- Как вам кажется, вы похожи с отцом?
- Думаю, что в каких-то спектаклях иногда я его напоминаю. А в жизни, ну как я могу сказать? Лицом я пошел в маму. Илзе похожа на отца больше. Я вообще полукровка: наполовину латыш, наполовину русский. И я так понимаю, что от латышей взял работоспособность, усидчивость, внимание ко всяким деталям. А у русских - природное обаяние, которым они пользуются и благодаря которому часто достигают успеха в творчестве, но иногда, бывает, упускают свой шанс, потому что не умеют достаточно усидчиво и вкрадчиво работать.
- Какие роли отца вы любите больше всего?
- Ой, я очень люблю его в "Жизели", "Легенде о любви". И "Спартак", конечно, незабываемое зрелище. В прошлом году мы отмечали 60-летие отца в Большом театре. Когда закрылся занавес, мы попросили оркестр сыграть мелодию "Триумф Рима" из "Спартака". Открыли занавес - на сцене была фурка, на которой он обычно стоял, со щитами и штандартами легионеров, все легионеры стояли в две линии и салютовали этой пустой фурке, и был портрет сзади. И начали сыпаться цветы... Это был кульминационный момент вечера. Я думаю, Господь как-то сподобил, чтобы мы вот решили финал этого концерта именно так.
Я считаю, что он сгорел, как звезда, как комета. И я его себе, честно говоря, представить пожилым, немощным человеком не могу.
- Насколько я понимаю, у вас есть три любимые женщины: мама, сестра и жена. А вот кому из них вы можете рассказать о каких-то неприятностях?
- Я каждой из них могу сказать. Это люди, которые всегда выслушают и поймут. Мне повезло с родными. Бабушка с дедушкой, которые жили в Риге, из них любовь и тепло просто струились. Мои детские годы, проведенные здесь, - одни из самых счастливых воспоминаний детства.
С отцом мы тоже были друзьями. Он всегда был со мной искренен, всегда мог понять и подсказать. Даже иногда некоторые вещи спрашивал у меня. На последнем спектакле, когда он танцевал своего последнего Красса в Большом театре, у него не было педагогов, и попросил нас прийти на репетицию.
- А язык поворачивался покритиковать отца?
- Да, да, мы с ним очень хорошо соперничали. Отец меня приучал к физической культуре. Он сам был прекрасным спортсменом, чемпионом Латвии три года по баттерфляю в юношеском разряде. Он научил и меня плавать, а потом привез мое самое большое увлечение - скейтборд, это роликовая доска. И мне это колоссальное доставляло удовольствие, до сих пор катаюсь на скейте.
- Андрис, как вы пришли к вере?
- Бабушка меня крестила здесь в Риге, в лютеранской церкви, когда я был совсем маленький. Но сознательно я пришел к вере недавно. Я мечтал попасть в Иерусалим, но до 33 лет не получалось. Мы поехали с моей женой Катюшей в паломническую поездку. Я там очень многое в своей жизни пересмотрел. Это ощущение объяснить невозможно. Вера приходит в ту пору жизни, когда это очень нужно. У меня была травма, какое-то время я не мог работать, и это немножко охладило мое большое самомнение - помните, был такой мультфильм: "Я, я, я - превращаюсь в муравья".
Я открыл для себя книгу жизни. Это Евангелие. Если каждый день читать по главе, то понимаешь, что в общем все уже написано. И - к вашему вопросу о злодействе - спастись в этой жизни, устоять против искушений помогает только вера, потому что слава, деньги, почет, известность, цветы - все очень хорошо, но ...
- А у вас все это уже было?
- Я не могу сказать, что у меня кружилась голова, но вот сейчас мы с Катюшей делали подборку из предыдущих интервью, и вдруг вижу: "Я слепил себя сам". Я уже понимаю, что, конечно, я себя сам не лепил. И отец, и мои педагоги вложили очень многое. Конечно, там был элемент и моей работы, но бравировать не очень-то надо. Когда человек начинает считать себя звездой - это уже болезнь.
