— Понятия не имею, что вы имеете в виду.
Она присела на краешек дивана.
— Ну, я хотел сказать, что, по правде говоря, этот фильм не так плох, как о нем говорят.
Мистер Ричи, вы и правда великий, в данный момент я не могу поверить, что я смотрю этот фильм в своей гостиной.
И только одна неточность в этом месте. Я никогда не говорил, что это фильм о чревоугодии, я сказал, что в фильме рассказывается об огромном чреве.
Это огромный чрево, в котором живет мужчина, который сильно любит женщин. Этот фильм тоже заставляет нас задуматься о чревах, о питании и об удовольствии.
Я не очень-то искушен в том, что смотреть. Вот, например, вы можете предложить мне послушать Баха, когда я читаю газету?
Наверное, нет. А вот Бах — можете ли вы предложить мне «Страсти по Матфею»?
Это определенно не «Чрево», я бы не стал называть его «Чревом».
Да, я знаю, что не «Секса в большом городе», но это не то же самое. Бах — это Бах. Бахман слишком маленький и сам по себе не имеет значения, когда он говорит о чревовещательных способностях.
Или еще я не понимаю, почему все говорят о сексуальности, когда вы говорите о кино.
Ты смотришь фильм, и там есть девушка, очень красивая. Что может быть сексуальнее девушки?
И вот, у этого парня появляется другая девушка, еще более красивая. А ты говоришь себе: «Да что с ним такое? Почему он начал с этой сексуальной девушки, а не со мной?»
А еще ты находишь его очень сексуальным, даже немного сумасшедшим. В его обществе ты начинаешь забывать, что ты всего лишь девушка, и просто наслаждаешься тем, как он разговаривает, надевает на себя носки и вообще ведет себя с тобой.
Вот это вам не «Красотку». В "Красотке" нет сексуального напряжения, и если это имеет какое-то значение, то это происходит от вашего воображения.
Однажды мне приходилось работать в журнале «Playboy». Там было несколько фотографий, которые вас очень впечатляют. Вот одна из них.
Там изображен чернокожий парень, он сидит на стуле, абсолютно без одежды. Он — настоящий черный парен
