На рубеже Северского Донца гундоровский полк простоял с февраля по май 1919 года, то есть до того времени, когда Донская армия вместе с деникинскими войсками двинулась снова на север Области Войска Донского, на соединение с казаками восставших верховых станиц. А потом полк вышел за пределы области и оказался на территории Курской и Воронежской губерний. Воистину пути господни неисповедимы, а полковые пути идут, как говорится, как карта ляжет на столе в высших штабах.
10 июля 1919 года в штаб гундоровского полка пришла такая ориентировка: «На участке боевого соприкосновения – два перебежчика. Они показали, что бригада красных состоит из двух полков. Формировались полки в основном из дезертиров в Брянске. Прибыли на подводах 3-5 июля в Острогожск. В пути много разбежалось. Полки этой бригады не вооружены. Говорят, что будут влиты в 15 Инзенскую дивизию».
Не только были знакомые по содержанию донесения, но и номера, и наименования красных дивизий и полков были всё те же, что и зимой и весной 1919 года. 3 августа, у села Пески, имевшего на тот период стратегическое значение, снова произошло целое сражение, но уже такого успеха, как в январе 1919 года, Донской гундоровский георгиевский полк не имел. По тону донесений командиров белой армии стало чувствоваться, что красные войска, особенно именных полков, где сплочённость и спайка были сильнее, научились воевать. Уже не получалось, как в 1918 году на одном только страхе и возникающей панике, с помощью размахивания шашками и «гиканья» занимать города и посёлки. Наступление шло тяжело и с большими потерями с обеих сторон. Командиры противоборствующих частей уже хорошо друг друга изучили, знали сильные и слабые стороны и поэтому пытались перед наступлением нащупать наиболее уязвимые участки фронта. В полосе оперативной ответственности гундоровского полка были разные части красных и в них, конечно, были пёстрые настроения. Прочитаем об этом в разведывательном донесении от 10 августа 1919 года:
«290 мусульманский полк был сформирован из персов, кавказских татар и горцев, но затем пополнен мобилизованными из центральных губерний. Однако, оставшиеся налицо инородцы составляют в полку ядро коммунистической ячейки. За этим полком стоит заградотряд.
Настроение мобилизованных не ровное. Большая часть относится к войне отрицательно. Дезертирство быстро прогрессирует. Жалуются на плохое довольствие – полфунта хлеба в день. Мясо дают только тогда, когда покупают у населения или реквизируют скот у того же населения, что вызывает у него недовольство. С обмундированием и обувью дела обстоят не лучше. Оружие в частях содержится скверно. Патронов – по 100 или 120 на винтовку. Тон красной печати уверенный. Наши удачи замалчиваются».
В «Донских ведомостях» от 26 июля 1919 года была опубликована статья «Луганский и гундоровский полки». В статье довольно подробно описаны боевые действия этих полков летом 1919 года.
«Два доблестных брата – полка луганский и гундоровский, много раз отражавших превосходные силы противника при переходе наших армий в наступление, двинулись под предводительством своего героя генерала Гусельщикова в мае месяце (1919 г.) из пределов Донской области в соседние губернии.Преследование красных велось с необычайной энергией и быстротой, свойственным натуре генерала Гусельщикова и вдохновленной им дивизии.Дивизия, не зная отдыха, к 20 июня (3 июля) 1919 года докатилась до Курской губернии и 21 июня (4 июля) 1919 года заняла Новый Оскол. Красные уходили чрезвычайно быстро, забирая по пути лошадей у крестьян для своей пехоты и под обозы.
30 мая (12 июня) 1919 года конная сотня гундоровцев настигла у деревни Голодаевка советский полк и разбила его. Славная 1 конная гундоровская сотня внезапным налётом овладела хутором Жабским и захватила при этом штаб второй бригады Инзенской дивизии, 60 пленных, повозки и разное имущество. Комбриг 2 Инзенской дивизии изрублен, начштабриг смертельно ранен и умер. Штабриг взят в плен.
По словам пленных, Троцким был издан приказ занять Дон за три недели. Распространялись слухи, что у казаков осталось по 16 снарядов на орудие. Отличились квартирьеры гундоровского полка. Посланные в деревню Лутовиновка, они увидели, что деревня занята большим отрядом красных. Квартирьеры одни пошли в атаку и выгнали красных.
20 июня (3 июля) 1919 года красные, стянув значительные силы, пошли в наступление. Вся дивизия генерала Гусельщикова была введена в сражение. В 6 часов утра генерал Гусельщиков со своим штабом и ординарческой командой прибыл на позицию и лично во главе штаба и команды двинулся на левый фланг противника. После короткой перестрелки из ружей и пулемётов противник начал отход.
В лихой атаке захвачено 26 пленных коммунистов, из коих 6 застрелились сами, а один оказался командиром батальона.
Гундоровцы 21 июня (4 июля) 1919 года двинулись на Новый Оскол и заняли его вместе с сотнями луганского полка.
