Мы познакомились на работе, и совсем скоро уже я кормила его оладушками на своей кухне. Мне было 17, я только-только открыла для себя двери в новый мир - универ, работа, дешевое красное виное и огромная волна энтузиазма внутри. И он был такой же.
Однажды мы явились на работу не спавшие и в засосах. Так о нас узнали. В тот вечер я устраивала романтик и залила свечным воском большой красный плед. Где-то он и сейчас валяется у родителей, в дырках от этих несчастных пятен, которые я пыталась оттереть.
Вообще у меня в то время было куча глупых идей:
-Слушай, М., давай-ка я покрашу тебя в белый. О, еще и подстригу.
Вышло ужасно, но для меня в новинку было такое полное доверие от кого-либо.
М. жил в очень старой и очень атмосферной коммуналке на Литейном проспекте. Квартира была длинная и страшная, на пятом этаже. А до пятого этажа старых питерских домов - целая вечность пешком. Пока мы поднимались наверх, успевали обсудить все на свете. Нам нравилась одинаковая музыка, одинаковые фильмы, и оба мы были немножечко ненормальные. На пятом этаже мы курили ЛМ сотку, нацепив наушники, и целовались. За дверью квартиры нужно было быть очень тихим. А тут на лестнице был какой-то островок громких эмоций. С этих самых пор я всей душой полюбила Чернышевскую.
Изредка мы курили прямо в комнате в окно, сидя на подоконнике. Кровать находилась на высоких столбах и отчаянно шаталась. Еще был маленький шкаф и икеевский стол. Больше ничего не было. У шкафа была зеркальная дверь - в ней я любовалась, меряя маленькие шмотки М. За дверью слышались тяжелые шаги пожилой балерины-соседки. А если выглянуть на кухню - можно было с вероятностью в 95% обнаружить у раковины вечно ремонтирующего ее молодого соседа. Остальных соседей я не видела, но по словам М., их было много. Однажды в ванной я обнаружила одного такого - большого и усатого, мирно ползущего по полке.
-Так, я тебя не видела, ты меня тоже, - сказала я усатому.
-Я купил тебе зубную щетку, - сказал мне М.
Это была моя первая немножко совместная жизнь с мужчиной. Поэтому я вспоминаю то время с глубокой нежностью.
М. приходилось сильно экономить - он был сиротой, учился и работал на двух работах. Это он научил меня разделывать курицу на несколько ужинов и правильно хранить овощи. Однако тогда мне было все равно. Я просто наслаждалась, когда мы ходили в кино или гуляли где-то в центре, или брали шаверму у знакомых М. на Чернышевской, а рядом - бесплатный кофе у его друга.
Это М. нацепил мне на руку такой же кожаный браслетик, как у него и напшикал его своими духами так, что частичка его всегда была со мной. М. не нравился моим родителям - они говорили, что он слишком худенький и женственный, у него непропорционально большие глаза и тонкие руки. И он, конечно, переживал. А я - не знаю. Мне просто нравилось, что я кому-то так сильно нравлюсь.
У М. были проблемы - он часто ловил панические атаки, плохо контролировал агрессию и был близок к депрессии. Из-за этого он сблизился с новоприезжей соседкой-наркоманкой.
Летом я уехала на дачу; сначала М. приезжал ко мне; а потом стал говорить, что сильно загружен. Через какое-то время я узнала о том, что он целовался с кем-то на работе и поселил неизвестную мадам у себя в комнате на неделю. Я подумала и сказала ему:
-Знаешь, мне кажется, мы расстанемся в сентябре.
-Ты в курсе, что ты не должна мне такое говорить? - ответил он.
-Но я же самый честный человек на свете.
В сентябре я вернулась, мы сели на лавочку в Щедринском саду и кормили воробьев, прыгающих на солнышке.
-Теперь мы расстаемся, М., - сказала я, и мне было очень грустно. В тот момент мне вскружил голову другой персонаж, и я чувствовала, что поступаю несправедливо с М.
-Все в порядке, - сказал М., и мы остались приятелями.
Несколько раз еще М. приходил ко мне в гости, помогал с уборкой, пока я готовилась к экзаменам. У нас уже были новые партнеры, но нам по-прежнему было весело вместе. Ничего интимного или выходящего за рамки, однако, наши партнеры так не считали.
А потом М. ушел в армию, и я ничего о нем не слышала.
Вернулся он в начале этой осени, мы списались. Хотели встретиться, но как-то не вышло. Все, что я знаю - М. набил себе татуировок, подсел на амфетамин и по прежнему страдает от больной головы.
Вот и все, что хранит станция Чернышевская. Вот и все, что значит кожаный браслетик в моей коробке памяти.
