Сквозь плеск озёрных волн Тимофей услышал посторонний шум. Он вышел из дома и стал приглядываться через ночную темноту к берегу, откуда и доходил этот шум. У берега на песке он увидел какую-то возню. «Хватит, не бей его» - женский, скорей, девчачий голос пробивался среди хриплых стонов и грубого голоса: «Мажор долбанный, получай, сука». Тимофей в два прыжка подскочил к драчунам и оттащил то, что вертикально двигалось: это оказался крепкий паренёк лет шестнадцати-семнадцати. Тимофей прикрикнул на него и отбросил его в сторону. Девчонка схватила паренька за руку и потащила по берегу в сторону турбазы, граничащей с лодочной станцией, где жил и работал Тимофей. На песке осталось лежать скрюченное клубком тело. Тимофей присел возле него и осторожно потрогал по плечу: «Эй, пацан… пацан… слышишь? Живой?». Тело тихо застонало и Тимофей облегчённо вздохнул. Тимофей стал поднимать его, но парень поднялся сам и молча направился в ту сторону, куда ушли его обидчики. Тимофей резко схватил его за куртку и притянул к себе. Парень стал вырываться, впрочем, совсем бесперспективно, и рычать: «отпусти, отстань…». Тимофей рывком поставил его по направление к дому, толкнул в спину: «марш в дом». Парень послушался и, тяжело передвигая ноги по песку, направился к дому Тимофея.
При домашнем освещении оценили результаты драки: кровоподтёк под глазом, губа разбита, спина в тёмно-бардовых ушибах, колени и локти разбиты. Тимофей проверил конечности и рёбра парня на предмет переломов: переломов не обнаружил. Обработал раны и усадил парня за стол с кружкой горячего чая с лимоном.
- Как зовут?
- Руслан.
- Что не поделили? Девчонку что ли?
- Не совсем…
- Давай без загадок. Рассказывай.
- Ну… я с Софьей познакомился неделю назад, она прикольная такая. Она меня пригласила на турбазу, мы поехали с её знакомыми. Но там, правда, отстой… полный… вы бы видели, как они одеты… а телефоны вообще отстой. Музыку какую-то тухлую слушают. Бутерброды привезли с собой… смешно… с колбасой… Я сказал, что если бы знал, что с нищебродами буду отдыхать, не поехал бы. А этот кабан … знаете, как его зовут? Семён! Есть такие, которые правду не переносят… вот… налетел на меня. Вытащил к озеру… вот, дальше вы знаете…
- Родители твои кто?
- Отец Игорь Васильевич Белозёров, - сказал, гордо вскинув голову, правда, тут же застонав от боли.
Удивление Тимофея было искренним:
- Игорь Васильевич, говоришь?
- И вы его знаете, его все знают.
- Значит дед у тебя Василий Семёнович?
- Не знаю. И что из того?
- Прадеда твоего Семёном звали, как и этого, с которым ты повздорил.
- И что из того?
- Звони отцу, пусть приезжает.
- Не буду. У вас до утра погашусь. Он меня на ночь отпустил.
- Матери звони, чтобы не волновалась.
- Мама за границей, ей по фигу до меня…
Утром Руслан позвонил отцу, позвонил с телефона Тимофея, потому, что свой найти не мог, но Игорю Васильевичу было некогда – дела бизнеса не отпускали:
- Как приехал туда, так и выезжай, не маленький уже. Чтобы через час был дома. Проверю.
Руслан сплюнул на песок, ругнулся: «козёл!» и пошёл в дом.
- Дядя Тимофей, можно я у вас останусь до вечера, стыдно с такой физией ехать домой, а вечером отец меня заберёт.
- Оставайся, только поможешь мне по хозяйству.
Весь день проходил в делах и в разговорах. Чистили территорию лодочной станции, проверяли сходни и мостки, рельсовые пути от лодочных гаражей.
- Надо, Руслан, нам подготовиться, завтра к вечеру нагрянут отдыхающие. Сейчас их уже немного, конец лета всё-таки, но каждые выходные приезжает небольшая постоянная группа, надо встречать.
- Дядя Тимофей, а ты почему один? У тебя нет семьи?
- Почему же один? У меня есть семья: жена Вера и дочка Маша, ей шесть лет. В посёлке они живут пять километров отсюда. Машка в садик ходит, на следующий год в школу пойдёт. Вера в больнице работает, зубы лечит. Вот завтра за ними поеду. Каждые выходные мы вместе здесь, часто и вечерами привожу их сюда. Я здесь один, и за охранника, и за дворника, и за механика, никак нельзя хозяйство бросать.
- Я телефон свой нашёл! Смотрите, дядя Тимофей! – Руслан рукой очищал от песка телефон.
За работой не заметили, как со стороны турбазы приближались две фигуры.
- Руслан! – на окрик повернулись вместе.
Софья и Семён стояли в ожидании, не решаясь подойти ближе.
- Иди, не бойся. Я рядом буду, - сказал Тимофей.
