем внимание на следующем определении автора: «Менталитет, вырастая из веры, проявляется в разуме, чувстве, мотивационно-волевых качествах, бессознательных установках каждого отдельного члена общества на основе общности языка, традиций, истории, культуры и ценностей».
В первой части труда панорамно выявляется эвристический потенциал концепта «менталитет» — в соотношении с другим: «глобальные политические миры». Расшифровывая формулу данного концепта, автор полагает, что она является репрезентативным выразителем как своеобразия и уникальности, так и инаковости психологических качеств, морально-этических принципов, нравственных, духовных и религиозных ценностей этносов, наций и культурно-цивилизационных общностей. И не только выразителем — менталитет есть условие возможности социального и политического бытия в его своеобразии и уникальности.
Соответственно, политический менталитет — выражение и условие существования самой политейи по Аристотелю как любой единичной формы общественного управления, формы как угодно малой (семейный клан) и сколь угодно большой (союз государств). Это наша попытка уяснения сути понятия. Ее можно и проигнорировать, вернувшись к выделенным автором базовым структурным элементам политического менталитета. Таковыми являются «преобладающие в той или иной общности установки мышления, веры, воли, подсознательного и сверхсознательного, которые определяют характерные типы повседневного, социального, правового, экономического и политического поведения, свойственные как религиозным, так и секулярным группам. Вместе с тем концепт менталитета включает в свой состав разнообразие широких и узких тем и понятий, которые в совокупности дают многоохватную картину той или иной общности».
Выделив их, автор прочерчивает траектории осмысления менталитета в первую очередь в пространстве политической психологии — отечественной и зарубежной. Но логика научного поиска выводит его на более широкие контексты, обозначенные в свое время классиками русской философии Ф.М. Достоевским, Н.А. Бердяевым, Б.П. Вышеславцевым, И.А. Ильиным, Н.О. Лосским, И.Л. Солоневичем такими метафорами как дух народа, национальный характер, народное мироощущение/мировоззрение. При этом автор монографии особо подчеркивает, что менталитет вырастает из веры и кладет свой отпечаток на строй разума и проявления чувств, формирует как демонстрируемые мотивационно-волевые качества своих носителей, так и их бессознательные установки. Практически каждый носитель таким образом проявляемого менталитета — член узнаваемого общества — политейи с присущими ему языком и традициями, культурой и ценностями.
При этом, по аргументации автора, как раз вера задает матрицу духовной жизни, культурные и поведенческие коды этносов, наций и даже наднациональных образований, образуя культурное разнообразие. Но чисто религиозным содержанием вера не исчерпывается, считает автор, тем более в качестве сущностного элемента политического менталитета. Вера эта свойственна религиозным и секулярным группам, детерминируя доминирующие установки мышления и воли, проявления бессознательного и сверхсознательного. Они же в свою очередь формируют характерные для того или иного менталитета типы социального, правового, экономического, политического и повседневного поведения, типы, зачастую мгновенно узнаваемые. «При этом указанные группы определяются доминирующим в них исторически утвердившимся вероисповеданием».
Прежде чем рассмотреть авторские параметры субъектности менталитетов различных политических миров, остановимся на такой исследовательской новации автора как анализ феномена дóгмата. Последний обычно трактуется как основное положение вероучения, принимаемое безоговорочно и подтвержденное высшим авторитетом. У автора более углубленная трактовка данного концепта, соотносимая не только с тем или иным вероисповеданием.
Так, во второй части детально анализируется то, что можно назвать диалектическим противоречием между догматом и полиментальностью. Почему противоречием? Потому, что догмат (догматический принцип) трактуется в книге как «первичная система априорного знания об устройстве мироздания и смысле человеческого существования… Он, являясь ядром менталитета, обусловливает и характер политической власти целой страны, особенности системы права, ее экономический уклад, нравственность, духовность, саму жизнь и судьбу народов и их политических элит, государств, каждого отдельного человека» .
Итак, ядро одного, да еще целостного менталитета. И — полиментальность, то есть много ядер? Да, утверждает автор, полиментальность коренится в том факте, что «современная политика, как и прежде, осуществляется в контексте как тысячелетней религиозно-догматической, так и современной секулярно-догматической практики и является ее следствием и результатом».
Заимствуя концепт догмата из античной юридической и философской мысли, а также из теологии, Н.М. Ракитянский все же дает ему свое — расширительное толкование. Посылки такового изложены следующим образом: «Политика государств, союзов и блоков проявляется и реализуется в различных стратегических установках… Так, единым догматическим основанием евроатлантических типов субъектности стало христианство, на основе которого сформировались типы политической субъектности: православный, католический и протестантский». .
