Сонька-аферистка!
Дочь Соньку к тому времени давно сожрала
Ревность. Ревность сожрала дочь Соньку.
Ей подлила масла в огонь старая мать,
А ведь ей Сонька говорила: «маман!
Еще немного, и я сяду вам на шею,
Когда вы замуж выдадите меня».
Но у женщин больше амбиций и нервов,
Чем у мужчин.
У женщин больше желаний.
Они спокойнее.
И поэтому, Сонькиным бредням внимали
Маманя и юный Иван.
Иван был лесником в окрестностях,
И жизнь с ней у них была одна сумарок.
Маманьке было 25, и это было приличное время,
Во времена гнусного строя.
Когда не было магазинов и фонарей,
Стояло еще не убитое сало,
В каждом районе свои рожки,
Сотни магазинов и хлеба – не мешкай!
И на рынке бурлила купля-продажа.
А дети читали книжки – не тебе,
Про то как бабушка ест самогонку с кровью
Которая из зерна.
И Ваня подсел на это пиво
Как на модный наркотик.
Он не мог остановиться,
Ведь всё шло в его руки, как в сказе,
Он стал образцово-показательным охотником,
Стал тамада на поминках,
Ему улыбались,
Его фотографировали с коллегами,
Тостами приветствовали, ели сало, что ему приносил
Перенесенный инфаркт.
Но он не сдавался, он каждый день ходил,
С ружьем,
По зарослям,
Рыскал, подстреливал соседских собак,
Крал цыплят из сараев,
Ставил капканы, копал ямы,
Отстреливал волков.
Это было замечательно,
Особенно его коллекция трофеев.
Их было дофига,
Но больше всего у него была именная,
Последняя Сонькина кукла.
Присланная с Бали,
Шерстяная-покрытая восточным орнаментом.
Она и сейчас у него есть,
Стоит в витрине в магазине,
Это под Рождество, перед крахом СССР.
Мать ее назвала так – «Сонькина дочка».
Хозяин магазина, что был за ним,
Превратился из интеллигента,
Доцента, кандидата наук,
в самог