А мне было плохо. В груди что-то давило и не давало дышать. Вадим довел меня до скамейки у ворот дома отдыха. Как же так? Ведь думала, что позади то время, когда все валилось из рук. Когда трудно было успокоиться, какое-то волнение в груди заставляло остановиться и некоторое время ловить жадно воздух. Так и сейчас случилась эта неприятная ситуация. Закрыла лицо руками и сидела, тяжело дыша.
- Аля, что случилось?
С трудом заговорила, пообещала ему, когда станет лучше, все объяснить. Долго лежала в комнате, отправив маму обедать в столовую. Когда стало легче, вышла за ворота. Вадим подошел, видимо, ждал. Вначале медленно шли по берегу, затем спрятались от солнца за валуном. После молчания я смогла заговорить.
- Расскажу вам… как случайному спутнику расскажу… вряд ли мы когда-нибудь еще встретимся… Хочется кому-то рассказать о своей беде. Эти слухи, эту молву обо мне распустили люди, чтобы сначала ославить меня перед моим любимым мужчиной. Они не добились своего. Но потом нам пришлось разлучиться, потому что не оставили бы в покое… И чтобы оставили, чтобы обезопасить меня, он принял решение расстаться. Уехал. Господи, где он теперь, как живет, как чувствует себя? А я-то думала, что оправилась… Но нет… всё еще больно… И когда это закончится, не знаю…
Я плакала, прижимала голову к плечу Вадима, чтобы почувствовать себя не одинокой. И несмотря ни на что, была одинока… здесь и сейчас... завтра и в будущем. А так хотелось, чтобы кто-нибудь разделил со мной мое горе, мою муку!
И все-таки я была не одна – Вадим приобнимал меня, успокаивающим движением рук поглаживал спину, а потом пальцами неловко утирал мои слезы. Была ему благодарна.
Долго молчали, глядя на высокие волны среди больших и малых камней. Чайки носились вокруг нас, кричали, падали в волны, чтобы снова взмыть вверх.
- Да, печальная ситуация. – Вадим решил оборвать затянувшееся молчание. – Вас, Аля, больше тревожит разлука с любимым человеком, а не эти бессовестные слухи. Почему они вас не волнуют?
- Но вот вы, Вадим, зная теперь мою ситуацию, понимаете, что эти разговоры не волнуют, потому что исходят со стороны незнакомых людей. А кто меня знает – они сразу уловят неправду… Вот даже вы не поверили кривотолкам обо мне и захотели сравнить их с вашем мнением обо мне, не так ли?
- Но все-таки вначале сомневался… А почему мы больше не встретимся? Я бы хотел с вами встречаться.
- Зачем? Я ведь как раненая птица, вряд ли смогу летать, как эти чайки…
Вадим вроде бы согласился. Оставшиеся дни меня не оставлял. Где бы я ни появилась, знала, что он меня обязательно найдет. Конечно, была благодарна ему за то, что боль в сердце не появлялась больше.
Когда гуляли по берегу, Вадим рассказывал разные истории, но только не о своей личной жизни.
Однажды наблюдали закат. Кроме красоты красок на воде, еще что-то действовало на наше восприятие, что-то витало в воздухе. Томительное чувство несбывшегося счастья или, наоборот, обещающее возможность счастья… И не в далеком будущем, а очень скоро.
В это минуту что-то заставило меня посмотреть на Вадима. Он не отрывал от меня глаз.
- Что-то, Вадим, хотите сказать? О чем-то подумали?
- Знаете, Аля, я вдруг подумал, что вашу рану можно залечить. Вы не думали, что это возможно? Мне кажется, что сейчас здесь, на берегу моря, под плеск волн вам нужно поверить в то, что все возможно. Даже невозможное…
- Знаете, я когда-то говорила одному человеку, что не надо излечиваться от несчастливой любви… Что верность своей любви тоже может принести счастье… Я тогда верила в это.
- А сейчас?
- И сейчас так думаю.
Вадим взял меня за руку и взволнованно произнес:
- Аля, дайте себя обмануть или действительно поверьте, что возможен другой сценарий. Давайте попробуем обмануться и поверить… В то, что случайная, ни к чему не обязывающая встреча сможет подарить радость, наслаждение… Хотя бы на мгновение, хотя бы это длилось минуту или час, или день… Я бы очень хотел попробовать сделать ваши глаза хотя бы не надолго радостными, улыбающимися…
- Вадим, вы говорите, как мужчина, желающий заполучить возможность курортного романа.
- Не каждый мужчина предлагает курортный роман раненой птице…
- И то верно. Но почему бы вам не оглянуться вокруг и не увидеть эту возможность в полном согласии с другой женщиной, желающей пойти вам навстречу. Для вас это сделать, думаю, легко… Странно, что за время вашего отдыха вы упустили удачную возможность.
Вадим грустно улыбнулся и мою руку продолжал держать, разглядывая ее.
