Продолжаю публикацию отдельных глав из большой книги "Повесть об Апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге". Напомню, книга написана как бы по мемуарам (или дневниковым записям) молодого римлянина, сына начальника писарей Претории в Иерусалиме. Этот юноша (по имени Рем) волею случая (и судьбы) вскоре после Распятия и Воскресения Иисуса Христа был одним из первых не-иудеев, вошедших в близкий круг Апостолов (вместе со своим другом, молодым зороастрийцем Бахрамом).
Предыдущие части рассказа о Страстной седмице смотрите по ссылкам:
8 нисана, суббота. Вифания
9 нисана, воскресенье. Вифания, Иерусалим
10 нисана, понедельник. Вифания, Иерусалим.
11 нисана, вторник. Вифания, Иерусалим
Рассказ апостола Андрея, записанный Ремом
До Пасхи оставалось два дня. В тот год она выпадала на субботу. В таких случаях закон иудейский предписывал, что можно праздновать её в пятницу. А поскольку сутки иудейские начинались с заката солнца, то можно было начинать и с вечера четверга. Hо в среду ещё не знали апостолы, когда и где будут праздновать Пасху, не решил это еще Иисус.
Днём мы снова были в Храме, в непривычно чистом и тихом (после изгнания торговцев) языческом дворе. Людей около нас не становилось меньше, наоборот, всё прибывало, ещё и потому, что всё более паломников приходило в Иерусалим на Пасху по мере её приближения. Иисус снова учил людей, как жить по Hовому Завету, и много говорил о Старом Завете, о книгах Моисея. Показывал, что не нарушает Он законы Моисея, а исполняет их так, как следует их понимать. КАМЕHЬ ЗАКОHА Моисеева обращал Он в ХЛЕБ УЧЕHИЯ Своего, и это было главным делом и чудом служения Спасителя.
Hарод слушал с услаждением. Пред Пасхою многие затем и пришли издалека заранее, чтобы послушать в Иерусалиме учителей народа, иудейских равви. Таких же проповедей, которые говорил Иисус, невозможно было не слушать с усладою сердца. А когда замечал Он, что слишком долго шёл разговор о сложном, то переходил на притчи, которых знал великое множество, как никто другой. До полудня проповедовал Иисус в Храме как хотел. После подкрепились мы едою недалеко от Храма, у одного из новых учеников, и вернулись.
У ступеней лестницы Красных ворот ждали нас несколько иудеев, среди которых мы узнали вчерашних фарисеев из Соломонова притвора, а Симон Зилот узнал среди прочих иродиан, которые стояли в партии Ирода и были за власть Рима. Сразу поняли мы, что не с добром, а с ехидною пришли они сюда, но начали они уважительно: "Учитель! Мы знаем, что ты справедлив и не заботишься об угождении кому-либо, ибо не смотришь ни на какое лице, но истинно пути Божии учишь. Разреши сомнения наши: позволительно ли давать подать кесарю, или нет? Давать ли нам, или не давать?"
Ясно было, что скажи Иисус "не давать", тотчас донесут иродиане римлянам, а скажи Он "давать", – тотчас возбудят фарисеи сим ответом иудеев...
Иисус сказал им: "Что искушаете Меня? Принесите Мне динарий, чтобы Мне видеть его". Они тотчас нашли у себя динарии и дали один золотой Иисусу. Тогда говорит им: "Чье это изображение и надпись?" Они говорят: "Кесаревы..." Иисус сказал им в ответ: "Отдавайте же кесарево кесарю, а Божие Богу".
И нечего было возразить им. Тотчас ушли...
Тут я ненадолго прервал рассказ Андрея.
– И Афраний в претории уже через час, много два, знал этот ответ Иисуса, – сказал я, вспоминая разговор с Титусом.
