Соловьев: Армен Сумбатович, тут злой Олег Лурье пишет: «Тюрьма меняет человека и как сильно. Раньше он ходил на русский марши, а теперь судиться, чтобы почитать Коран, изучить». Да. И сунну Пророка, да благословится его имя во веки веков. Но всё-таки, любопытно, смотри, у нас окажется, в стране, всё можно. То есть, просто у нас нет, выясняется, никакой же… Прости, я, кстати, увидел, ты в Думу что ли идёшь?
Гаспарян: Ну, я хочу попробовать выполнить пожелания соседей по району и показать, что могут и люди другой политической ориентации и других нравственных параметров, попробовать себя в политике. Я не могу сказать, что я туда сильно рвусь, но я человек последовательный и если я обещал, то я готов это сделать. А что касается гражданки Соболь, так во-первых…
Соловьев: Я буду тебя поддерживать.
Гаспарян: Спасибо.
Соловьев: Ты по какому избирательному округу идёшь?
Гаспарян: А ещё же нет округов. ВЦИК по закону, он должен в конце мая, по-моему, вначале июне определять избирательные округа, поэтому у нас и нет даже сейчас кандидата в кандидаты в депутаты. Это привет, кстати, Соболь, который ведёт избирательную кампанию. Это продажа сертификата…
Соловьев: А ты от партии пойдёшь? Ты пойдешь от какой-то партии или будешь набирать?
Гаспарян: От партии, потому что у меня же нет команды, как таковой, к сожалению. Потому что, я всё время в каком-то эфире нахожусь, человек-онлайн такой, а без этого собрать подписи… Но, если, конечно, и не покупать людей на кладбище, но это невозможно.
Соловьев: Ну, это Любовь Соболь, там все ясно.
Гаспарян: Во-первых, мы чтим уголовный кодекс, а, во-вторых, ну я не знаю, как я буду смотреть, если я выкину такое эстрадный номер в лицо Владимиру Соловьёву, который задаст мне совершенно справедливо вопрос: «Сумбатович, ты че?»
Соловьев: Да, эта наша тема.
Гаспарян: И что я должен буду сказать? А другие наши коллеги, Александр Сосновский, Сергей Карнаухов, мне что на это скажут? На покупку.
Соловьев: Тоже удивятся.
Гаспарян: Ну, это мягко говоря, они удивятся. Поэтому, я не готов к такому. Ведь, репутация создается годами, а потерять её можно за 15 секунд и нас этому учили, мы это помним, а что касается Соболь, ну честно давайте признаемся, а вы что, другого ждали все после суда над Навальным? Это вопрос депутатам Госдумы, которые оперативно не приняли необходимые поправки по этому поводу, хотя в набат били. Сколько у нас было трансляция на СоловьёвLive по этому поводу. Сколько мы говорили о том, что там несовершенна эта система и здесь надо ставить препоны, если мы, конечно, государство, а не такое Гуляйполе в инкубаторе, в абсолютном. Ну вот, мы и получили. Единственное, что, наверное, осталось там сделать Соболь, это просто демонстративно сказать, что мои убеждения выше ваших законов и уйти уже. Все остальное она уже продемонстрировала.
Соловьев: И по большому счету, де-факто, она же это сказала. Это сказала, она сказала. Она сказала, что какая разница, что я нарушила закон, у меня же были мотивы, они самые важные. Они меня освобождают от законов. Так, пересказывая своими словами.
