Сосуд для иномирцев — иначе для чего?) но и проём, в который эти плоды тут же опускались. Сверху плескалось — прозрачная вода (синеватая, с вкраплениями цвета индиго) с берега и тёмные комки водорослями. Концентрация йода, впрочем, больше смахивала на нитрат…
Что ещё? Звук, конечно. Он свистел — и довольно гулко — по обе стороны от входа. Децибелы были разными — пискливый, даже чуть похрюкивающий, и басовитый, тяжёлый и плавный.
И больше ничего — ни звука.
Рун почти уже приготовился к тому, что сможет теперь услышать хоть что-то, но…
Вокруг внезапно распространился почти физически ощутимый, по-настоящему приторный запах.
Захотелось чихнуть, и на этот случай он крепко прижал нос пальцами. Помогло. Сразу стало слышно.
— Ман…
— Ун-рр, — ответили в отдалении.
«Кто это может быть? Хорёк или фретка?» — попытался угадать Рун.
Не угадал.
На берегу (прямо перед Руном) возникла и зашуршала какая-то большая тень.
Приглядевшись, Рун различил очертания большого волка.
Волк вздрогнул и отшатнулся.
Скрежетнул зубами.
И смолк.
Глухо.
Замолчал.
Потом опять заскулил.
Вытянув шею, зарычал. Скребнул задней лапой по песку.
Прошёлся вдоль берега. Постоял, словно что- то прикидывая.
Снова затравленно заскуливал.
Посмотрел на камень у воды. Потом в сторону русалок.
Сел и шумно, припадая к земле, потрусил в их сторону.
Сунулся под камни — вдруг кто-то забыл в них камень.
Убегал он быстро, низко пригибаясь к земле — то ли спешил от кого-то убежать, то ли наоборот, хотел спрятаться от кого…
«Наверное, смешно выгляжу, — подметил про себя Рун. — С копытами».
Теперь, когда он знал, как слышит и видит животное, смех разбирал его всё чаще и чаще.
***
Вот странно — точно знаешь, что есть, а приглядишься, и обмануться трудно.
Она стояла у самого