- Не боюсь я, - обиженно сказал Руслан.
Софья пошла навстречу, а Семён стоял: руки в карманах брюк и взгляд свысока.
- Руслан, прости нас. Не надо никуда обращаться. Сёма жалеет, что так вышло.
Руслан не стал отвечать Софье, а направился к Семёну. Семён принял ещё более гордый вид и сказал:
- Прости, я не прав, - и отвернулся от Руслана.
- Забыли. Я сам дурак, - сказал Руслан и подал руку для примирения.
Семен немного растерянно подал руку Руслану и только после крепкого мужского рукопожатия, заговорили без напряжения и гордости.
- Слушай у меня мазь есть «спецмазь» называется, я принесу тебе ты помажь…
- Да не надо, меня дядя Тимофей лечит, у него всё есть.
- Я, как тебя увидела на берегу, говорю Сёме: «пойдём извинимся»...
Разошлись, дружно похлопав по плечу друг друга, а Соня всё шла и оборачивалась и махала Руслану рукой.
Обедали на берегу за дощатым столом. Суп, жареная картошка и хлеб убывали на глазах.
- Ничё, что лобстеров и фуагры нет? – пошутил Тимофей.
Руслан не ответил, потому, что рот был занят картошкой, только рукой махнул, вроде того: «ничего, обойдусь».
К вечеру позвонил отец, позвонил на телефон Тимофея, без всяких предисловий спросил: «Руслан у вас? Координаты говорите». Ни «здравствуйте», ни «простите», ни «спасибо», ни «до встречи».
Отец приехал затемно. Тимофей и Руслан сидели на берегу и слушали волны. Шум шагов по песку заставил их оглянуться. Руслан, увидев отца, подскочил и направился к нему.
- Что у тебя с телефоном? – с ходу закричал отец.
- Потерял.
- Как легко ты теряешь! Ты знаешь сколько он стоит? Ты ещё ни пенса не заработал, чтобы терять!
Руслан вытащил из кармана штанов телефон и, размахнувшись, бросил его в озеро: «Вот так будет логично».
- Ты, что это… ты что творишь?
- Папа, посмотри на меня. Ничего не замечаешь? – Руслан подошёл к отцу. - Больше ничего, кроме телефона тебя не волнует?
- Это что, это кто тебя так?
- Упал…
- Быстро говори, кто! Я сейчас Геры позвоню, он разберётся! Кто?
- Звони. Пусть дядя Гера со мной разберётся. Сказал, что упал, значит, упал.
- Всё. Поехали домой. – Отец сказал и пошёл не оглядываясь, уверенный, что его слово – закон.
- Папа, я не поеду домой! – крикнул ему вдогонку Руслан.
Отец вернулся, подошёл к Руслану:
- Руслан, сынок, но не надо мне что-то там доказывать. Поехали, у меня совсем нет лишнего времени на эти театральные представления.
- Папа, мне здесь нравится. Что я буду дома делать? Хочешь, что б я опять в клуб ночной пошёл? А завтра вечером приедешь за мной.
- Ладно. Только хозяин-то не против?
- Дядя Тимофей, можно я до завтра у вас останусь? - крикнул Руслан в сторону Тимофея, монументально восседавшего на берегу.
- Оставайся, - чуть повернув голову, сказал Тимофей.
- Вы отвечаете за Руслана головой. Я сейчас справки наведу о вас.
Он не увидел ухмылку на лице Тимофея и уехал.
Отъехав от станции и уже завернув на шоссе, Игорь Васильевич мучился в напряжении, вспоминая, что же произошло волнительное, какой-то миг, который вверг его в секундную панику. Что? Тормоза заскрипели так, что машину отбросило на обочину. Профиль мелькнувший в лунном свете! Тимофей! Тимоха! Это тот человек, который реально желает ему отомстить! Так отомстить, что своей жизни не пожалеет.
Игоря Васильевича затрясло мелкой дрожью. «Руслан! Сыночек мой единственный! Только не это! Господи! Подскажи молитву! Господи! Спаси и помилуй! Руслан!».
Игорь Васильевич бросил машину за забором и не теряя времени на обход по берегу, полез через забор. Понял, что надо начинать заниматься спортом, с трудом перемахнул через забор и побежал, всё время повторяя: «Господи помилуй! Господи помилуй! Спаси Руслана!». На берегу никого не было, а в доме горел свет. Игорь Васильевич, задыхаясь от отдышки, подошёл к открытому окну, прислушался. Кто-то в доме гремел чайником или кастрюлей, работал телевизор. Он услышал голос Руслана:
- Дядя Тимофей, я же всё понял, я же говорю…
- Ничего ты не понял, если так с отцом разговариваешь. Доставай чашки, там в шкафу, чай будем пить. Главное, Руслан, ты пойми, всё, что делает отец, всё ради тебя. Он тебя любит.