Гаспарян: Ну, это ещё иносказательно. Осталась произнести непосредственно это в самом, что ни на есть, чистом виде, тогда можно ставить точку. У меня вопрос просто, мы это долго всё должны будем наблюдать? Где наше государство вообще? Ну, мы что, не можем все вместе, гражданское общество, государственные институты, найти управу на одну даму с Винницкого рынка? Ну, это же позор на самом деле, это ведь позор судебной системы. Я напоминаю, что у нас есть печальный опыт такой, в 1917 году, когда суды искренне не понимали, а что делать-то надо в этой ситуации. Потому что те, кого они судили, это оказались все пламенные борцы за свободу, и они предпочитали, вообще, ничего не делать в этой ситуации. Мы к этому что ли идём? Ну, отлично. А мы отдаем себе, в этом случае отчет, что каждый следующий суд над этими всеми удивительными неприятными личностями, он будет гораздо более страшным. Там ведь не одна только с Соболь, там и другие персоны же у нас имеются. Вот, например, руководитель штаба господина Навального в одном известном российском городе. Если почитать соцсети и западный медиа, то его судят за то, что он боролся за нашу и вашу свободу. Но я же человек гадкий, но других же нету в эфире Соловьёв Live. Я связался с сотрудниками правоохранительных органов, и они мне рассказали, что у гражданина у этого, распространение детской порнографии, причём в особо крупных размерах. Ни хрена себе борец за нашу и вашу свободу. Ну, давайте ему ещё позволим, вот так вот себя вести. Ну, а что, всем же всё можно. Это очень опасная ситуация. Государство рискуют доиграться, если оно не будет принимать соответствующих мер и не надо тут говорить, только Бога ради, о том, что это вот позиция охранителя, это позиция любого нормального человека. Любого. Вы так будете себя вести в американском суде. Есть только один суд, где можно так вот действовать, это называется суд Украины, дело Стерненко. Мы потешались в России над тем, что вот позвонила американский посол и дело Стерненко тут же отправили на пересмотр, а самого его под домашний арест. Всем было весело. Ну, а как сейчас весело в истории с Соболь? Которая говорит: «А я не пойду в суд, они меня не известили». Адвокат демонстративно говорит: «А я не пойду, я тут занят другими делами». И никакой абсолютно управы. Навальный, который у нас оказался теперь правоверным мусульманином. Ну, правда это даже спорно, потому что...
Соловьев: А Соболь убрала с процесса адвоката по назначению. Нет, давай будем точны. Навальный не сказал, что он не правоверный мусульманин, он сказал, что хочет изучить Коран.
Гаспарян: Он сказал в своем посте, что он собирается быть самым первым среди политиков России по знанию Корана. Я должен господина Навального огорчить, знаний это подразумевает чтения в первоисточнике. Корана на русском языке в первоисточнике нету. Есть научные публикации, но это не первый источник. Первоисточник – это только на арабском. То же самое, я подозреваю, что Торы нет на русском языке в первоисточнике, она на не ком другом языке написана, равно как и на другом языке написана, например, Сатанинской Библии и любые другие религиозные трактаты. А самое главное, у меня вопрос, вот господин Навальный взялся это изучать, а он забыл, как он отзывался о мусульманах и о духовенстве мусульман Российской Федерации. Какие использовались при этом определении, какая была коннотация.
Соловьев: Ну, у нас есть это интерпретация абсолютно точно. У нас есть точные цитаты из Навального.
Гаспарян: Он назвал их, по-моему, средневековыми дикарями.
Соловьев: Да, когда был визит Обамы, он с радостью об этом писал.
Гаспарян: И вот этот человек теперь берётся изучать Коран? Я, конечно, охотно в это верю, но у меня есть другой вопрос, он гораздо более принципиальный. Скажите, а вот кто может назвать хоть пять книг… Хорошо, давайте упростим три книги, которые читал Навальный?
Соловьев: Я с тобой согласен. Мы знаем, что единственная книга, которую, он судя по всему, выучил наизусть, эта… запрещена в Российской Федерации. Навальный, ясно же, поклоняться только одному, но я не беру…
Гаспарян: Он не читал ее.
Соловьев: Я не беру книжки-раскраски, потому что, очевидно, что на остальное там интеллекта нет. Но вот, что меня волнует, смотри, Соболь сейчас проходит по определенной статье, правильно. У неё несовершеннолетний ребёнок, это значит, что ей по закону не могут дать реальный срок? Я просто хочу понять.
Гаспарян: Я так подозреваю, что ей максимум корячится двушку условно, максимум.