23 и 24 июня (6 июля и 7 июля) 1919 года красные обрушились большими силами с севера. Был обнаружен обход луганского полка. И для героев положение снова оказалось тяжёлым. Но здесь снова появляется генерал Гусельщиков со своим штабом и ординарцами. Несмотря на убийственный огонь, он отбрасывает противника, а с наступлением темноты отводит полки на новые позиции. В этом бою ранен доблестный подъесаул Зенцов Дмитрий Константинович и под ним была убита лошадь. Следует ещё отметить чрезвычайно важный и отрадный факт: при прохождении своём полки вели себя истинными освободителями от гнёта коммунистов и проводниками права и порядка. Может, и были отдельные проступки несознательных казаков, но, в общем, не было насилий над жителями. Сознательный элемент казаков не допустит опозорить свою честь».
Летом 1919 года Донской гундоровский георгиевский полк активно пополнялся и разрастался в своей численности. Успехи на фронте были налицо и казаки уже более охотно отправлялись за пределы своего родного края в надежде на отличия и будущее благополучие, до которого, как казалось, было рукой подать.
В «Донских ведомостях» в начале лета 1919 года была опубликована статья «Гундоровец Малышев». «Учитель Малышев давно мог оставить военную службу. Донской атаман разрешил учителям вернуться к родному делу. Но Малышев служит в гундоровском георгиевском полку, а там родной Дон любят и не оставят его, пока не отшумит гроза.
Сотник Малышев командует в полку пешей сотней и недавно под станцией Семейкино спас два донских бронепоезда. 9 (22) апреля 1919 года полк занимал позиции на участке… станции Семейкино. Красные вели сильное наступление на этот участок. Бой длился несколько часов и красные отступили, не сломив стойкости полка. Командир полка приказал сотнику Малышеву с полусотней прикрывать отход полка. Трудно было продержаться. Пули сыпались, словно шёл проливной свинцовый дождь, а с разъезда Пристенок подошли два бронированных поезда, которые начали сильный обстрел сотни, помогая красной пехоте продвигаться вперёд. Увидев, что перед двумя бронепоездами, «Гундоровец» и «Азовец», разрушены снарядом пути, Малышев закричал: «Гундоровцы! Забудьте на время о личной жизни, о самосохранении, пойдёмте все оставшиеся за мной!». В результате самоотверженной работы, из отрезков рельсов был восстановлен железнодорожный путь и бронепоезда были спасены… Сотник Малышев исполнил свой долг».
Читатель наверняка заметит, что корреспонденты периода Гражданской войны так же, как и их предшественники и последователи, грешили преувеличениями и вряд ли сотник Малышев Иван Михайлович вёл своих подчиненных именно с такими лозунгами, но то, что воевал он доблестно, – это факт.
Сокрушительные удары белоказачьих частей по слабым красным полкам к середине июня 1919 года грозили полным оголением Южного фронта. Командующий 8-й армией красных войск Любимов (Владимир Виссарионович) и член Реввоенсовета Барышников (Владимир Архипович) 17 июня 1919 года направили в штаб Южного фронта срочную телеграмму. Гриф секретности с неё не снимали более семидесяти лет. По её содержанию становится понятно, почему было так. Вот её текст: «Отставая немного от 12 дивизии, шёл процесс разложения 13 дивизии и в настоящее время этот процесс закончился полным боевым разложением 13 дивизии. Мною, как крайняя мера, приказано было выделить из полков по 2-3 пулемёта с надёжной прислугой из коммунистов. Ставить их сзади и стрелять в самовольно отходящих.
Начдив и политком 13 сообщили, что у них нет таких крепких частей в дивизии. К коммунистам доверие подорвано. В полках их почти нет. Отношение к коммунистам неприязненное и коммунисты должны скрываться и работать в подполье. Таким образом, самые крепкие во всей армии 12 и 13 дивизии сломлены не противником, а изнутри. Всюду бегут красноармейцы, забывшие свои красные знамёна и запятнавшие их грязью. Заградотрядами задержано с 1 по 15 июня 2500 человек».
Была такая негласная истина периода Гражданской войны: «при победах надо бояться пьянства и мародёрства, при поражениях – бунтов и неповиновений». Снова, как и в ноябре 1918 года, красных частей коснулся дух разложения. Уже и в помине не было лозунгов типа такого, который передавался из окопа в окоп, с повозки на повозку: «Прижмём казару, заставим нашим красным богам молиться!».