- Я тоже его люблю, но мне кажется, что для него главное бизнес, а я так … наследник…
Игорь Васильевич сел на землю, упёрся спиной в стену дома, и так сидел, обхватив голову руками, сколько времени сам не понял. В доме стало тише, только телевизор приглушённо работал. Когда над его головой хлопнуло закрывающееся окно, он постучался в дверь и зашёл.
- Пустишь на ночёвку?
- Заходи, только тихо, Руслан спит.
Сидела за столом в кухне, разговаривали о том, что каждый таил в себе много лет.
- Тимоха, я ведь тебя не толкал в тюрьму, ты сам всё на себя взял. Со мной ты бы ещё больше получил, судили бы как организованную группу. Но, спасибо тебе…
- Мне твоя благодарность не нужна. Ты знаешь, могли бы условкой обойтись, но ты же за бизнес испугался, поэтому и припрятал те бумаги… Разве не так? Бизнес тебе стал дороже друга. Я ведь понял это. И пошёл в тюрьму, потому, что Ленка твоя была беременна… Русланом. И тогда после тюрьмы я к тебе не за деньгами приходил. А ты испугался, охранникам дал команду выгнать.
- Тимоха, ты пойми, я не мог рисковать бизнесом, не имел право, ведь на деньги тестя поднимался. Хочешь я деньги в твою лодочную станцию вложу? Сделаем из неё конфетку.
- Ты, Игорёк рот не разевай на эту лодочную станцию. Я тебя предупреждаю, что сделать из неё «Содом и Гомору" я не позволю. Не поймёшь – будет война.
- Да ты чё, я как лучше хочу для тебя.
- Ты, Игорь не понял. Мне от тебя ничего не надо. Сейчас у меня есть больше, чем у тебя. А вот ты многое потерял. Руслан прав – бизнес для тебя цель жизни. Всё, иди спать.
Утром вместе сидели за столом, завтракали. Игорь Васильевич, глядя на то, как Руслан поглощает кусок белого батона намазанного маслом и запивает сладким чаем с сахаром, старался скрыть удивление.
- Ты, Тимоха, хоть скажи Руслану, что в наше время лучшие профессии – это банкир и адвокат. Ему через год поступать, надо уже готовиться.
- Не надо мне диктовать, папа, - сказал Руслан, косясь на Тимофея, - я сам решу, вернее уже решил. Я буду поступать в военное училище.
Реакция отца была резкой, но кратковременной, даже секундной. Отец успел только ложку чайную бросить. Руслан закричал, кричал наболевшее:
- Почему ты мне не рассказывал про деда, что он воевал в Афганистане? Почему я не знаю про своего прадеда Семёна? А ты сам-то знаешь, что у прадеда Семёна два ордена и медали, что он фашистов гнал до самого Берлина? У тебя никогда не было времени на разговоры со мной. Один трёп – как делать бизнес! Где фотографии деда, прадеда? Почему ты не рассказывал мне, как воевал в Чечне? Я видел фотографии с тобой у дяди Тимофея. Почему для тебя это стало не важно?
Руслан кричал, а два мужика, прошедшие войну, настоящую войну, а не киношную, молчали.
Отец встал из-за стола, прижал голову Руслана к себе и сказал:
- Поехали.
- Не поеду я, папа, домой. Не сейчас.
-Поехали. Мы не домой. Поехали.
Игорь пожал руку Тимофею и сказал:
- Спасибо тебе за сына. Можно мы иногда будем приезжать к тебе?
Когда выехали на просёлочную дорогу, Руслан спросил:
- Мы в дом к деду едем?
Отец кивнул.
Вошли во двор дома, хозяйка - женщина лет сорока, вышла на крыльцо.
- Здравствуйте, мы продавали этот дом вам, помните?
- Да, конечно, помню, - чуть испуганно сказала женщина.
- Вы не сохранили ничего, что здесь мы оставили?
- Антошка! – зычно крикнула в дверь женщина, на её зов из дома выскочил мальчуган лет десяти. – Неси коробку, там в кладовке, которую ты собирал. – Обращаясь к Игорю Васильевичу: - Мы собрали фотографии, портреты, иконки… как же такое не сохранить. Только вот мебель мы раздали сельчанам, но могу сказать кому.
- Нет, мебель не нужна.
Антошка принёс коробку и подал Игорю Сергеевичу.
Руслан перехватил коробку и бережно понёс к машине.
- Спасибо вам, - сказал Игорь Сергеевич и пошёл за Русланом.
Уже у машины услышали:
- Ой, подождите, ещё есть кое-что…
Женщина в руках несла на древке какую-то рамку.
- Вот возьмите, это ваш дедушка. У нас здесь проходил "бессмертный полк", мы вот заказали портрет вашего дедушки, и Антошка с ним ходил. Сама я детдомовская, родных своих не знаю.
Игорь Васильевич отъехал от дома и остановился на обочине. Его голова упала на руль, плечи его тряслись. Когда плачет женщина, то женщину очень жалко. Когда плачет мужчина, то это страшно, потому, что мужчина плачет, когда его сердце рвётся на части.