Выводы же сводятся к тому, что и в век глобализации ценностные ориентации масс определяются монотеистическими системами, выстраивая ментальную архитектонику человечества. Каждая из систем определяет культурно-цивилизационные различия, составляя основу мировоззрения и векторы жизненной позиции как отдельных людей, так и их сообществ. «Догматы прямо или косвенно детерминируют природу и специфику политической власти нации, ее экономический уклад, устроение права, нравственность, духовность и саму судьбу цивилизаций и государств».
Во второй части монографии автор делает на наш взгляд весьма важный вывод о том, что догматический принцип, кроме своего непосредственного значения, имеет более широкий, собственно методологический смысл: он предполагает изучение закономерностей и механизмов догматического мышления.
Предваряя конкретное рассмотрение политически мощных менталитетов правомерно вспомнить рекомендацию Б. Спинозы: не плакать, не смеяться, а понимать. В частности, опираясь на анализ, которому правомерно присвоить аналитический бренд «Сделано Н.М. Ракитянским».
Итак, догматы, обладая интегративным свойством, формируют модель мира в сознании организованных людских масс. Они создают узнаваемые доминантные ментальные матрицы, а их сосуществование в форме конфликтности или общежительности детерминируют ход и результаты многих политико-психологических процессов.
Третья часть книги открывается исследованием конкретных моделей политического менталитета. Первая из них сформирована иудаизмом, противостоящим политеизму. Это религия Закона (завета), дарованного Богом лишь «своему» народу и одухотворяющему его бытие. Он-то и способствовал сохранению ментальной идентичности современных евреев и позволил все-таки тому, чтобы вливать новое вино в старые меха — так было создано модерное национальное государство по образцу древнееврейского.
Такая конверсия присуща и другим монотеистическим религиям. Произошла она и в западном менталитете, причем по-разному в трех его субменталитетах. Что касается их генезиса, то, по мнению автора, в предренессансной Европе «получили развитие три теологические системы, впоследствии сформировавшие установки веры, которые пронизывали все практическое и научное знание, этику и бессознательное. В своей основе они сохранились и до настоящего времени». Это, во-первых, ортодоксально-католическая система, связанная с именем Фомы Аквинского, вторая — контрарная ей — континентально-протестантская, третья — английский номинализм (терминизм). Важнейшую роль в его формировании играл У. Оккам (1285-1347), номиналист, монах-францисканец, наметивший вектор отхода власти монарха от авторитета римского папы, мыслитель, который изобрел «бритву», отсекающую лишние сущности — но их не отбрасывающих, а предоставляющих «конторам» по ментальному экспорту.
На наш взгляд, разгадка доминирования островного номинализма над континентальным реализмом заключается в том, что носителям британского менталитета удавалось и удается демонстрировать главенство названия (номина) над действительностью (реалии). В свете сегодняшнего дня можно предположить, что именно догматически детерминированный номинализм как таковой является концептуальной основой в проектировании и проведении англо-саксонским миром ментальной экспансии в варианте ментальных войн. Это продемонстрировано автором с должной полнотой, характеризуя Британскую империю —единственную страну, которая утвердилась на пяти континентах, и чья субъектная идентичность «позволяла выходить за пределы возможного в кризисных ситуациях. Империя при всех испытаниях была для своего народа своеобразным «предметом национальной гордости», при этом британская политическая элита «побуждала представителей всех слоев общества, чувствовать себя органической частью великой нации избранных».
Параграф насыщен меткими наблюдениями и глубокими мыслями, предостерегающими от убежденности в идее исключительности США и англо-саксонского мира. Предупреждающий аргументированно и бескомпромиссно — и указывающий, что слепое заимствование навязываемых образцов ментальности — это дорога в пропасть бессубъектности.
При этом, как отмечено автором, «такие понятия, как «демократия», «рынок», «частная собственность», «индивидуализм», «толерантность», «права меньшинств», «мультикультурализм» и многие другие, догматически и непререкаемо утверждаются. Эти универсалии a priori всегда полагаются непреложно позитивными и сверхценными, хотя никто не может внятно объяснить, почему они имеют «общечеловеческую ценность и обязательны для всех людей, живущих на планете».
Непонимающим — навязывают, сомневающимся — демонстрируют силу, непокорных — ломают. Так было, так и есть. Меняются лишь способы донесения этих «вечных истин» и системы оружия, которое при этом используется. В книге об этом написало ярко и убедительно.
Но процесс ослабления субъектности затронул сегодня и США. Как правомерно констатирует автор, сама догматика протестантизма как «гражданской религии» Америки, выраженная в ценностях буржуазной демократии, рыночной экономики, либерализма, культа индивидуалистической самореализации, вступила в противоречие с изначальными христианскими ценностями.
