Через два часа путники вышли в поле, поросшее высокой травой. Лишь в одном месте, где стояла избушка и три сарая, трава была скошена.
– Судя по описанию, это изба Петровича, – определил Валера.
Когда они подошли к избе, дверь ближайшего сарая со скрипом открылась, и оттуда вышел Петрович. Валерий сразу его не узнал. Бывший горожанин похудел, в его движениях чувствовалась сила и уверенность человека, живущего наедине с первозданной природой.
– Привет, мужики! – обрадовался егерь. – А я всё сомневался, приедете ли? Честно говоря, я немного пожалел, что вас пригласил. Последнее время тут неспокойно. Я ведь хотел вас с собакой встретить, да передумал. Ружья у вас есть, стрелять умеете, если что…
– Почему вы тут все говорите загадками, а толком ничего не объясняете? – нахмурился Валера.
– Да что мы стоим? Идёмте в избу. Устали ведь, – спохватился хозяин. – Щей поедите, пока горячие.
В избе пахло сухим деревом и кислыми щами. На стенах висели пучки трав, вязанки вяленой рыбы и сушёных грибов.
Гости набросились на щи и солёные грузди с жареной картошкой. Запивали еду настоянным на мяте квасом.
– Петрович, ты говоришь, что с собакой хотел нас встречать. С какой собакой, с Лаймой, что ли? – поинтересовался Валера.
– Нет больше Лаймы. Не успел я тебе сообщить. Других собак тоже не осталось, кроме молодой овчарки Реи.
– Что же с ними случилось?
– Прикончили их.
– Волки задрали или медведи?
– Нет. Не совсем медведи. И не задрали их, а прикончили, – Петрович повторил это слово.
– Что это значит «не совсем медведи»? – удивился Егор.
– А то значит, что собачек моих медвяки убили, – проговорил с горечью Петрович.
– Кто это? – спросил Валера.
– Деревенские старики из Лиственки и других окрестных деревень рассказывали, что раньше водились в этих местах необычные медведи. Скотину резали, и на людей, бывало, нападали. Но не как звери, а необычно, словно засаду устраивали. В лапах часто у них были дубины.
– Байки местные? – спросил Егор. – Сказки про оборотней?
– Кто их знает, оборотни они, или не оборотни, только как старый Поликарп Иванович, бывший охотник, давно их назвал – медвяки, так это прозвище и прижилось.
– Ты их видел, Петрович? – спросил Валера.
– Несколько раз. Однажды, даже близко. Я тогда с реки возвращался с ведром рыбы, а они вдвоём по мешку с мукой взвалили себе на спину и стоя на задних лапах, не спеша в лес уходят. Муку в сарае украли, а у меня, как назло, с собой ружья не было.
– Зачем им мука понадобилась?
– Пирожки печь, – хмуро ответил Петрович.
– И какие они из себя? – заинтересовался Валера.
– Головы, лапы все у них мохнатые, а тело без шерсти.
– Не пугай, Петрович! – попросил Валера.
– Странно это… А места у вас красивые! Наверно, особенно хорошо весной, когда поют соловьи, – сказал Егор.
– Ага, соловьи… Я одного такого соловья видел. Поёт красиво, ничего не скажешь, а сам на маленькую летучую мышь похож – крылья у него перепончатые, а клювик его я не разглядел.
Валера и Егор переглянулись.
– Ты нас дурачишь, Петрович? – спросил Валера.
– Какой мне резон вас обманывать? Особенно много непонятного происходит километрах в двадцати отсюда, на склонах Трёхголовой горы. Там заброшенные шахты, в которых полтора века назад добывали изумруды.
– Почему добыча прекратилась? Изумруды закончились? – поинтересовался Егор.
– Неизвестно. Так вот, мужики, я вам предлагаю завтра туда вместе сходить. А то одному боязно. Однажды забрёл в те места, так не по себе стало. Долго не мог там находиться.
Хозяин положил для гостей на пол матрацы, набитые душистой соломой. Засыпая, Егор спросил друга:
– Как думаешь, про соловья с перепончатыми крыльями Петрович нам заливал? И про всё остальное тоже?
– Петрович никогда не врёт, – уверенно ответил Валера.
Читайте продолжение.
Подписывайтесь на мой канал, пишите комментарии!
Мой профиль на Литрес здесь.