Джамиля
Бабушку мою звали Джамилей. Была она татаркой и в старые. советские времена при выдаче паспорта не очень замороченная советская паспортистка написала ей имя «Ямилия». Так и стала она Ямилией Гайбаддуловной.
Как тогда было принято в татарских семьях, ее рано выдали замуж. Образование получить ей было негде , а потом и некогда. Было у нее шестеро детей и муж деспот, который бил ее за каждую малейшую провинность. Однако, по воле какого то партийного активиста-соседа, она закончила курсы ликвидации безграмотности, "Ликбез" по-тогдашнему. Научилась читать и писать. И немного считать. От тяжелой жизни и бесконечных побоев мужа она оглохла на одно ухо и разговаривать стала громко и выразительно.
Была она полная, всегда одетая в длинное платье и передник. На ноги всегда надевала шерстяные самовязанные носочки и чулки. На голову повязывала платок.
Была бабушка очень работящей, постоянно что то пекла в русской печи и готовила самые вкусные в моем детстве татарские беляши. Всегда у нее было хорошее настроение и двор в ее доме всегда был в порядке.
Зимой она вставала ранехонько и расчищала снег, укладывая его в аккуратные сугробы, ровненькие и все одной высоты.
Дрова в дровеннике у нее было сложены аккуратными стеллажами и метлы и лопаты стояли в одном месте. Везде порядочек.
В бабушкином доме не было форточек в окнах, зато в стенах были круглые пробоины, которые назывались отдушинами и закрывались подобием подушки.
Под окнами росла сирень. Сирень себе под окно сама бабушка и посадила. Не абы какую сирень, а сортовую, красивую, мало таких сиреней было в городе. Купила саженец на рынке, увидев на картинке невероятной красоты цветы. Пенсия у нее была очень маленькая даже по тем, советским временам, так как с шестью детьми и мужем -деспотом она не успела себе заработать стаж. Двадцать семь рублей она получала. Благо дети уже выросли и, по возможности, помогали ей кто чем мог. Сирень стоила аж три рубля. Дороговато было, но уйти с рынка без этой невозможной красоты бабушка не смогла.
Высадив саженец, бабушка ухаживала за ним, как за ребенком. Поливала, подрезала, подвязывала и радовалась, что растет. Сирень же при таком внимательном к ней отношении стала расти как на дрожжах. Не прошло и трех лет, как сирень превратилась в огромного монстра, закрывающего все окна. После цветения кусты сирени становились пристанищем всевозможных насекомых. А плотность листьев не давала возможности солнечным лучам проникать в низенькие окошки бабушкиной избушки и комнатные цветы у нее начали чахнуть и погибать.
Соседка подсказала ей, что ветки можно подрезать, к гибели куста это не приведет, только гуще будет куст разрастаться, а солнце будет в окна проникать.
Вместе с соседкой они подпилили ножовкой толстые ветки и секатором обрезали тонкие, сформировав правильной формы шарики, чтобы кусты весной были еще красивее. Сирень такую обрезку перенесла вполне спокойно, тем более, что все срезанные ветки они обработали садовым варом, исключив заболевание растения.
В доме стало светлее. Бабушка встретив соседку, громко выражала ей благодарность за совет и рассказывала, что цветы на подоконнике теперь у нее в порядке.
Через несколько дней в почтовом ящике бабушка обнаружила повестку. Ее вызывали в райисполком на природоохранную комиссию как нарушителя природного баланса города, за нарушение в виде вырубки кустов.
Бабушка наша была очень дисциплинированным человеком, пережившим революцию и войну. Она знала, что с представителями власти спорить нельзя. Надо идти.
В назначенный день она встала пораньше, привела в порядок свой дом и двор, повязала платок, надела на ноги носочки, на них галоши и пошла на комиссию.
Комиссия заседала в актовом зале. За столом, покрытым красной скатертью сидели три человека. Девочка секретарь приглашала нарушителей по одному. Каждое нарушение рассматривалось в индивидуальном порядке. У ожидавших своей участи и выходящих из зала бабушка пыталась выяснить, зачем они здесь и как выглядит наказание за вырубленный куст. Но, поскольку одно ухо у нее не слышало совсем, ответы провинившихся были ей непонятны. Члены комиссии услышав, что кто -то в очереди шумит, пригласили бабушку в зал без очереди.
Она зашла и попросила ей говорить громче в единственное плохо слышащее ухо. Когда она поняла, в чем ее вина, она стала рассказывать им все с самого начала про эту сирень. Как она увидела ее на картинке, как долго не могла решиться на покупку, три рубля все же, как ухаживала за ней, как на зиму закрывала ветками и снегом, чтобы не замерзла, как красиво сирень цветет весной. Рассказала, что в доме ее стало слишком темно и сыро от разросшихся веток. Говорила она громко и с жаром. Рассказала, что осенью снова укроет ее ветками, и будет засыпать снегом, в сугробе ее сирень не замерзнет, а весной у нее будет больше веточек, чем раньше и будет она кругленькая и вся в цветах.
Через открытую дверь зала остальные нарушители слушали бабушкин рассказ. Председатель комиссии сказал громко в слышащее ухо бабушке; «Иди, мать, домой!»
Она поправила платок и пошла к выходу, но, подумав, оглянулась и так же громко сказала:
- Если надо, дак я штраф могу заплатить, я же пенсию получаю, двадцать семь рублей.
- Не надо!- ответил председатель природоохранной комиссии и печально опустил голову.
Много лет прошло. Бабушки давно нет. Иногда так хочется увидеть ее маленький домик с сиренью под окном. И ощутить себя внучкой.