Соловьев: Нет, а если у нее ребёнок, то ей, соответственно, скажут нельзя?
Гаспарян: Условно.
Соловьев: Ну, давать ей реальный срок.
Гаспарян: Нет, реальный нет, только условно.
Соловьев: То есть, я к чему. Таким образом, открывается замечательно. Она себя ведёт, как мать, вежливо говоря, очевидно, то есть, можно получается, на голову законодательству и суду делать всё что хочешь, пока у тебя есть несовершеннолетний ребёнок. Класс. То есть, мы позволяем манипулировать нашими законами, мы позволяем издеваться над нашим правосудием и всё это прикрывается интересами ребенка, а мать специально использует этого ребёнка, для решения своих политических задач. И вся страна должна смотреть на этот цирк с конями. И как реагировать?
Гаспарян: Тут же еще есть похлеще сюжет.
Соловьев: 156 замечаний Соболь. Ей наплевать, какие денежные штрафы ей назначат, у её никто не отнимет квартиру, потому что ребёнок. С ней нельзя сделать ничего, потому что она прикрывается ребенком. Ну хорошо, дальше идите и напишите, вообще, по каким статьям в нашей стране нельзя сажать, если есть ребёнок. У Навального, кстати, тоже дети есть, включая несовершеннолетнего.
Гаспарян: Но они не здесь.
Соловьев: Ну, слушай, страшно мучаются, все в Германии, кто в Америке. Видишь процесс продолжается так…
Гаспарян: Логично.
Соловьев: Соболь нарушает все правила. Снимает, не получив никакого разрешения съемку, а судья делает вид, что все нормально. Просто фантастика какая-то.
Гаспарян: Ну, я могу предсказать, она же с этой условкой, может идти в Государственную Думу.
Соловьев: Конечно, то есть, сейчас её выбирают в Государственную Думу. То есть, Соболь будет говорить, что ей наплевать на систему, что она сломала систему, что она героиня. Ну, давайте в Думу ее изберем, давайте в мэры изберем, какой-нибудь города, который не жалко. Ну, что, нормально же. Можно иностранным агентам, просто плевать на голову всей системе. Отлично всё. И суд. Я, конечно, не знаю, что происходит, но сейчас не госпожа Егорова возглавляет судебную систему Москвы. То есть, я что-то не помню, чтобы такое было, но это пока не тот уровень, ну просто. Она ведёт шоу. Понимаешь, в прямом эфире из зала суда, она снимает. Всё отлично. Оскорбляет судью. Всё отлично. В Америке уже всё бы там, применили силу, а у нас нельзя.
Гаспарян: Ну, я могу предсказать, что это ещё только прелюдия. Мы то же самое увидим значит, по округам, это у нас жеребьёвка. Видимо, это начало августа, ждите ровно то же самое, по поводу непосредственно, выборов в Государственную Думу. Место действия Центральная избирательная комиссия, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Весь мир будет показывать это политическое шапито. Потому что, у нас вся страна бессильна против системы, которую выстроил гульфик-фюрер. Им ничто, никогда не грозит. У нас господин Навальный находится на зоне…
Соловьев: Все в домике.
Гаспарян: У меня ощущение, что вот это какой-то такой Дом-3 или Дом-666. Я куда не зайду, в какой СМИ, все обсуждают, у Навального нет туберкула, у Навального нет ковида, у Навального перестала болеть пятка, у Навального ушёл прыщ и опухлость на левой руке. Послушать, а вы обо всех других заключённых Российской Федерации, тоже так заботитесь?
Соловьев: Нет никаких других. Мало того, не сметь никого кормить в колонию, чтобы Навальный не мучился от запахов еды. И ещё заметь, слушай в пионерском лагере родительский день не устраивают с такой частотой, как у Навального визиты адвокатов. То есть, у пацана постоянно развлечения.
