Те дни заставили его по-другому взглянуть на минимальные единицы измерения – понять, как много могут значить в жизни человека минуты, какой немыслимой силой обладать мельчайшие, невидимые глазу, частицы, какого огромного пространства коснуться, напоминая о себе и спустя долгие годы, случившиеся в одной географической точке одномоментные события.
Наш земляк, проживая за тысячи километров от Чернобыльской АЭС, как и многие жители Союза, до взрыва на 4-м энергоблоке не интересовался этим объектом. А после побывал на месте катастрофы, участвуя в ликвидации её последствий. Промежуток времени соприкосновения с той трагедией по своей протяжённости кажется небольшим, однако успел наложить отпечаток на весь дальнейший жизненный путь пугачёвца и не даёт забыть о себе и спустя три с половиной десятка лет.
Рассказать об этом он согласился лишь на условиях, что мы не озвучим его фамилию – лишнего внимания к себе он не хочет. Назовём его Иваном Петровичем. Свою работу подвигом не считает. Говорит: просто когда-то, проходя службу в ВДВ, дал присягу на верность Родине и должен был откликнуться на её призыв и спустя годы, не изменяя девизу десантуры: «Никто кроме нас».
Направление от военкомата в чернобыльскую зону получил через год с небольшим после аварии на ЧАЭС, в июне 1987-го. К тому моменту жизнь его устоялась – работа, семья, в которой подрастало двое детей. И вроде бы ничто не должно было нарушить этот размеренный ритм. Но нарушило.
- О взрыве мы, конечно, знали, но насколько опасны его последствия, что там, на месте, происходит теперь, чем придётся заниматься, никто из нашей группы, собранной со всей территории ПФО, не представлял. Так что особой тревоги эта командировка ни у кого не вызывала, – делится воспоминаниями пугачёвец.
Из Киева они прибыли на военном «Урале» в село Ораное, расположенное в 30 километрах от Чернобыля. А в 10 километрах, на границе с радиационной зоной, находился контрольно-пропускной пункт. За ним дорога к объекту «Укрытие» (позже получившему название «Саркофаг») – изоляционному сооружению над тем самым 4-м блоком.
На первый взгляд всё вокруг казалось обычным. Если не считать стоявшего неподалёку Рыжего бора, где после воздействия «мирного» атома хвоя на елях стала медной и осыпалась, окрашивая в такой же цвет землю.
Военный городок на месте бывшего населённого пункта был огорожен рабицей и маскировочной сеткой, внутри – большие палатки с буржуйками, кухня-ангар, баня. Представление о чистом и грязном новоприбывшим пришлось поменять. В лагере всё считалось чистым, но посуду мыли со щавелевой кислотой для дезактивации. Машина, на которой подъезжали к зоне отчуждения, тоже значилась чистой. Но даже на пути к объекту им требовалось пройти контроль уровня радиации с помощью японской установки, оснащённой специальными датчиками. Дальше облачались в защитные костюмы, сапоги, в которых в летнюю жару даже передвигаться было непросто, не то что работать, и многослойные маски, в обиходе называемые лепестками. Потом пересаживались на грязную машину для проезда на ЧАЭС.
- Блок к тому времени уже накрыли свинцовой крышей, а нашу группу направили на очистку эстакады, – рассказывает Иван Петрович. – Вначале я оставался в общем составе. Снимали ломами и лопатами заражённый битум, грузили в КамАЗ, который вывозил всё это на захоронение. Пускали туда людей на пять минут – дольше было нельзя. Кроме того, работа велась и в ХОЯТе (хранилище отработанного ядерного топлива). Там снимали бетонный слой пола, заливали марганцем, щавелевой кислотой, ждали, когда застынет и снова долбили, чтобы вывезти. Потом требовалось быстро снять одежду, принять душ, переодеться. У каждого был личный дозиметр, показывающий уровень облучения.
Каждый день их осматривал врач, давал таблетки величиной с пуговицу для нейтрализации воздействия радиации. Помогало мало. Ведь там каждая пылинка была радиоактивной. Вскоре у пугачёвца, как и у остальных, начался кашель, длившийся на протяжении нескольких месяцев после возвращения из Чернобыля. Медики заявили: он уже «хапнул дозу». Так что через неделю после прибытия Ивана Петровича посадили на «Урал» – возить людей на ЧАЭС. Но это не уберегло от дальнейшего облучения. Однажды ему стало совсем плохо, и его отправили в госпиталь, оборудованный в ближайшей деревеньке Опачичи
- После лечения меня отпустили домой раньше других. Двое ребят-земляков из нашей группы попросили отвезти письма их родным. Я выполнил это поручение, мы ведь стали как родные после пребывания в зоне. Общаемся до сих пор, – подытоживает Иван Петрович. – Когда я оказался в Пугачёве, отправился на карьер и закопал в земле одежду, в которой выехал из лагеря ликвидаторов. Хотелось бы так же зарыть воспоминания о тех двух месяцах, что провёл в «Укрытии», да не получается.
Н. ТРОФИМОВА
Подписывайтесь на самые свежие новости города Пугачева в социальных сетях, а также заходите к нам на сайт провинциальная-жизнь.рф !