Все это может закончиться очень быстро и очень плачевно. Я знаю многих людей, которые в зените славы вдруг теряли кто голос, кто внешность, кто вообще способность творить. Я считаю, что свой дар как цветы надо поливать каждый день и так же надо заглядывать к себе в душу и смотреть, что ты делаешь правильно, что неправильно. Человек сам может многое, но если Господь не направляет, достаточно буквально одного неосторожного шага... Так у меня случилось, я получил травму четыре года назад. Я танцевал "Жизель" в Вашингтоне - спектакль, который танцевал десятки раз, и разорвал себе связку на колене. А могло этого не случиться...
Обретя веру, пытаюсь каким-то образом устоять против этого всего.
- Вы производите впечатление человека очень благополучного, а знакомо ли вам такое чувство, как неразделенная любовь?
- Не могу сказать, что я испытал неразделенную любовь. У меня была хорошая защитная броня - моя работа, потому что когда мне приходилось работать, фактически все отходило на второй план. И даже если я чувствовал, что какие-то отношения мешают моей работе, я просто отдавал предпочтение ей.
- Ради любви ничем не пожертвуете, даже ни одной репетицией?
- Понимаете, Господь ведет, ведет, а потом как бы дает тебе понять, что в жизни главное. Сейчас Бог показал, что в жизни есть и другие ценности.
- В Америке вы были женаты на американке. Она тоже была балериной?
- Нет, в этом и проблема. Надо быть артистом, чтобы понять, что такое наш график. Моя первая жена работала в ООН. Сразу после женитьбы я уехал на шесть месяцев на гастроли с Барышниковым, она из-за работы не могла поехать со мной... Потом мне предложили танцевать в Мариинке, и я понял, что жизнь дает мне шанс, который нужно использовать. А жена не захотела бросить свою работу. Мы очень мирно решили, что в общем-то так продолжать невозможно. В общем, жизнь развела. И развела, я считаю, правильно.
Господь меня привел, а потом увел и вновь привел к тому человеку, с которым мне хорошо. Я считаю, что выбор спутника жизни не может просто произойти. Надо получить на это благословение. Может быть, нужно и заслужить. И чем-то жертвовать тоже.
- А чем вы жертвуете?
- Я считаю, что моя плата - это мои спектакли, моя очень нервная работа. Я снимал фильм-балет "Шахерезада". Теперь я понимаю, почему многие режиссеры после съемок лежат с инфарктами. Сделать фильм - это все равно что взять Эверест. Особенно в России. У меня артисты были расписаны по дням. Нина Ананиашвили могла сниматься только 20 дней. И вдруг катастрофа: выкапывали трубу, прорвали кабель и отключили электроэнергию. И мне надо было найти рычаг, на который я мог бы на Мосфильме нажать, чтобы продолжить съемки.
- У вас очаровательная жена...
- Катюша - балерина Мариинского театра. Мы обвенчались с ней два года назад в Петербурге в Никольском соборе. Я думаю, что обряд венчания - это таинство, которое по-настоящему делает людей близкими друг другу, не просто физически, но и духовно. Мама у нее известная фигуристка Татьяна Катковская, сейчас работает в Германии.
- Это была любовь с первого взгляда?
- Наш роман длился три года. Но Господь меня не сподабливал к тому, чтобы быстро сделать предложение.
- Вы нерешительны?
- Нет, я считал, что это не очень-то важно, главное, что мы с ней можем найти общий язык. И мне даже казалось, что то, что мы с ней официально не обвенчаны, облегчит нам жизнь.
- А первой предложение сделала она?
- Нет, Господь привел. Я купил кольцо и думал, что оно обережное, а оказалось, что обручальное. И когда я это понял, сделал ей предложение.
Понравилось? НАЧАЛО БЕСЕДЫ ЗДЕСЬ. Подпишись на наш канал и читай:
- Феномен Ивана Урганта с точки зрения психолога ЗДЕСЬ
- "Не нужно бояться быть одиноким, нужно бояться быть никем". Простые истины Михаила Пореченкова
- "Я хуже того Певцова, которого вы себе представляете" ЗДЕСЬ
- Данила Козловский: "ПРИНЦИПЫ ЖИЗНИ" -- ЗДЕСЬ
- "Мы так плохо живём, потому что не из чего не извлекаем уроков". Актёр Александр Домогаров -- ЗДЕСЬ
Беседовала Инна Каневская, главный редактор "Лилит" (с), в 1997 году. Фото Андриса Лиепы с отцом Марисом и сестрой Илзе: stuki-druki.com