Марьячи-пост-панк — новое предложение от Феликса Бондарева, который с холодностью маркетолога решил подойти к анализу того, что в его музыке нравится поклонникам из Мексики и сопредельных государств. На всякий случай был даже добавлен инструментал «День мертвых». Итог заводит, как фильм Роберта Родригеса «Десперадо»
Текст: Александр Кондуков
Если выражение «punk not dead» для какой-то страны и актуально, то это для горячей во всех отношениях Мексики, где музыку любят с каким-то особенным остервенением. Так было в 70-х, так есть и сейчас. Любовь к мрачным гитарам в Мексике сильна. И эта такая любовь с приставкой «текила» — бешено пьянящая, но потом, что называется, «до рвоты».
Нуарные песни артистов, которые в той или иной степени заигрывают с панком, пост-панком и глэмом, — это то, что доктор прописал для многочисленных сексуально озабоченных пухлых латиноамериканцев, которые наводняют европейские концерты Suede, Моррисси и других артистов, делающих ставку на упадническую романтику, пафос и бред.
На каком языке поют артисты — вопрос второй. Латинские успехи Molchat Doma и Motorama доказывают, что и русский язык на поле мелодичного гитарного пост-панка вполне себе воин, вполне себе сонный богатырь. Особенно когда речь идет об одиноком волке Феликсе Бондареве — артисте типично русской широты и особого цинизма, который в состоянии написать целый альбом, узнав, что его трек слушают в Мексике.
Цинизм и расчетливость — это не самые плохие союзники, когда речь идет о записи стилизованного готического пост-панка в духе Питера Мерфи или Sisters Of Mercy. Лирическая героиня, которая у Феликса из песни в песню болтается как «Анна на шее», здесь не более, чем призовая игра для одинокого мужчины, рыщущего по миру в вываливающимися из карманов загранпаспортами и крышечками от пивных бутылок. Разумеется, в глазах такого гребенщиковского героя, который чувствует себя пеплом и которому снится вода, ни одна женщина не в состоянии его будет постичь.
Одиночество на своей вершине — это и гусарская баллада, и московская бравада, которой в текстах Феликса уделяется довольно много внимания.
Бондарев не идет по пути галерейного искусства и не делает, как Cigarettes After Sex, альбомы, где песни похожи одну на другую и отвечают всем требованиям аудитории (в данном случае, мексиканцев, которым по каким-то причинам полюбился трек «Не горит свет», кукольный и цоевский по настроению).
Конечно, можно было бы развить эту тему и выпустить концептуальный исступленный нуарный диск типа «Pornography» The Cure, где вокруг «Siamese Twins» и «A Strange Day» (к которым «Мексика» в принципе близка) достраивались колоссы «One Hundred Years» и «Figurehead».
Но Феликс Бондарев хотя по-своему и галерейный артист, но при этом еще и законченный панк, которого легко может занести. Раньше это бывало странновато, теперь, кажется, все заносы и падения Бондарева обращаются в золото. Именно поэтому он все время движется, не остается в «киношной» статике, и, в конце концов, вылетает на территорию романтичных пост-панк-хитов 80-х — от «Lovesong» помянутых The Cure до «Love My Way» Psychedelic Furs (послушайте «Октябрь», и вы там все почувствуете, артист тут совсем не шутит).
Данное направление тоже очень перспективно. В недавних фильмах, которые отлично принимают нервические девушки и сочувствующие — «Гнездо» с Джудом Лоу и «Зови меня своим именем» Луки Гуаданьино — саундтреки как раз составлены из песен подобного рода. И поскольку в кино крутятся большие деньги, никак нельзя исключать появления, скажем, красивого гейского сериала от more.tv c итальянцем-режиссером и музыкой Феликса Бондарева. Подобный продукт об одиноких искателях приключений приняли бы не только в Мексике, где в принципе и так людям нравится слишком много всего, чтобы считать жителей этой страны людьми последовательными, но и в избалованной Европе, которая любит угореть по ретро-романтике и делает это с почти закатным шиком.