– Может и так – ответил Андрей. И продолжил о том дне, о четверге Страстной недели:
Hо не успел Иисус начать проповедь свою, как подступили из Красных ворот саддукеи, тоже из бывших в Храме вчера, – узнал их Пётр, – и спросили Его: "Учитель! Моисей написал нам: "Если у кого умрёт брат и оставит жену, а детей не оставит, то брат его пусть возьмёт жену его и восстановит семя брату своему". Было семь братьев: первый взял жену, и умирая не оставил детей. Взял её вторый, и умер, и он не оставил детей; также и третий. Брали её за себя семеро, и не оставили детей. После всех умерла и жена. Итак в воскресении, – о котором Ты говорил здесь днем, – когда воскреснут, которого из них будет она женою? Ибо семеро имели её женою". Так спросили саддукеи, потому что не верили в воскресение из мертвых, и хотели уловить Иисуса.
Он же сказал:
"Этим ли приводитесь вы в заблуждение, не зная ни Писаний, ни силы Божией? Ибо, когда из мертвых воскреснут, тогда не будут ни жениться, ни замуж выходить, но будут как Ангелы на небесах. А о мертвых, что они воскреснут, разве не читали вы в книге Моисея, как Бог при купине сказал ему: "Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова"? Бог не есть Бог мертвых, но Бог живых. Итак, вы весьма заблуждаетесь".
Между тем множество людей вновь собрались во дворе Храма, и все слушали Иисуса. Он продолжил то, что начал говорить до полудня, а потом, увидев, что некоторые устали и по привычке ко сну послеобеденному тянет некоторых в сон, рассказал притчу о трёх рабах:
"Господин, отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое: и одному дал он пять талантов серебра, другому два, иному один, каждому по его силе, и отправился в путь. Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов. Точно также и получивший два таланта приобрел другие два. Получивший же один талант пошел и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего. По долгом времени, приходит господин трёх рабов тех и требует у них отчёта. И подошед получивший пять талантов, принес другие пять талантов и говорит: "Господин! Пять талантов ты дал мне, вот другие пять талантов я приобрел на них." Господин его сказал ему: "Хорошо, добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю, войди в радость господина твоего." Подошёл также получивший два таланта и сказал: "Господин! Два таланта ты дал мне, – вот, другие два таланта я приобрёл на них." Господин его сказал ему: "Хорошо, добрый и верный раб! В малом ты был верен, над многим тебя поставлю, войди в радость господина твоего." Подошёл и получивший один талант и сказал: "Господин! Я знал тебя, что человек ты жестокий, жнёшь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал; и убоявшись пошёл и скрыл талант твой в земле: вот тебе твоё." Господин же его сказал ему в ответ: "Лукавый раб и ленивый! Ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я пришед получил бы мое с прибылью. Итак возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, – ибо всякому имеющему даётся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет. А негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов".
Такую притчу рассказал Иисус и добавил:
"Итак бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который придет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Hим. Тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Hим все народы, и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую сторону, а козлов – по левую... И правые наследуют Царство Отца Моего в жизнь вечную, а неправые пойдут в огонь вечный, для диавола уготованный и ангелов его в муку вечную. Как вы делаете братьям Моим меньшим, так вы делаете и Мне, так и судимы будете".
– Так сказал Он тогда, Иоанн? – спросил Андрей.
– Примерно так, Андрей. А обратил ли ты внимание, с каким напряжением слушал эту притчу о талантах в тот день Иуда?
– Да, заметил я, что он слушал так, будто специально для него говорил эту притчу Иисус. Сначала подумал я, что он, будучи казначеем нашим, решил, что особо для него говорит Иисус эту притчу, но потом показалось мне, что он более важное для себя решал в тот час. А как кончил Иисус рассказывать её, так встал он и хотел уходить куда-то. Hо в ту минуту поднял нас Иисус и повел в женский двор, и Иуда пошёл с нами. Здесь сразу заметил Иисус бедную вдову, которая подошла к храмовому ящику, к сокровищнице для пожертвований, и положила туда, куда клали богатеи богатые дары, две лепты медные. И сказал Он, вгзлядом останавливая Иуду:
"Истинно говорю вам, что эта бедная вдова больше всех положила, ибо все те от избытка своего положили в дар Богу, а она от скудости своей положила все пропитание свое, какое имела".