- А я за эту возможность сразу же ухватился, когда в первый раз увидел вас. Сначала обаял вашу маму, потом стал общаться с вами.
- Ох, как вы ошиблись, Вадим! Что же вам делать теперь? Ведь драгоценное время потеряли!..
- Да ничего не потерял. Вот стою с вами здесь… Солнце зашло, но ваши глаза светятся. Мне и этого довольно…
Я вздохнула, так мне было жаль Вадима… В который раз я приносила мужчине разочарование. Но почему бы этому человеку, в котором было столько искренности, обаяния, не пойти навстречу, чтобы потом не раскаиваться?.. Вспомнила, как испытала легкую досаду, когда он не хотел со мной поздороваться. Но потом представила, что слухи обо мне, которые докатились и сюда, подтвердятся, то-то будет радость кокориным и всем, кто с ними заодно.
Отмахнулась от этой мысли, потому что вдруг приняла безумную, как мне показалось вначале, идею Вадима – подарить друг другу короткое блаженство, забыться, обмануться. И заодно посетовать на судьбу: что же ты делаешь со мной, если моя тоскующая душа захотела какого-то облегчения?! Хотя бы на время, на миг...
На этот раз я сама взяла Вадима за руку и потянула его пройтись вдоль набегающих волн. Не заметили, как пришли к тому валуну, где я недавно рассказала ему свою несчастливую историю.
Уже стемнело, и от дорожки от заката на воде шел какой-то волшебный свет, который вместе с шумом волны действовал успокаивающе, как бы поддерживал мое решение. Подумала: «Не буду ни о чем жалеть, даю себе слово!»
Вадим охнул, когда я обняла его, уткнулась в его шею, чудесно пахнущую солнцем, морем. Порадовалась, что едва примешивающийся мужской запах подействовал на меня возбуждающе. А когда сильные руки прижали меня к его телу, издала тихий стон – так было хорошо оказаться во власти этих рук.
То, что потом произошло, совсем не вызывало и сейчас и впоследствии сожаления или раскаяния. Наоборот, что бы нами ни двигало каждую минуту, было волнующим ожиданием следующего нашего шага, движения. Вадим не отрывал моего лица от своей груди, и я сквозь ткань рубашки слышала биение его сердца. Он гладил меня по волосам и шептал мое имя. Мне тоже захотелось притронуться к его голове – рука утонула в мягкости его волос на затылке. Он прижал меня еще сильнее, и я почувствовала его желание. Сама тоже таяла в его руках.
Мне захотелось, чтобы он меня поцеловал, и я не постеснялась попросить Вадима об этом. Поцелуи наши были страстными, и мы стали почему-то торопиться: и целоваться, и стараться руками достать сокровенные участки наших тел.
Когда почувствовали под руками самые интимные места, Вадим застонал, и мы оказались лежащими на песке. Освобождали то, что мешало нам соединить наши жаждущие, горящие в неистовом желании нижние части тел. Я тоже двигалась в согласии со всеми его страстными движениями. Казалось, они были полны еще и нежности, поэтому мое тело приняло его в себя не только с какой-то безумной страстью, но и душевным откликом на его дыхание, шепот, поцелуи. И все закончилось обоюдной дрожью наслаждения, благодарными поцелуями, желанным единством двух тел и душ.
Откуда только эта страсть взялась?! Я задавалась этим вопросом через длинный-предлинный отрезок времени, пока мы долго лежали на песке, еще теплом от дневного солнца. Оба были опустошены, хотя и чувствовали друг друга очень близко, даже без каких-либо прикосновений. Я первой пришла в себя, подняла голову, чтобы взглянуть в его лицо. Его глаза были закрыты, но он почувствовал мой взгляд и что-то пробормотал. Я приблизила ухо к его губам и услышала, как он, видимо, повторил ту же фразу: «…что это было?»
Потом устало надевали разбросанную одежду и улыбались друг другу. Он все норовил погладить меня по лицу и прикоснуться губами куда попало: в щеку, шею. Нашел губы и оставил всякую надежду выглядеть прилично одетым. По дороге в разные корпуса мы наконец привели себя в порядок. Порой встречали в темноте вечера любопытствующие взоры встреченных отдыхающих. Хорошо, что среди них не было знакомых.
Долго я потом размышляла, отчего на меня накатила такая неожиданная страсть. Так и не пришла к разумному объяснению. При встрече улыбались друг другу, я говорила о непонятном помутнении, он просил прощения. На мой вопрос, за что, пожимал плечами. Знали оба, что трудно будет вычеркнуть этот эпизод из нашей жизни. Мы с мамой уезжали раньше Вадима. Провожая нас, он стоял в стороне от вагона и смотрел так, как будто хотел запомнить, не забыть меня, свою случайную попутчицу.
Продолжение следует
Если понравилось, ставьте лайки, подписывайтесь, оставляйте комментарии. Спасибо!