А что же сама родина номинализма? Политическая ментализация элит здесь выстраивалась на догматически детерминированном убеждении в своем статусе как хозяйки не только морей, но и континента, а затем и всего мира. Великобритания именовала себя его «мастерской», но часто это «мастерство» сводилось к манипулированию конфликтами посредством сконструированных к своей выгоде nominations, а также кроющихся за ними интриг и провокаций. При этом, как отмечено в параграфе, «ментально-политические и психологические последствия христианизации» местной элите удалось «переваривать» и само христианство, сформировав имперский политический суперсубъект.
А тут еще зафиксированный автором рост сферы экспансии исламского менталитета… — тоже, по выдвинутой в монографии гипотезе, с его бессубъектностью. Глава об исламском менталитете характеризуется, одной стороны, выявлением его специфики в контексте принципа субъектности, а с другой — вовлеченностью в анализ, можно сказать, полевых его проявлений в России на примере Ставропольского края. Приведем его итоговую формулировку: «Ислам, несмотря на известные социальные и экономические проблемы, в наибольшей мере способен к осуществлению экстенсивной — массовой, расширительной, количественной — политической экспансии таранного типа в глобальном масштабе. Сочетание абсолютной догматичности, которая имеет аффективный, страстный, нетерпимый, жертвенный характер, и абсолютной бессубъектности делает исламский менталитет в наступающей эпохе «религиозных масс» энергетически напряженным, пассионарным менталитетом». При этом автор предупреждает о возможности очередного сверхпассионарного взрыва ислама в ходе его экстенсивной геополитической наступательности.
Но как раз Россия — и в частности Ставропольский край демонстрирует, как попытки реисламизации канализируются в общежительность этносов и народов с разными менталитетами. Выделение этапов его становления — несомненное достоинство книги, позволяющее видеть перспективу сопоставимости менталитетов на региональном уровне. На примере Ставропольского края в книге доказательно изложены основания] конструктивного сожительства всех народов на территории современной России. Это тема, нуждающаяся в дополнительных обсуждениях.
В целом же автор — и это безоговорочное достоинство его труда — погружает читателя в такой сгусток проблем, что без попыток опровержения ряда его тезисов не обойдется ни один даже самый академически подкованный в политологии (и не только в ней) читатель. Возможные же дискуссии при этом, отличаясь страстностью, не могут не иметь позитивного итога: приращения крайне востребованных для понимания нынешней обстановки познавательных средств. На языке более простом — многомерного видения сложностей менталитетов и коренящихся в них основ взаимодействия политических миров.
Добавим и свои соображения об угрозах субъектности современной России со стороны носителей экспансионистских менталитетов, предваряя их обращением к мудрой пословице: страшен сон — да милостив, однако, Бог. Что значит, конечно, не только и не столько упование на его промыслительную силу, сколько на побуждения и деяния носителей русского и в более общем плане отечественного менталитетов. Свидетели их мощи — и труднейшая истории страны с судьбоносными победами, и современные ее достижения в жизнеобеспечивающих отраслях, важных для сохранения и всего человечества.
Рассмотрение основных положений монографии и вызываемых ими дискуссий, причем не всегда «удобных» для автора, приходится прерывать едва ли не на полуслове. Остается заключить, что исследование профессора Н.М. Ракитянского является новым словом в политической науке вследствие, во-первых, фундированности его подходов методологиями самых разных наук. Политическая психология занимает в их ряду, пожалуй, ключевое место, но все же и ее проблемное пространство соотносится с интересами политической истории, социологии международных отношений, не говоря уже о практически всех предметных областях политической науки.
Во-вторых, богатейшая эрудиция автора в области исторического знания и панорамное рассмотрение столкновения менталитетов в нашей сверхсложной современности позволяет видеть их с достаточной рельефностью — чтобы четче понимать возможности их научного изучения и пути их разрешения на взаимно приемлемых условиях.
В-третьих, книга наполнена гуманистическим содержанием: основательные авторские представления о природе человеке и наций — носителей специфических менталитетов, прогнозные суждения о будущем всего человечества допускают возможность не только сосуществования этих менталитетов, но и их мирного сожительства. По крайней мере, академически выверенная положения книги о неуместности самоубийственной неразрешимости этих конфликтов в ходе «взросления» человечества в этом убеждают.
Элла Григорьевна Задорожнюк,доктор исторических наук, заведующая Отделом современной истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы Института славяноведения РАН.
Полностью статья выйдет в Вестнике Московского Университета, серия 12, Политические науки, №3
Читайте больше материалов на нашем сайте