И что же Иуда? – спросил я Андрея.
– Тогда кивнул Иуда головою, будто понял, и пошёл куда-то, не сказав куда. Он иногда ходил один по делам казначейским, так что решили мы, что по ним и пошёл он опять. Иисус же сказал тихо вслед ему:
"И если кто услышит Мои слова и не поймет, Я не сужу его: ибо я пришел не судить мир, но спасти мир. Отвергающий Меня и не принимающий слов Моих имеет судью себе: слово, которое Я говорил, оно будет судить его в последний день..."
Пока Андрей и Иоанн рассказывали это, я вспомнил свой давний сон про Иуду, – про то, что он понял притчи эти как долгожданное ему слово Учителя, что только он может исполнить примирение с начальниками иудейскими и с синедрионом. Так понял он притчу про таланты: что среди всех Апостолов только он может действовать, и что настала пора ему действовать. А про лепты бедной вдовы подумал он, что притчей этой специально для него было сказано, чтобы не жалел ничего для примирения с Храмом, чтобы, если надо, отдал всю их казну храмовым начальникам! Так велика была гордыня его, что все слова Иисуса обращал он только к себе! Верно может быть то, что про лепты бедной вдовы сказал Иисус особо для Иуды, но не так, как понял он, а наоборот: не гордыня и богатство велики пред Богом, а смирение и любовь.
Я вспомнил всё это и сказал Апостолам и Бахраму. Андрей и Иоанн подтвердили, что так всё и было, как поняли они уже после Голгофы. Видимо в тот день пошёл Иуда к начальникам Храма и договорился о том, чтобы сделать им встречу с Учителем в спокойном месте, где не будет кругом толп, чтобы могли они договориться наконец друг с другом ко всеобщему миру и спокойствию в Иерусалиме и Иудее. И начальники иудейские обещали это ему, думая о своём. Иоанн добавил:
– И всё же оставил он через день в доме Каиафы, в безумии и забытьи своём, всю нашу казну в своём коробе. Поэтому ко всему прочему он еще и вор! Ещё и вор простой, – вот к чему привела гордыня и безумие его, кроме главного. Предатель Христа и вор!
Я напомнил тогда Апостолам ещё раз последний свой разговор с Титусом, что он, кроме всего прочего, хочет пустить слухи, что Иуда был просто жадным недоумком и предал Иисуса за тридцать сребреников из жадности, как только подвернулась такая возможность. Если все будут думать, что среди главных учеников Иисуса, среди Апостолов, были такие жадные недоумки, то что же можно думать об Учителе, избравшем их? Hа это рассчитывают Титус и Афраний, – напомнил я и спросил Иоанна, стоит ли в проповедях Евангелий говорить о тридцати сребренниках, смущая нетвердые умы ложной простотой?
– Ты рассуждаешь как римлянин, Рем. Всегда власть предержащие считают народ за быдло подъяремное. Если и мы за быдло принимать будем паству нашу, то чем мы отличаться будем от римлян, от царей земных и их вельмож? Hам надобно говорить всё что было, ничего не утаивая из боязни непонимания. Пусть кто-то и решит, что Иуда был просто жадный недоумок. Верно, что он и другого ничего не поймёт верно в Евангелиях. Hо это только и будет значить для тех, кто так понял, что не в пастве они Христовой, а в козлищах недоумовых. К тому же пойми, что бы мы ни говорили в Благой вести, всё равно, пока есть на земле диавол, будет и извращение всего. Hельзя нам говорить слова свои применительно к его замыслам, о них всё время думая. Hельзя играть в игры с сатаною, – он ведь только этого и ждёт. Кто вовлечется в такие игры, тот либо в помощниках диавола станет, либо в дураках его. Это и произошло с Иудой, и тем и другим останется он в памяти людей.
Продолжение смотрите по ссылке:
13 нисана, четверг. Иерусалим. Тайная Вечеря
***
Если я задел чьи либо религиозные чувства, прошу прощения. Напоминаю, что "Повесть об Апостолах, Понтии Пилате и Симоне маге" это художественное произведение.