Лирический эпиграф
- Жень, а ты почему из хлебного выходишь?
- Володь, родной, ну вот мы поиграем в футбол, потом сядем, пообщаемся, выпьем портвейна твоего любимого, надо ж закусить хоть чем-то... вот и зашел в хлебный. А куда я должен был по-твоему зайти?
- В винный.
- Володенька, тут такое дело... в винном-то я уже был!
Ну да, это такая лирическая сценка, разыгравшаяся когда-то давно у входа...
На самом деле он не «Хлебный». Он «Булочная». Даже еще более торжественно, «Булочная-Кондитерская», прям не магазин, а практически Храм Мучного, и сразу когда-то давно на выходе из метро «Водный стадион». Замечательное предприятие торговли. Когда-то давно у нас были и «Восьмиэтажка», и «Бакалейный», и «Речник», но по объему детских впечатлений с «Б.-К.» не сравнится ничто.
Во-первых, он расположен в «Четырнадцатиэтажке», она же иногда «Башня». Жителям её я даже немножко завидую, но не потому, что типа мы-то в обычной пятиэтажке, а у них – красивый и высокий такой дом, наш тоже ничего, но – высокий! В принципе, с нашего четвертого этажа тоже много можно увидеть, но наверняка ведь с четырнадцатого, к примеру – увидишь еще больше!
А еще там на восьмом этаже (по-моему, на восьмом, хотя сорок лет прошло) живет настоящая обезьянка, вообразите себе! В теплые дни она весело бегает по перилам своего балкона, блин, кто в том доме живет – наверняка могут зайти к ней в гости, поиграть, не в зоопарке, не в цирке, а просто так! Откуда в московской квартире взялась обезьянка – ну, откуда-то взялась, ведь бегает же. Но ладно.
«Булочная-Кондитерская». Шикарное место. Аж о трех отделах. А Запахи какие! А сколько разных интересных и важных вопросов в детской голове!
Направо как раз кондитерский отдел. В принципе, как и Глеб Егорыч Жеглов, к сладкому я почти равнодушен, но нормально. На тортах розочки такие красивые, вот такие можно слизнуть языком, вполне. «Семь пирогов и одна свечка». В идеале – торт из одних розочек.
Прямо по курсу – до некоторой степени загадочное «Кафе Терий». Я так уже маленько в буквах понимаю, могу разобрать, и слово «Кафе» мне знакомо. Но что означает название «Терий»? Химический элемент, причем еще не открытый?
Но главный филологический вопрос – почему написано «булоЧная», а все вокруг товарищи взрослые произносят строго «булоШная»? Это, типа, они не умеют читать, или, типа, кто делал вывеску, тот не умеет грамотно писать? Вот вопрос... вы ж меня наповал этим вопросом бьете.
Но кому как, а по мне самый лучший запах – это слева, где собственно хлеб. И запах, и сами все бизнес-процессы, за которыми так интересно наблюдать! Вот когда запасы хлеба иссякают – то, значит, это как бы не прилавок с ним обычный, а такая типа этажерка на колесиках. И специально обученный человек в нужный момент пустую этажерку откатывает с той стороны, а полную подкатывает. А пустую потом еще в фургон с надписью «Хлеб» с помоста специального заталкивают, как горемыку Володю Шарапова.
Да, а некоторые покупатели еще специально дожидаются, когда подкатят этажерку с совсем свежим хлебом! При этом – всё равно, качая головами, тычут в батоны этими специальными вилками на веревочках. А чем лучше тыкать, вилкой или «лопаточкой», есть разница? А насколько глубок должен быть «прогиб» в истинно свежем батоне? А если в дюймах?
Причем что характерно, реальный смысл вот этого обязательного экспресс-теста на свежесть раскрылся, когда мы переехали на Северную рабочую окраину, и вот там во «Второй» магазин реально могли привезти и вчерашний хлеб. А на Водном «Булочная-Кондитерская» снабжалась по высшему разряду, как первый прогон, который как слеза. Но все равно: ни один ветеран движа не возьмет батон или буханку, пока вилкой не намнет бока ему как следует. Это традиция. Это ритуал, если угодно. Это покупательский Символ Веры. Если кто сразу берет – это или чудак на букву М, или приезжий, или шпион американский, не иначе.
А самый лучший запах – у лепешки ржаной, самой простой, с «сеточкой» такой поверху! Они прямо у кассы лежат. Девять копеек вся радость. Еще отлично пахнут трехкопеечные булочки, крохотные, как жопки у резинового пупса, и такого же примерно цвета, но что удивительно – пахнут хорошо, а на вкус (на мой, само собой) – как-то не особо...
Как же я ждал момента, когда мне доверят самостоятельный поход «за хлебом»! И дождался. Дали мне пятачок, завязали шнурки на ботинках... я был дитя, нет, я умел завязывать, но не было стабильности в «бантике», короче, выступил в путь, зажав пятачок в ладошке. На четвертинку черного. Точнее, как я уже понимал – правильнее «четвертушка», у слова «четвертинка» есть еще какой-то ругательный смысл... Потыкать, потыкать в хлеб не забыть, а иначе зачем!
Надо ж было такому случиться, чтоб именно в тот день... Короче, то ли я от волнения перепутал. То ли реально – как-то переместили «этажерки», и после рестайлинга где всегда был черный хлеб – там стал белый.
Стою как баран. Глазами вверх, глазами вниз – нет искомой четверти хлеба. Опять вверх, опять вниз – одни только белые батоны, а черного как и не было. Долго стою, еще в надежде робкой, вдруг с той стороны увидят меня, сжалятся, белый хлеб откатят, а прикатят черный...
В общем, хорошо что отец за мной тайной тенью следовал, и когда убедился, что у дитяти в голове переклинило – вышел на авансцену, перевел в другой угол, показал... Эх, а так хотелось совсем самостоятельно, от начала и до конца! И потыкать, вилкой потыкать!
Самое удивительное, что история повторилась. Старшему сыночку было 4,5 года – «Пап, дай пятачок, я куплю себе чупа-чупс! Только я сам, ты за мной не заходи и не следи!»
Ладно, иди (дело в сельской местности, и магазин тоже). Сынок заходит.
Нет и нет, нет и нет, деться ему некуда там, ладно, жду, может, очередь большая? Но тогда бы люди выходили, а и не выходит никто, странно... Ладно, еще три минуты и захожу.
Картина маслом: на торговой площади никого, продавщица Клава упоенно смотрит сериал, а мой интеллигентный ребенок стоит (как папашка его 30 лет назад), с протянутым пятачком в руке – а Клавке его из-за прилавка попросту не видно! Он, видать, один раз ей сказал, а она за сериалом не слышит, а второй раз постеснялся уже....
По исконному профилю Булочная продержалась довольно долго и в Новое Время. Но ничто не вечно.
Но запах девятикопеечной ржаной лепешки с сеточкой еще как-то держится! И вспоминается непременно пятачок в ладошке, и еще друзей своих, которых уж нет, но голоса их слышишь, как будто всё по-прежнему. «Жень, а ты почему в Хлебном?! – Володя, родной. В винном-то я уже был!»
Вот такая история