Пришла пора на время перестать оглядываться вокруг и сосредоточиться на бревне в своем глазу. На бревнах старых, новых и даже тех, которые мы делим со всем миром. В этот раз вашему вниманию предлагается книга по истории повседневности от признанного мастера жанра, два исследования, так или иначе касающиеся земли в современной России, и мысли одного из крупнейших интеллектуалов современности о будущем капитализма.
Наталия ЛЕБИНА
Повседневность эпохи космоса и кукурузы. Деструкция большого стиля.
Ленинград, 1950 - 1960-е годы.
Крига, 2021
Наталия Лебина, доктор исторических наук, хорошо известна тем, кто интересуется историей повседневности, культурой и семиотикой советской эпохи. Это уже второе издание книги о деструкции “большого” сталинского стиля в Ленинграде, но оно дополнено двумя новыми разделами, и оставить выход этой книги без внимания просто нельзя.
Несмотря на то, что исследование сосредоточено на Ленинграде 1950 - 1960-х годов, как заявлено в подзаголовке, стоит сказать, что множество норм повседневности - читатель в этом убедится - ничем не отличались в других городах Советского Союза.
Феномен хрущевских реформ и “оттепели” Лебина анализирует через призму сознательного (а порой и нет) отказа от сталинских норм поведения, эстетики, регламентации жизни. Предмет исследования обязывает обращаться не только к нормативным документам и другим в той или иной степени безупречным источникам, но и к произведениям массовой культуры, мемуаристике и, что не характерно для академических исторических исследований, личным воспоминаниям.
500-страничный текст читается не быстро, но с неугасающим интересом, потому что это не монотонное полотно. Основной текст густо разбавлен врезками “фильм/песня/заведение и т.д. в контексте эпохи”. В результате возникает что-то вроде необъявленной игры с читателем: как только автор приводит для иллюстрации цитату или эпизод из кинофильма или строчки из песни, невольно продолжаешь. Заходит речь о том, что из общественных интерьеров выдворяются пальмы, тяжеловесная лепнина и плюш, - и в голове звучит голос Олега Борисова: “Да уж по крайней мере не найдут там пыльных пальм, вот этих вот колонн, раскрашенных под мрамор, этих ужасных плюшевых портьер” (“Дайте жалобную книгу”, 1965).
Тем, кого эта тема не оставляет равнодушными, рекомендую другие книги Лебиной: “Советская повседневность: нормы и аномалии”, “Пассажиры колбасного поезда”, “Мужчина и женщина: тело, мода, культура”. И прекрасную книгу Анны Ивановой “Магазины “Березка”: парадоксы потребления в позднем СССР”. А также непревзойденный антропологический анализ распада советской системы, проведенный Алексеем Юрчаком: “Это было навсегда, пока не кончилось”.
Славой ЖИЖЕК
Неприятности в раю
Гонзо, 2021
Пожалуй, это самая полемическая книга из тех, что были представлены в нашей рубрике ранее. Дело в том, что это не научное исследование, а живая социальная философия. Славой Жижек - один из самых известных современных философов, которые не только критически изучают своих коллег, перешедших в статус академического наследия, но и публикуют собственные мысли.
Следить за мыслью Жижека нелегко, но если нет спешки, то почему бы и не дать себе интеллектуальный труд? В одном абзаце автор умудряется соединить зомби, профсоюзы и актера Белу Лугоши - причем в итоге мы видим не лоскутное одеяло рафинированного интеллекта, а стройную, интересную мысль.
“Раем” Жижек не без иронии называет капиталистическую современность. А неприятности - это все те крупные новостные сюжеты, которые сотрясают этот совершенный (по мнению Фрэнсиса Фукуямы, полемику с которым Жижек обозначает в самом начале книги) мир. Здесь вам и похороны Нельсона Манделы, главным событием которых Жижек считает сурдоперевод бывалого зека, у которого в этот ответственный момент случился приступ шизофрении, и “арабская весна” в Египте в 2011 году, и украинские события - перечислять все совершенно не нужно. Важно то, что Россия в этом процессе не сторонний наблюдатель, а такой же участник, как и все остальные.
