Иногда, казалось бы из лучших побуждений, мы впервые нарушаем границы наших детей.
К примеру моя мама начала читать мои личные дневники с позиции своего собственного здравого смысла, возможно понятного только ей, для того чтобы я не пошла по наклонной. Однако, что есть эта наклонная плоскость и можно ли от неё оградить, уберечь, выстроить заборы, чтобы иметь в дальнейшем какие-то гарантии?
⠀
Можно ли уберечь ребёнка от негативного опыта, путём чтения его личных переписок, дневников и сканирования списка его друзей?
⠀
У меня нет четкого ответа на этот вопрос.
Иногда мне кажется, что конечно, я бы вела себя иначе по отношению к своему ребёнку и в первую очередь работала бы над построением доверительных отношений. Однако, когда я откровенно совершаю ошибки во многих моментах с собственным сыном, когда мне во мне включается та самая остервенелая ослеплённая гневом мама на которую я клялась быть непохожей, то меня это откровенно пугает и обезоруживает. Что если я тоже буду читать переписки и пытаться оградить от непутевых компаний топорными методами? Ведь мы так часто обещаем себе не делать как мама, а в итоге транслируем привычные модели.
⠀
Мне вспоминается случай, как лет так в 18, я безумно страдала по парню, который меня предал. Именно тогда, я написала в дневнике строчки песни группы сплин: «мы чересчур увеличили дозу, вспомнили все, что хотели забыть или на рельсы легли слишком поздно, Бог устал нас любить».
⠀
Этими строчками я хотела выразить внутреннее ощущение некой богооставленности и безысходности, но мама при всяком удобном случае читавшая мои каракули, конечно по-своему зрила в корень и вырвав фразу из контекста сконцентрировалась на словах «мы чересчур увеличили дозу».
⠀
Последующие несколько недель меня то и дело обвиняли в том, что я опустилась и лучше мне признаться в этом, чем лежать, где-то под рельсами и морально разлагаться.
⠀
У мамы было своё понимание искусства и своё понимание меня, точнее полное его отсутсвие. А я, да а что я? Я любила её безумна и была сильно к ней привязана, но никогда ей не доверяла. Я и сейчас люблю её не меньше, хотя и понимаю, что никогда у нас не было тех самых задушевных бесед и стопроцентного принятия. Нет и не будет. Однако я ей всё простила, всё, что могла, и не могла. И если кому-то кажется, что в моих текстах есть неприязнь, то , поверьте, вам только кажется.
Могла ли она поступить иначе? Могла. Могу ли я её судить? Нет, не могу.