«А ДОМОЙ ТАК ХОЧЕТСЯ, ЧТО НЕ ЗНАЮ, КАК СКАЗАТЬ…»
В заголовок вынесена фраза из письма рядового Сячина Андрея Егоровича своей семье…
Второе июля 1941 года, двенадцатый день войны. Ожесточённые бои где-то на Западе, но их тяжёлый грохот ещё не докатился до нашего края. В совхозе имени Карла Маркса кипят полевые работы. Взрослых на всё не хватает, и полоть кукурузу на дальнем поле послали подростков. Работу нужно было сделать до вечера. Ребята трудились, не разгибая спин, но в полдень их отвлекла девчонка, появившаяся на косогоре.
– Машка, – она отчаянно замахала косынкой, – Машка!
– Чего тебе? – Мария выпрямилась и отставила в сторону тяпку, – Чего кричишь, как ненормальная?
– Твоего отца на войну забирают!
– Что?
Бригадирша поняла сразу и горестно вздохнула:
– Андрея, видно, берут… Мария, дуй до дому. Остальным неча глаза пялить, полоть, полоть, полоть!
Когда запыхавшись, Маша, наконец, добежала, первое, что ей бросилось в глаза – распахнутая настежь дверь. В хате всё кувырком. Одна лавка стояла криво под оконцем, другая – перевёрнута. Надкусанные солёные огурцы в чашках с недоеденным мёдом, туча мух над длинным столом, и – никого. Девочка бросилась к соседке.
– Восьмерых взяли и на бричках в район увезли… проводы делали у вашей хате… военный в фуражке подгонял… строгий такой, – сказала баба Фрося. – Да, ты побеги, может с кургана узреешь.
Засверкав босыми пятками, Маша помчалась на выгон, поднялась на курган и с высоты увидела далеко-далеко в туманном знойном мареве три повозки, которые тяжело поднимались по склону холмистой гряды. Ни отца, ни парней, покинувших село вместе с ним, разглядеть было невозможно. Брички перевалили через гребень и скрылись из глаз. Их было уже не догнать. У девочки подкосились ноги, она упала и, уткнувшись лицом в прогретую солнцем, пахнущую чобором землю, заплакала.
Этот рассказ от своей тёщи Марии Андреевны я слышал много раз. Сколько лет прошло, а картина эта всё стояла перед её глазами, и краски не выцветали. Особенно меня поражало, как врезались ей в память эти солёные огурцы, мухи и запах чобора – так у нас на Ставрополье называют чабрец.
С войны Андрей Егорович не вернулся. Он был ранен, эвакуирован в госпиталь во Фрунзе, прошёл дополнительное военное обучение в Алма-Ате и опять отправился на фронт. Погиб 25 ноября 1942 года под Ржевом.
Привожу текст последнего дошедшего до семьи письма Андрея Егоровича. Оно было написано за пять месяцев до гибели.
«Здравствуйте дорогое семейство.
Первым сообщаю вам, дорогое семейство, в том, что я до настоящего времени нахожусь жив и здоров, чего и вам желаю. А также шлю вам свой душевный и чистосердечный привет с пожеланием всего наилучшего. Затем, дорогое семейство, по выбытию из госпиталя города Фрунзе и по прибытии в гор. Алма-Ата я вам писал только одно письмо, но не знаю, получили ли вы его или нет, раньше я вам писал письма очень часто, а особенно когда был на фронте, и когда попал в гор. Алма-Ата в учебный батальон, то написал только одно письмо, и тому времени сегодня ровно месяц.
За письма прошу не обижаться. Я бы писал вам их каждую пятидневку, но у меня нет бумаги, да и времени свободного тоже нет, так как я нахожусь в учебном батальоне.
Вы должны сами понять, что такое учебный батальон.
Но на днях ожидаю письма от вас, так как уже время получить письма от вас за 10 месяцев, а поэтому прошу вас, дорогое семейство, за одно моё письмо пишите мне 100 ответов.