Отдельная стигма этого “рая” - долги. После кризиса 2008 года и циничной поддержки за государственный счет банков, которые были слишком большими, чтобы разориться, но при этом сами же кризис и спровоцировали, долг и кредит - больная мозоль капитализма. “Долг является инструментом контроля и регулирования поведения должника и, будучи таковым, стремится к своему воспроизводству”, - пишет Жижек. Причем происходит это на всех уровнях: кредиты людей в банках, долги банков перед государствами, долги государств перед международными финансовыми организациями.
Будь он стопроцентным ортодоксальным марксистом, Жижек никогда бы не стал столь крупной фигурой современной мысли. Но порой он позволяет себе привести некую идею к марксистской догме и на этом останавливается. Чем напоминает средневекового богослова, который завершает цепь рассуждений тем, что приводит все к цитате из Писания или Отцов Церкви и на том ставит точку. Повторю: это происходит порой. Но имеет место.
И напоследок - читателям рубрики “Киномеханика”: приложение “Nota bene” не оставит их равнодушными. Это подробный разбор конфликта Бэтмена и Бэйна (с периодическим сравнением его с более ранним конфликтом Темного рыцаря и Джокера) с точки зрения социального и политического философа. Жижек на этом поле - как рыба в воде: анализ массовой культуры - один из методов его философии, и его мысли о фильмах Кристофера Нолана интересны и достойны внимания.
Сергей МОХОВ
Археология русской смерти. Этнография похоронного дела в современной России
Common place, 2021
“Это не прикол, это Россия”, - фраза одного из информантов Сергея Мохова, которая так и напрашивается в качестве ужасно банального эпиграфа ко всей книге. В этой фразе, которую много кто из нас произносил хоть раз, прорывается парадоксальность нашей жизни и, как нам показывает Мохов, смерти. А точнее - всего того, что ее сопровождает.
Принимая во внимание, что эта тема - поле непаханое, большая заслуга автора как антрополога в том, что он поборол искушение собрать книгу сенсационных и ужасающих баек, которыми, без сомнения, полна индустрия. Вместо этого он осмыслил весь свой материал и создал исследование - не первое и не последнее - об индустрии, с которой сталкивается каждый, и порой - не раз. Поэтому остается только вдохнуть поглубже и быть готовым. Предупрежден - значит вооружен.
Индустрией, которая вряд ли когда-нибудь лишится клиентов, правит бардак, как ни удивительно. Поражает не цинизм работников похоронки - это как раз вполне ожидаемо, а бардак, который превращает последний путь человека в череду мытарств его близких. Но как ни странно, в этом обнаруживается своя, жутко извращенная и все же терапевтическая функция. Прохождение всех остановок на маршруте к последнему пристанищу вместе с телом, от звонка в скорую до зрелища того, как споро копщики забрасывают могилу, позволяет примириться с потерей, не слишком сосредотачиваясь на переживаниях: становится просто не до них…
Бардак, говорит нам Мохов, нужен этой индустрии, потому что он делает ее жизнеспособной в российских реалиях. “...Преодоление становится центральным элементом похоронного ритуала. Инфраструктурная дисфункциональность в чем-то дублирует предсмертные (а возможно, посмертные) муки покойника: если близкий человек мучился, то и его родные должны разделить с ним трудности, страдая от несовершенства похоронной индустрии. Состояние инфраструктуры становится одним из кодов траурного ритуала, а тело и его перемещение - центральным элементом российских похорон”.
Что еще можно увидеть в этой цитате: книга Сергея Мохова - не скандальное расследование о темных делишках в похоронном бизнесе. Конечно, он не мог обойти стороной и экономическую часть вопроса, но это не главное (поэтому книга не дублирует, не продолжает и не полемизирует с известным журналистским расследованием Ивана Голунова). Это именно антропологическое исследование, и в центре внимания оказываются не цифры, а люди, те, кто помогает хоронить, и то, как этот процесс происходит.