Гаспарян: Ну, насколько мне опять же объяснили знающие люди, никто не хочет брать на себя за это ответственность. То есть, он у нас теперь, вот такой вот, привилегированный заключённый. У меня вопрос, вот скажите, пожалуйста, когда лет этак 16 назад, по достаточно громкому уголовному делу, в колонию убыл господин Ходорковский, почему тогда можно было локализовать все эти процессы, а сейчас мы всей страной абсолютно бессильны, и мы вынуждены наблюдать вот этот вот бесконечный трэш. Что поменялось? Если есть уголовного заключённый, значит, он должен, извините, жить по распорядку колонии. А у нас, оказывается, нет, каждый день адвокат, каждый день посты в Инстаграме. Единственное, что ещё не происходит, это Навальному туда не пускают женщин и не привозит пиво. Хотя насчёт пива, я уже тоже не убеждён, допускаю что, наверное, с этим тоже проблем уже нет, а всё остальное в полной сборке. Но может быть, кому-то, конечно, за эти смотреть, но мне, как человеку, который об одном крахе государства хорошо прочитал, а второй уже лицезрел в сознательном возрасте, мне как-то это всё, мягко говоря, не очень нравится. А самое главное, мне не нравится пассивность людей, которые за это за всё отвечают. Вот у меня один и тот же вопрос, вот скажите, пожалуйста, у нас есть депутаты Государственной Думы, у нас есть сенаторы, а почему никто не пишет запрос в соответствующие структуры, по поводу того, что происходит вообще.
Соловьев: Кому писать?
Гаспарян: Вокруг исправительной колонии.
Соловьев: Рашкину что ли? Рашкина волнует что себе позволил сказать Соловьёв. Это лидер московских коммунистов. Этот оппортунист.
Гаспарян: Ну, хорошо, там есть, наверное, и другие депутаты.
Соловьев: С проплаченными связями с людьми, потерявшими всякую честь и достоинство. Понимаешь, вот этот безграмотный оппортунист, предавший работы Ильича Рашкин, позволяет себе ещё… Ну, ты о чем? Кто из них будет писать?
Гаспарян: Ну, хорошо, там есть ещё 449 человек. Ну, неужели, никому это вот не интересно, откуда это всё берётся? Вот, где все эти наши многочисленные общественные организации, которые вроде как за что-то ратуют? Почему нет никаких запросов по этому поводу? Это ведь «не хлеба и зрелищ». Давайте вещи называть своими именами, госпожа Соболь, который за 30 секунд суде, оскорбляет всех, кого только можно, это не зрелище. Господин Навальный со своими болезнями, строго по Джером Клапка Джерому, это тоже не зрелище, это называется позор. Я уже смирился с тем, что мы бессильны на внешнем контуре. Ну, не наш вид спорта. Надо просто отдать себе отчет. Ну, не можем мы. Вот в Эстонии церковь русскую православную признают врагом государства и коллег со Спутника, и мы ничего сделать с этим не можем. Ладно, как бы другая страна, а у себя мы можем? Мы можем, вообще что-нибудь, кроме глубокой озабоченности выразить? Мы можем в конце концов по мордасам дать кому-нибудь? У меня вопрос, вот зачем это всё делается, ради чего? Какая сверхзадача стоит? Что хотят добиться на выходе? Ведь, если кто-то не понимает подобного рода поведение госпожи Соболь просто, открывает всем возможность, оказывается так тоже можно. Надо просто себя обозвать оппозиционером. Скоро у нас педофилы, наверно, также начнут себя вести. Они будут говорить, что они в оппозиции к действующей власти. Убийцы, насильники. Мы к этому что ли стремимся? Ну, тогда я поздравляю, победа близка, как никогда.
Соловьев: Но зато, счастлив Рашкин в рядах коммунистов. Рашкин, кто главный союзник Навального, кто предал, кто предал коммунистические идеи и вступил в сговор с ярким представителем олигархических кругов? Рашкин, который абсолютный редиска, сверху красный, а внутри белый. Рашкин - позор коммунистической партии.
Фрагмент эфира программы "Полный контакт" от 14 апреля 2021 года.