Импрессионизм, как правило, ассоциируется с Францией, и такими именами как Мане, Моне, Ренуар, Дега, Писсаро и многими другими, а представителей других стран обычно перечисляют только профессионалы.
Однако, когда говорят, что "импрессионизм распространился по всему миру", это правда. В России к импрессионизму обращались Константин Алексеевич Коровин, Николай Васильевич Мещерин, Филипп Андреевич Малявин, Игорь Эммануилович Грабарь и многие другие.
В 2019 - 2020 годах в Музей русского импрессионизма привозили картины художников испанского импрессионизма. По сути это стало первой в России масштабной выставкой испанского искусства рубежа XIX–XX веков.
Здесь были представлены работы восемнадцати художников из тринадцати музеев Испании и частных коллекций, а также два полотна из собрания ГМИИ им. А. С. Пушкина. Но в этом обзоре я упомяну только семерых.
На афише было графическое изображение корабля, довольно неожиданный выбор, поскольку импрессионизм – в первую очередь живописные работы. Зато сразу возникло ощущение, что работы, представленные на выставке, прибыли к нам издалека.
При знакомстве с картинами, для лучшего их понимания, как водится, надо учитывать историю. А именно - на рубеже XIX – XXвв. Испанию раздирали противоречия (революции, перевороты, войны с США). Поэтому так сложилось, что творчество этого периода делится на «чёрное», пропитанное печалью и тревогой, и «белое», где художники воспроизводили яркий колорит народной жизни и быта. К «белому» можно отнести работы Сорольи, а к «чёрному» – И. Сулоага, И. Нонель, Э. Англада-Камараса.
При входе, на большом полукруглом стенде размещались картины одного из самых известных испанских импрессионистов Хоакина Соролья. Например, «Купание на пляже», «Приготовление изюма», «Скалы в Хавеа и белая лодка».
В верхней части стенда приводилась цитата, взятая из интервью с Хоакином Соролья 1909 года:
«Я ненавижу тьму. Клод Моне однажды сказал, что живописи не хватает света, и я с ним согласен. Но художники не могут показать солнечный свет таким, какой он есть на самом деле. Я могу только пытаться быть правдивым в его изображении».
И это своего рода аннотация всей выставки. Ведь все импрессионисты стремились ухватить заключённое в мгновении ощущение цвета и света.
Стенды в первой части выставки, "светлой", были светлыми, что подчёркивало своеобразный колорит картин.
На каждый стенд были вынесены высказывания того или иного художника. Так, здесь можно увидеть выдержки из переписки Изидре Нонеля. Первая выдержка – из его письма Рамону Казасу:
«Чем больше я здесь, тем больше убеждаюсь, как полезно узнать Париж. Художник здесь имеет суждения, и никто его ни к чему не принуждает; он смотрит, наблюдает и учится своими собственными глазами, размышляет сам по себе и говорит, что думает, без всяких увёрток».
Эти слова художника напоминают о тесной связи испанских импрессионистов с французскими, и указывает на их ориентиры.
Здесь представлены работы Рамона Казаса «На открытой террасе» и «Монмартр», звучащие во французском стиле.
Ещё одна выдержка из письма И. Нонеля носит совсем иной характер:
«Значительной частью своего успеха мы обязаны тому, что наши рисунки посвящены испанским темам. Танцовщица, тореро, гитарист… привлекают внимание критиков и парижских обывателей. Безумцы и зарисовки бедноты нравятся некоторым критикам, но не воодушевляют покупателей. У них вызывают энтузиазм кричащие цвета и темы, понятные любому уму».
Так посетителям открываются размышления художника о значении национального колорита в живописи испанских художников.
Тут была представлена картина Рамона Казаса «Арена для боя быков. Барселона».
Ещё на одном стенде были представлены необычайно красочные и яркие картины Дарио де Регойоса. «Сосновый лес в Улии», «Сети» и «Процессия капуцинов в Фуентерабии».
Цитата, размещённая над картинами, ассоциировалась в основном с «Процессией». Здесь даны слова Сантьяго Русиньоля из цикла «Молитвы»:
«среди серых занавесок, гладких и колышущихся под струями дождя; среди меланхоличного, слабого и протяжного пения, подобного молитве, воздаваемой потоками воды, словно два разгорячённых войска, готовых к битве, две набухшие и чёрные тучи торжественно движутся вперёд, нападают друг на друга и сталкиваются в вышине, полные гнева, как два неистовых чудовища».
Что-то вроде стремления вырваться из привычной действительности в мир удивительных ярких цветов. Не знаю, правда, как эти слова должны были объединить все три работы.
Во второй части выставки стенды были тёмного, синего цвета, что совсем по-иному оттеняло колорит картин.
Здесь организаторы продолжили цитировать Сантьяго Русиньоля, снова его цикл «Молитвы»:
«Просыпаясь на рассвете, первое, что должен увидеть человек, - это растения, полные слёз… «Почему плачут растения?» Быть может, потому что вода, которую они вкушают, имеет кисло-сладкий вкус весёлой грусти».
Здесь были представлены картины Рикарда Каналаса «Гавань», «Купание», «Долина Бои».
Все они несут в себе отзвуки печали и тревоги.
Слова И. Нонеля, сказанные им во время работы над цыганским циклом, расширяют представление о выполненных картинах:
«для салона на Марсовом поле я уже сделал дюжину рисунков. На них показаны цыгане с трагической стороны. Один цыган убивает себя, всадив нож в горло, другой преследует парочку, зажав в зубах нож и с самым недобрым взглядом, есть цыгане, проносящиеся мимо кладбища, едва живые от страха, безумный и горбатый цыган, пляшущий как злой дух, ревнивые цыгане, цыгане-воры и т.д. Этим циклом я доволен».
Выполненная в тёмных тонах «Старая цыганка» уже видится не такой странно одинокой в пространстве красочных импрессионистических картин. Удивительным образом по колориту ей вторит и другая картина И. Нонеля – «Монах, раздающий милостыню».
Интересен также стенд с городскими пейзажами, два из которых принадлежат Мариану Пиделасерру и представляют собой два зимних впечатления. Первая – «Парижская улица (Зимнее солнце)», второе – «Парижская улица (Зимнее впечатление)». Здесь очень тонко подмечена разница между пасмурным и солнечным зимним днём.
На третьей картине – «Улица Сент-Андре-дез-Ар. Вид из моей мастерской» Пере Изерна – изображена узкая, змеящаяся между домами улочка в столь любимом импрессионистами резком ракурсе сверху-вниз.
Из любопытных деталей: некоторые картины, например, «Эрик Сити, играющий на фисгармонии» неоднократно цитированного в пространстве выставки С. Русиньоля, были снабжены тактильными моделями, предназначенными для слабовидящих и слепых людей.
Помимо тактильной модели нередко можно было встретиться ароматическое сопровождение. Так, рядом с "Эрик Сити", стояла баночка, с чуть горьковатым ароматом, навевающим воспоминания о старых домах, деревянных полах и мебели.
Также тактильной моделью и ароматизированным компонентом была снабжена уже упоминавшаяся "Арена для боя быков. Барселона» Рамона Казаса. Аромат здесь должен был соответствовать пропитанному солнцем воздуху Италии.
Сложная комбинация, но получилось вполне интересно.
А вам нравится испанский импрессионизм?