В сущности, это две книги в одной, потому что вторая маленькая часть - это исследование автором самого себя и попытка ответить на вопрос, который неизбежно возникает у читателя: какого лешего Мохов вообще полез в этот несусветный мрак? Мохову и самому интересно, и вторая - личная - часть, эго-документ, отнюдь не менее важна, чем первая - научная.
Ольга ФАДЕЕВА, Егор БЫСТРОВ, Олег ЗБАНАЦКИЙ, Александр ШЕЛУДКОВ
Родные земли. Очерки трансформации земельных отношений в России
Common place, 2021
От земли хтонической по неумолимой логике переходим к земле, дающей жизнь. И раз уж предыдущей книге был дан неуместный эпиграф, поступим так же и сейчас, не зря же это книги одной серии. Все представленное в исследовании можно описать известной фразой: “Верхи не могут, низы не хотят”.
Что же не так с верхами? У них бардак, который иллюстрируется цитатой из интервью (это лишь фрагмент последнего абзаца - полное описание бюрократического ада занимает три страницы): “Мне из налоговой службы отправили списки об объектах недвижимости по чужому району. Я им написала, они мне звонят: “Мы все понимаем, только вы то же самое напишите в кадастровую палату. Они нам их отправили, а мы вам”. В результате вся область этим занимается: все друг другу пишут, все заняты. Понимаете? А смысла в этой работе никакого нет”.
А что с низами? Главным образом, они безалаберны. Порой районной и муниципальной администрации приходится идти на разные ухищрения, чтобы нерадивых собственников или наследников хоть как-то растормошить и заставить оформить землю в собственность по правилам. Пока жареный петух не клюнет, никто не озаботится своими имущественными правами, - это почти цитата. Администрация запугивает даже тем, что отберет землю, - фактически идет на то, чтобы подорвать собственный имидж, который в отечественных реалиях порой и не нуждается в этом.
Несовершенство системы землепользования проявляется и в том, что назначение сельхозземель местами далеко от здравого смысла: “…например, в регионах Сибири лучше растут кедровые орехи, чем фрукты. Однако, следуя законодательной логике, выращивать кедры на сибирских землях сельхозназначения нельзя, а фруктовые деревья - можно”.
Фадеева, Быстров, Збанацкий и Шелудков проделали большую работу. Они не только провели интервью с акторами земельных отношений, ознакомились с законами от федеральных до местных, но и изучили практику правоприменения и судопроизводства. Так что мы видим не просто анализ буквы закона, но и жизнь. При этом объем работы щадит читателя.
Если что-то и ускользнуло от внимания авторов, то неискушенному читателю это не покажется критичным. Конечно, обилие частных случаев, которые могут иметь уникальную специфику за счет множества переменных (от топографии до личности землевладельца), делает необходимым обобщение опыта. Так что книга - не набор ответов на все трудности землевладения в России, тем более что авторы сосредоточились на весьма ограниченной географии. Но общее представление о земельных отношениях в современной России можно получить - вне всяких сомнений. Единственное, на что ответа нет, - это криминальная составляющая: от коррупции в виде “невинного” коньяка в благодарность (согласитесь, умозрительно его сложно полностью исключить из представлений о взаимодействии с чиновным аппаратом) или самого настоящего взяточничества до отголосков “лихих 90-х”. Пусть даже это лишь “контузионный звон в ушах”, но вопрос о роли криминала стоит и нуждается в ответе, а авторы лишь робко подступают к нему.
И нельзя не упомянуть “дальневосточный гектар” (хотя в книге об этом ни слова) и вывод, который сам собой напрашивается. В тексте неоднократно говорится о рентабельности хозяйств исходя из площади. Так вот, для серьезной сельскохозяйственной деятельности один гектар - кот наплакал. А для приусадебного участка, чтобы на зиму банки закатать, - дистанция великовата.
Камиль Айсин, журналист газеты "Солидарность"
Не забывайте подписываться на наш канал!
Еще больше новостей по социально-трудовой тематике вы найдете на сайте газеты - www.solidarnost.org