Павел был первый парень на деревне-высокий, статный, красивый, волосы черные как смоль. На гармони играл. И работы никакой не боялся. Всё в его руках ладилось: и пахать, и косить, и лошадь запрячь на ходу мог. И невесту себе нашёл видную. Дарья-девушка красивая, трудолюбивая, коса до пояса, рукодельница, но при этом с твёрдым характером и стержнем внутри. Свадьбу сыграли. И стали жить потихоньку своей новой семейной жизнью.
Павла заприметили в колхозе. Сначала бригадиром сделали. А затем в 1939 году уже и председателем стал. Вся деревня за него проголосовала.
А семья тем временем растёт. Пятеро детей уже. Четыре дочери: Вера, Тоня, Валя, Тамара и сын Леонид. Младшая дочь Тамара родилась уже в 1940 году.
Жизнь в колхозе, что и говорить, была не сладкой в те времена. Работали от зари до зари практически бесплатно. Техники не было. Лошадь-первый трактор. Ещё и со своего хозяйства нужно было отдать часть нажитого (молоко, мясо, яйца, шерсть). И никого не интересовала, что может у какой семьи не было коровы, или овец. Но таковы законы были.
Павел видел, как тяжело людям приходится. Где-то женщин, подростков пораньше отпустит с колхозных полей. Где в бумагах литры молока или килограммы шерсти, которые положены на сдачу с каждого двора, припишет семьям. Есть то нужно было всем.
Об этих его добрых делах вся деревня знала.
Но к колхозу нареканий не было. Планы все были выполнены.
И вот 1941 год май. Снег уже сошёл. Готовились к посевной. Раннее утро. Дарья и Павел собирались на работы. Скотина уже накормлена, корова подоена, вода наношена. Подъехал чёрный воронок к дому. Вышли четверо людей в форме. Приказали Павлу собрать самое необходимое в узел. И увезли.
Дарья все пороги отбивала. В город ездила каждую неделю. Чаще нельзя было, колхоз не отпускал. Выяснила она, что муж уже в областном центре. Суд уже прошёл. Приговор-10 лет лагерей по обвинению в растрате колхозного имущества (добрые дела Павла дали о себе знать). Донос написал лучший друг, а подписали соседи ( по своей воле или нет неизвестно).
Место отбывания наказания стал всеми печально известный лагерь СЛОН-Соловецкий лагерь особого назначения.
Дарья осталась одна с пятью детьми. А впереди трудное военное и послевоенное время. Работала почти круглые сутки. Спала по 3-4 часа в день. Помогали и родители. С соседями она прекратила всякую связь. И всегда ходила с гордо поднятой головой, стыдиться ей было нечего.
Старшие дети тоже уже вышли на колхозные работы. А младшие дома все дела выполняют. Но трудно было, что и говорить. Многие жители села отвернулись от семьи. Кто-то взгляд в сторону отводил, а кто-то с виноватыми опущенными глазами шёл. Младших местная ребятня тюремщиками называла.
Но Дарья не из робкого десятка. Ладно сама, но детей обижать не дала. Поехала в город к прокурору. Все рассказала, как есть. А прокурор оказался тоже человеком справедливым. Написал он бумагу с печатью и подписью, что мол дети не отвечают за отца, а кто-то что-то говорит-сам может пойти по тому же пути. Отнесла Дарья бумагу в сельсовет. И больше таких разговоров не было.
От Павла раз в три месяца письмо приходило. Последнее было в 1943 году. Писал он, что умирает голодной смертью, что у всех цинга, и еды практически нет, что на работу еле поднимается. Больше писем не было. Спустя полгода пришло извещение, что Павел умер от болезни.
Выплакала Дарья все слёзы, а потом взяла себя в руки. Работала за десятерых, ребят своих приучила трудиться, вырастила всех, подняла. И голод они перенесли, и страх, и унижения, и болезни. Всё было. Но отца и мужа всегда уважали и знали всю правду о нём. Дочери выросли и в 16 лет одна за другой уехали из деревни в Ленинград. Устроились в большом городе, создали семьи. Приехали лишь один раз забрать свою маму. И Дарья стала жить в Ленинграде. Хороших воспоминаний и тоски по своему родному селу у них не было. Сын, когда вырос, отслужил в армии три года. Затем женился на девушке из соседнего большого села. Двоих сыновей родили. Один из них мой папа. Почти копия своего отца, моего деда Леонида, а тот копия своего отца Павла. Так и живёт часть Павла на белом свете. Теперь уже во мне и моих детях.
Павла реабилитировали в начале девяностых. Мой папа с родителями и младшим братом часто приезжали в Ленинград к своим тётушкам, их семьям и бабушке Дарье. Бабушку они очень любили и уважали. Всегда поддерживали связь, и в последний путь её проводили
Прошло уже много лет, как моего прадеда Павла забрали в СЛОН, но чувство потери живёт и во мне. Наверно, оно передаётся из поколение в поколение...