Добрый день, вечер или ночь, мои симпатичные читатели. А как обстоят ваши дела с личной жизнью? В плане с самой, что ни на есть, личной, когда вам кто-то нравится? Или когда просто есть вариант периодически отлично проводить время с симпатичным юношей тире девушкой? А может быть, вы вступили в новые отношения, а теперь не знаете, как из них выбраться?
Я расскажу свою историю. Как я, стрелянный воробей, которого не провести на мякине, оказалась в состоянии, близком к умственному расстройству, во-первых. Как по-военному жестко разобралась с этой проблемой, во-вторых.
Надеюсь, что задыхающийся в ядовитой зоне найдет для себя что-то полезное.
В канонические токсичные отношения я загремела по классике жанра. То, что мой знакомый, мягко говоря, немного странноват, стало ясно и понятно где-то через полтора месяца. Когда я в долю секунды была свергнута с пьедестала, куда он меня вознес.
Что греха таить, но первые полтора месяца были прекрасны! Я вся, оказывается, состояла из одного большого положительного качества. Моя фигура была образцом совершенства. Я была богиней секса, таких мастериц, как я, ему еще никогда встречать не доводилось. Оказалось, что до меня ему никто и никогда не готовил, да еще так вкусно. Мы много и обо всем разговаривали. Родственные души, два одиночества с одинаковым взглядом на мир.
Мы стали жить вместе, в его берлоге. Он сразу облачил меня в свою уютнейшую домашнюю одежду, выдал свои дорогие крема и шампуни. В берлоге царил идеальный холостяцкий беспорядок. По-мужски кавардачно: всюду в вперемешку валялись тарелки, ножницы, лекарственные упаковки, пульты, очки и провода. Но стоило ли обращать внимание на такие пустяки, если его руки постоянно меня обнимали, а губы целовали?
Все изменилось в одночасье, как в известной сказке. Карета стала тыквой, а мой прекрасный мужчина превратился в высокомерное чудовище. Без объявления войны и прочих предупредительных выстрелов в воздух.
Он перестал меня обнимать. И не просто перестал, а брезгливо, как от чумы, стал шарахаться от моих раскрытых объятий. Оказалось, что он не любит обниматься, и целоваться, тем более. Он перестал разговаривать, бесконечно залипал в аркады на телефоне и смотрел по ящику скандальные ток-шоу. Каждый день, с утра пораньше, с кислой физиономией он сообщал мне про очередной мой недостаток.
Выяснилось, что я не вышла ростом и мне надо качать попу. И ноги у меня иксом. Я узнала о себе, что я грязнуля и редко мою руки. Все, абсолютно все, по нарастающей подвергалось саркастической критике – мои вкусы, стиль, предпочтения в музыке, моя машина, собака, подруги, дети. Просторная и уютная квартира моя тоже плохо себя вела и не соответствовала. Чуть позже выяснилось, что весь род людской оставляет желать лучшего. Его собственный брат с женой, американцы/евреи/армяне/китайцы, соседи по дому, доктора, хоккеисты, гомосексуалисты, журналисты, тусовщики, ученые. И даже тот, кого нельзя называть!
Разговоры превратились в его соло с бесконечными нотациями в мой адрес и руганью в адрес всего остального в этом подлунном мире. Секс, не побоюсь этого слова, почти сошел на нет и принял форму игры в одни ворота, угадайте чьи.
Он стал на редкость скуп. Если мы вместе заходили в магазин, я не могла позволить себе купить бутылку кефира или персики, например, без его визы. Корзина с продуктами изучалась им на кассе, и под удивленным взглядом кассирш мои персики с кефиром изымались с уничижительными для их достоинства комментариями.
Прибавлю ко всем открывшимся прелестям чрезмерную набожность и обязательные посещения церковной службы. Но тут, слава богу, обошлось без миссионерства хотя бы.
«Ты человек не из моего мира, Г.», - сообщил однажды мой мужчина, «вот Верка (какая-то бывшая) – из моего! Ты какая-то психическая». И довольно улыбнулся.
...Пора смотреть Лигу Чемпионов - начались полуфиналы. Передохну, а в следующем письме расскажу, чем кончилось дело.