Командующий 8-й армией красных войск Любимов (Владимир Виссарионович) и член Реввоенсовета Барышников (Владимир Архипович) 21 июня 1919 года направили в штаб Южного фронта такую тревожную телеграмму: «Бунтующие части 112 и 116 полков 20 июня 1919 года выступили на Подгорное. Узнав о наступлении противника, двинулись на станцию Палатовка, куда прибыли к 24 часам. Здесь банда подняла ружейную стрельбу и разоружила тяжёлую батарею 12 дивизии. Конные части этой шайки окружили Ливенку, захватили дивизионный обоз и разграбили его. У банды насчитывается от 500 до 800 человек, при 50 пулемётах и до 50 повозок. Лозунги этой шайки: «Долой войну! Бей коммунистов, комсостав и евреев!». Силы их растут охотно присоединяющимися к ним красноармейцами. Сегодня, 21 июня 1919 года, бастующие части 112 и 116 полков двинулись из Палатовки в Ливенку. По докладу комиссара 1 бригады 13 дивизии 109 полк заявил, что в случае отказа в немедленном получении ими всего положенного обмундирования, полк поступит так же, как 112 и 116 полки. На усмирение бунтующих частей выслан карательный отряд товарища Гофмана, 33 бронепоезд, коммунистический батальон и бронепоезд «Доброволец».
Дальнейшие, совсем не боевые действия, против взбунтовавшихся полков проходили по уже известному сценарию: разоружение, расстрел зачинщиков, отправка в тыл на переформирование и повторную очистку от «нежелательных элементов». Эта процедура проводилась с помощью тех же расстрелов. За красноармейцами из этих полков, направленными в другие боеспособные части, особые отделы устанавливали негласный надзор и отправляли в первый же бой, но при обязательном наличии сзади тачанок с пулемётами. Ни в одном архиве я не нашёл ни одного намёка на воспоминания красноармейцев и, тем более, командиров о бунтах в своих частях. Это была такая чёрная метка, зная о которой, участники этих трагических событий держали рот на замке. В основном публиковались другие, более приемлемые для победителей, воспоминания.
В газете «Труд» Каменского района 12 октября 1935 года опубликован заинтересовавший читателей рассказ «Прорыв». В его основу положены воспоминания Фёдора Михайловича Яковенко, на тот момент – директора Каменского педагогического техникума, о бое против конницы генерала Гусельщикова 9 июля 1919 года: «292 полк 33 кубанской дивизии походным порядком двигался на хутор Фролов. Остальные полки дивизии ушли вперёд по направлению слободы Дёгтево. Охраной походного движения полка был кавалерийский дивизион под командой Булгакова. На привале, нарушая правила охраны, дивизион заснул. В это время конный корпус генерала Гусельщикова, разбив под станцией Мигулинской 14 дивизию, двигался на Фролов. Белые застали врасплох дивизион Булгакова. Красноармейцы в панике бежали. А в это время комиссар полка Яковенко выехал проверять передовую охрану полка. И вдруг увидел на дороге пыль и метавшихся на конях во все стороны красноармейцев. Тов. Яковенко дал приказ принять боевой порядок.Не успел полк развернуться, как вражеская артиллерия начала обстреливать ураганным огнём, а конница белых бросилась стремительно в атаку. Неожиданность налёта белых вызвала панику у командования красных. Командир полка Козлов бросил командование и сбежал. А его помощник Романов застрелился. Не растерялся комиссар Яковенко, он принял командование на себя и стал отражать атаки конницы Гусельщикова.
На правый фланг выставил две боевых роты из китайского батальона, третьей китайской роте поручил охранять тыл. Преимущество врага было значительное. Враг имел 6000 сабель и артиллерию, а наш 292 полк располагал лишь 2900 бойцами и 48 пулемётами. Положение становилось с каждой минутой напряжённей и напряжённей, полк был окружён с трёх сторон. Отступать было некуда. Один был выход – прорываться. Враги наступали цепью. Самая опасная атака была десятая, конница белых находилась настолько близко, что были слышны голоса: «Ходи сюда, сдавайся!». А доблестные китайцы отвечали: «Пока винтовки с нами, не возьмёшь!». Бойцы-красноармейцы вели себя превосходно, проявляли героизм и их жёны. В передовой пулемётной группе, состоявшей из шести пулемётчиков, убивают тов. Сорокина. Пулемёт не перестаёт работать, его место занимает жена Ксения. На место тяжелораненого пулемётчика, тов. Шульгина, становится его жена Ольга. Враг понёс большие потери и ослабел. В это время товарищ Яковенко стянул большие силы и выбрал слабое место противника у дороги по направлению к хутору Яблоновскому. Дал приказ броситься в атаку и сам поскакал вперёд. Понеся большие потери, белые уже не стали преследовать 292 полк. Полк вышел из боя с потерями: убитых – 35 красноармейцев и раненых – 95 человек. За мужество и храбрость, проявленные в этом бою, Яковенко награждён орденом Красного Знамени».
Лето 1919 года было временем, когда стремительно уменьшалась территория Советской республики. Со всех сторон шло наступление белых армий. А в них, в этих белых армиях, в том числе и в Донской, уже предвкушали близкую победу. Только этим надеждам не суждено было сбыться.