Выражение «просто зверский аппетит» за свою жизнь я слышала много раз. Но узнала, какого это, ощущать звериные муки голода, только в первом триместре беременности.
Первые одиннадцать недель интересного положения я прожила обычной ничем непримечательной жизнью.
Потом однажды утром я очень сильно захотела есть.
Естественно, я покушала. Кашу с яйцом и бутерброды с маслом, завтрак стандартного размера, который обычно насыщал меня до самого обеда.
Но уже через час я снова ощутила приступ голода.
Я пошла к холодильнику, достала пирожки с капустой, которые лежали там со вчерашнего вечера, и съела три штуки.
Но не насытилась. Есть мне по-прежнему хотелось, но не этих пустых пирожков с капустой.
Только когда я съела полкило сыра с кусочком хлеба, мне немного полегчало.
И так повелось каждый день в течение ближайших полутора месяцев.
Мне постоянно очень сильно хотелось есть.
При этом, насытить меня могла только белковая пища. То есть, кусок мяса, курицы, рыбы, яйца, или, на худой конец, сыр или очень много творога со сметаной.
Даже если я съедала полказана жирного плова, но при этом ни кусочка мяса, то я не наедалась.
При этом, не то чтобы я хотела мясо. Нет, я просто постоянно очень сильно хотела есть. А наедалась только мясом или другим кусочком белка.
Я могла за один раз съесть половину цыплёнка табака. При этом, на гастрономическую сторону продукта мне было как-то плевать.
Поясню.
Цыплёнка я делала сама, опыта в его приготовлении у меня не было. Но я готовила и съедала сразу же половину. Мужу, который вообще всеяден, при этом цыплёнок не нравился.
Мне же нравилось, ведь это же мясо.
При этом мясо или любой другой белок мне нужно было есть каждые полтора часа, чтобы не ощущать приступов голода. Потому что от голода меня сразу начинало тошнить.
Где-то на восемнадцатой неделе я дней семь провела гинекологии, в палате с другими беременными. Сроки были разные, но не больше двадцатой недели.
Еду нам привозили прямо в палату. Кормили три раза в день – завтрак, обед и ужин.
На завтрак давали кашу с котлетой, чай и бутерброд с маслом и сыром.
На обед – суп, и какое-нибудь второе, типа картошки с котлетой, или рыбой, или жареной курицей, чай.
На ужин – кашу и какую-нибудь мясную составляющую.
Готовили вкусно, порции были нормальные, с голоду умереть было нельзя.
Я чуяла приближение еды ещё по запаху, разливающемуся по больничному коридору.
Мне нравилась вся еда, которую нам привозили.
Говяжья котлета с гречкой? Буду, конечно. Жареная курица с толчёной картошкой? Да это же моё любимое блюдо. Тушёная рыбка с рисом? Давайте сюда, давно я не ела рыбы!
Должна заметить, что мой энтузиазм не разделяла добрая половина беременных нашей палаты. Удивительное дело, но от рыбы некоторые даже отказывались.
Да, ещё я единственная в палате обязательно кушала на ночь. Какую-нибудь булочку. С мясом, сами понимаете.
И завтракала, не дожидаясь официального завтрака. Голод – он, в самом деле, не тётка.
Такой мой нечеловеческий аппетит сам сошёл на нет где-то неделе на двадцать пятой.
Ну там, я думаю, просто некуда стало особо есть.
Но это будет уже другая история.