Затем прошу, дорогое семейство, передайте от меня мой привет сестрице Ефросинии Егоровне, племянникам и племянницам, а также мамаше Агрипине Ивановне, сестрице Евдокии Егоровне, Тимофею Григорьевичу, брату Ивану Егоровичу и всему его семье, а также всем родным и знакомым, близким и дальним, я им всем посылал из города Алма-Ата по письму, а также и фотокарточки, каждому по одной, и сейчас только ожидаю от них ответа, что и надеюсь от вас, от каждой семьи получить новости и узнать, кто как живёт. А мне здесь в чужой стороне интересно бы прочитать письмецо с родины, так как не пользуюсь письмами уже 10 месяцев. По получению сего письма прошу дорогое семейство пишите ответ, так как дальше терпеть нет возможности.
Жить на свете, иметь семью, и родных, и не знать, как живёте, что делаете, а поэтому ещё раз прошу, пишите чаще письма, пока я нахожусь на одном месте. Новостей у меня новых нет, от фронта мы очень далеко, не одна тысяча километров. Погода очень жаркая, а особенно мне без привычки, носы и ухи пооблупились, сами чёрные от загара, как будто и на людей не похожи, но это всё ничего, скорее бы кончилась война, и вернулись бы домой, а домой так хочется, что не знаю, как сказать и как описать. Ещё раз, дорогое семейство, шлю вам душевный и пламенный привет, жму ваши ручки и крепко целую всех! До свидания 28 VI 1942 Жду ответ. Сячин
Отдельный привет моей маленькой крошке Рае! от папаши 28/VI
Адрес мой гор. Алма-Ата п/ящик № 103/1»
Потом, через много лет внуки свозили Марью Андреевну к братской могиле. Фамилия на скромном памятнике была написана с ошибкой «Сягин». Это и немудрено, в тех местах на небольшом пятачке русской земли схоронить пришлось миллион бойцов! Попробуй, все фамилии напиши правильно. Не до того было.
Из моего детства помню портреты ребят в гимнастёрках, пилотках, танкистских шлемах и морских бескозырках. Они висели на стенах в каждом доме, а затем перекочевали в альбомы и хранятся внуками и правнуками, как священные реликвии. Да, ушли на войну почти все, а вернулись немногие. Особенно поражают лица тех, кто не пришёл. Они смотрят так, будто всё про свою судьбу знают наперёд и словно хотят сказать что-то важное, что не успели тогда, в мирной жизни.
Эти свои чувства я постарался выразить в стихотворении.
ФРОНТОВЫЕ ФОТОГРАФИИ
Как шедевры художников старых,
Прибавляя с годами в цене,
Фото смотрят на нас из альбомов,
Память тех огневых рубежей.
Это дядьки наши и деды,
Не вернувшиеся с войны,
Не дошедшие до победы,
Не дожившие до весны.
По одному или взводом,
Как заснял репортёр фронтовой,
Молодые совсем ещё парни,
А над ними уж крест роковой.
Не пришли они, не вернулись
И молитвами не воскресить
Всех закопанных в братских могилах,
Всех, которым бы жить, да любить.
Нам глаза с этих давних портретов
Светят словно в ночи маяки,
И нельзя взять ни вправо, ни влево,
С освещённого ими пути.
Не предать эту светлую память
Веру в правду не расплескать,
Будем помнить, пока живые,
Пока можем ещё дышать.
Борис Калашников
Автор романов:
«Чёрный остров» https://www.labirint.ru/books/709527/, https://pda.litres.ru/boris-kalashnikov/ ,
«Операция «Ольга», https://ridero.ru/books/operaciya_olga/, litres.ru›boris…kalashnikov/operaciya-olga/,
«Попугай Гриша и Корпоративная Тайна» Попугай Гриша и Корпоративная Тайна - купить книгу в интернет магазине, автор Борис Калашников - Ridero
Читайте, скачивайте, оставляйте отзывы.