Алька брела с работы домой. Не шла, не летела, не торопилась, именно брела, обреченно переставляя уставшие за день ноги. По щекам катились слезы. Домой не хотелось.
В свои 42, несмотря на наличие любимой работы, мужа, двух детей и вроде как дома, у Альки не было своей жизни. На работе Алевтину ценили за идеи и проекты, она чувствовала себя там человеком. А дома... Дома она всю жизнь была Алькой, дочерью своей мамы, с которой они делили крышу уже много лет.
И жила Алька - как мама скажет, потому что под маминой крышей. Хотя денег и рук в эту самую пресловутую крышу Алевтина с мужем вложили немало. Маме уже перевалило за 80, но командовать она со временем меньше не стала. Более того, идеи ее стали со старческой причудинкой.
Например... Алька любила цветы, мама любила кур. Давным-давно, когда только молодая семья с первой дочкой переехали к маме, Алевтина решила украсить двор дома цветами. Она ж не знала, что курам нужно непременно гулять во дворе, раньше (в Алькином детстве) они прекрасно жили в сарае. Цветочные клумбы были уничтожены за пару дней. Потом уже муж предложил подвесные кашпо, чтоб куры не достали. Но двор все-равно после куриных прогулок выглядел как задний двор. А хотелось красоты - лилий, петуний, зеленой лужайки.
И вот так примерно, во всем...Чтобы Алевтина не делала, мама вносила свои корректировки: в борщи, грядки. В семейную жизнь мама, правда, не лезла. С детьми помогала сидеть когда они были маленькими, но без видимого удовольствия и желания. Поэтому часто не просили.
Последнее время Алькино утро часто начиналось не с кофе и с зарядки, а с валокордина, потому что.... Мама могла заявить о пропаже денег, срочной сборке какого-нибудь урожая, начать ворчать по поводу того, что дочь раздает яблоки, не для того они росли... "Мама, но куда нам столько, никто не есть ни варенья, ни сока", - Алевтина пыталась воззвать к маминой логике. В погребе хранились соленья еще, поди, десятилетней давности, но нет! Лучше пусть сгниет и выкинется, чем отдать другим...
Устала Алька от такой не своей жизни, уныние овладело ее душой. А уныние - это грех... Иногда, когда мама выводила Алевтину из себя, ей в голову приходили ужасные, страшные вещи...что жизнь ее начнется только после маминой смерти, скорее бы... Алька гнала эти мысли прочь, Господи, грех-то какой, желать смерти.
Получался замкнутый круг - уходить из дома Алевтина с семьей не могла - денег не было, да и присмотр за мамой нужен, и дом уже больше 10 лет на Альку записан, стало быть ее это дом. И жить так тоже было невмоготу... Уныние - грех, освободится от мамы - тоже грех... Мама ведь тоже хочет жить своей жизнью, в своем доме. У нее же тоже есть свои желания. А Алька хочет с утра делать зарядку, неторопливо просыпаться...а не бежать сломя голову на огород, как мама. Господи, дай мудрости и терпения!!!
Вот такие мысли крутились у Альки в голове, пока она брела домой, роняя слезы в августовскую пыль.
