Судьба была немилостива к Харальду, сыну норвежского конунга. Потерпев поражение, потеряв в битве брата и корону, он бежал на Русь и был милостиво встречен Ярославом Мудрым, который приблизил храбреца, давал ему важные поручения и даже доверил вести дружину против поляков. После победы Харальд просил о чести – обручении с дочерью Ярослава Елизаветой. Князь дал понять, что королевская кровь Харальда нуждается в королевском титуле и состоянии – Харальд понял и отправился за золотом и славой в Константинополь.
А дальше будут бои и походы, подвиги и почести, но о любимой деве воин не забывал, совершая подвиги в её честь и сочиняя стихи – скандинавские висы – сохранившиеся в сагах, причём все 16 стихотворений заканчиваются трагическим рефреном: он сражается, он прославлен, он неукротим в бою, но «девушка в Гардах» не любит его!
Конечно, русские поэты не могли остаться равнодушными к такой страсти и такому сюжету.
Н. А. Львов, поэт и знаток русской истории, переводит и издаёт в 1793 г. французскую «Ode de Harald LeVaillant» и даёт рядом французский оригинал – очевидно, чтобы подтвердить верность идее и стилю. Вот только витязь у него получается громогласным, хвастливым и недалёким, явно недостойным гордой великой княжны. (Отметим, что старшая дочь Ярослава, ставшая женой французского короля, писала отцу о том, как поражена убожеством Парижа после княжеских чертогов в Киеве и тем, что её муж совершенно неграмотен!).
По сути, Львов изображает воинственного варвара, который гордится буйностью нрава:
Не досуж ли, не горазд ли я на восемь рук?
Я умею храбро драться и копьем бросать;
Я веслом владеть умею и добрым конем;
По водам глубоким плавать я навык давно;
По снегам на лыжах бегать аль не мастер я?
А меня ни во что не ставит девка русская...
Отметим, что слово «девка» здесь не ругательство – это термин (незамужняя). Позже появится у сентименталистов и романтиков благородный и благозвучный вариант – дева.
В 1810 г. появляется перевод И. Ф. Богдановича – «Песнь храброго шведского рыцаря Гаральда» звучит у этого поэта иначе: в русской поэзии царит сентиментализм, поэтому Гаральд уже не чужак, а храбрый витязь, удалой и влюблённый (какой рыцарь без дамы сердца?!)
Во всем искусен я, могу с гребцами гресть,
На лыжах выслужил себе отменну честь;
Скакать на лошади и править я умею,
Копье бросаю в цель, на битвах не робею.
Не я ли молодец, не я ли удалой?
А девка русская велит мне бресть домой.
Вскоре журнал «Ипокрена» напечатает ещё одно стихотворение без подписи автора – «Песнь Гаралда Храброго», в котором звучат уже совершенно древнерусские былинные и мотивы, и строфы, Гаральд совсем обрусел:
Корабли мои как объехали,
Как объехали всю Сицилию;
Возблистали мы честью, славою.
Темной мой корабль с вои храбрыми
Быстро волны сек по моей воле.
Пожалуй, перед нами не варяг, а добрый молодец из былины, Садко или Василий Буслаев – ославянился викинг!
Позже не прошёл мимо влюблённого героя-воина К. Бальмонт, и в его восприятии перед нами Гаральд – истинный поэт, способный и ярко передать упоение битвой, и с надрывом вспомнить о далёкой любимой:
Я бился в Дронтгейме с рядами врагов,
И гуще их были дружины.
На каждый удар был ответный готов,
Меня не сразил ни единый.
Был конунг сражен мной. Бегущих гоня,
Служил мне клинок мой исправно.
Но Русская дева отвергла меня.
(Какой гениальный перебой ритма – прямо-таки крик души!)
Не будем грустить: Ярослав отдал победителю, вернувшемуся на Русь со славой и золотом, и руку дочери, и дружину, чтобы стала Елизавета норвежской королевой, женой короля-воина-поэта Гаральда.